Валентин Катаев - Остров Эрендорф

– Всё это отлично, – сказал Пейч, когда овация утихла. – Но я пришёл сюда не для того, чтобы пожинать лавры Дантона…

– Дантона? – переспросил Батист.

– Да, Дантона. Я пришёл сюда для того, чтобы наконец добиться восьмичасового рабочего дня, разоружения и полных политических прав! Я требую гарантий!

– Хорошо! – торжественно произнёс Батист. – Я вам всё это гарантирую!

– Вы?! – воскликнул Пейч.

– А что касается восьмичасового рабочего дня, разоружения и полных политических прав, то в ближайшее время я займусь этим делом вместе с Галифаксом.

Пейч остолбенел.

– С Галифаксом?

– Да. С Галифаксом. Вон он стоит на крыше. Прошу убедиться. У меня в кабинете Галифакс занимает пост министра труда. Вы удовлетворены?

С этими словами Батист упал на руки предупредительных лакеев и, овеваемый со всех сторон платочками, был уведён под руки во внутренние апартаменты Дворца Центра.

– Весёленькая история! – пробормотал ошеломлённый Пейч. – Тут что-то неладно! И какое отношение к этому ослу имеет Галифакс? Очень странно, если не сказать больше.

…Что же касается Вана, то он задумчиво шагал по возбуждённым улицам, лихорадочно обдумывая план дальнейших поисков пропавшего, как иголка, профессора Гранта.

Одна-единственная нить была в руках Вана – это номер такси, в котором ехал профессор Грант в злополучный день, когда на углу Бродвея и 5-й авеню совершенно некстати на пути Вана упал взорванный небоскрёб. Ван сообщил, куда следует, этот номер. Ему обещали разыскать шофера. Но до сих пор никаких положительных результатов не было.

События, разыгравшиеся с молниеносной быстротой, стасовали на несколько дней, как колоду карт, все лица, номера и даже некоторые адреса.

В ближайшее время нечего было и думать напасть на какой-нибудь след. И всё-таки Ван не унывал.

Не могло же ему, в самом деле, так дьявольски не везти всё время! Он твёрдо верил, что в конце концов судьба повернёт к нему своё широкое веснушчатое лицо и репутация Вана будет спасена.

Оставалось выжидать.

Пока же на всякий случай Ван бродил среди толп и манифестаций, меланхолично покупая экстренные выпуски газетного треста, в фантастическом количестве экземпляров воспроизводящие профиль и анфас Батиста Линоля, и поглядывая на номера такси.

И вдруг ему повезло.

Он увидел такси с номером, который был ему нужен в данный момент больше всего на свете.

Собственно, это было так же невероятно, как если бы, скажем, на землю упал метеорит, весом в две с половиною тонны чистого золота, и, минуя все точки земного шара, упал бы именно в вашем фруктовом саду.

Но ведь случается же, что телефонный мальчишка вдруг выигрывает двести тысяч на билет, который он нашёл на полу десятицентового кино.

В конце концов все события нашей жизни построены на случайностях, и я не могу поручиться, что этот роман является исключением.

Как бы то ни было, Ван бросился, размахивая руками, за такси.

Каждую минуту он рисковал быть раздавленным или оштрафованным за внесение дезорганизации в уличное движение. Но раз на карте стояла профессиональная репутация, то рассуждать было нечего.

Такси ехало не очень быстро, а у Вана были довольно мускулистые икры.

Тут бы не мешало, чтобы не нарушать композицию романа, снова обратиться к профессору Гранту, который чувствовал себя весьма недурно в новом положении фермера, и к очаровательной Елене, которая продолжала говорить о достоинствах и недостатках коров, к которым никогда в жизни не подходила ближе, чем на десять метров. Отец и дочь жили в фешенебельном отеле «Хулио Хуренито», ожидая отправки из Ниццы на остров. Не помешало бы осветить также дальнейшее поведение мистера Матапаля и Эрендорфа, которые целые сутки совещались…

Но я предпочитаю последовать за Джимми.

В два дня добравшись до Капштадта, Джимми приобрёл здесь небольшую электромоторную лодку и, запасшись оружием, провизией, картой и хорошим компасом, один отправился на поиски острова, указанного в странной записке Елены Грант.

Погода благоприятствовала Джимми. Океан был тих. Аккумуляторы работали исправно, подробнейшая карта Атлантического океана оказалась идеальной. Проплыв сутки с лишним, Джимми в полдень без труда достиг острова.

С моря остров казался необитаемым.

Скудная зелень росла среди его скалистой вулканической поверхности. В одном месте небольшой прозрачный ручей впадал в океан. Стаи каких-то крупных морских птиц, похожих на пингвинов, расхаживали по берегу, давая лёгкому прибою осыпать себя щедрой пеной и брызгами.

Над головой, по самой середине голубого, невероятно вздувшегося океанского неба, стояло знойное солнце.

Джимми остался чрезвычайно доволен.

Он отыскал бухту, показавшуюся ему наиболее удобной, и ввёл в неё свою лодку. Затем он вытащил лодку на берег и на всякий случай спрятал её в скалах, поросших кактусами.

Джимми вскипятил, пользуясь аккумулятором, электрический чайник и, подкрепив себя плотным завтраком, отправился, перекинув через плечо хороший винчестер, осматривать остров, куда его так неожиданно и странно забросила судьба.

В течение нескольких часов он обошёл остров вокруг. Остров был не более пятнадцати километров в длину и десяти в ширину.

– Очень странно, – заметил Джимми, развалясь поудобнее на скалах под солнцем. – Я начинаю бояться, что со мной сыграли скверную шутку. Впрочем, если это даже и так, то продолжительное путешествие никогда не повредит молодому человеку моих лет.

Остаток дня Джимми посвятил более подробному исследованию острова. Никаких признаков человека он не обнаружил. Посредине острова росло несколько пальм. Два-три ручья разбегались от центра к океану. Вода в ручьях была тёплой и на вкус отдавала серой.

И со всех сторон был необъятный, голубой, выпуклый, великолепный и пустынный Атлантический океан.

Начало смеркаться. Пора было подумать и о ночлеге.

Круглая, бледная, магнитная луна всплывала из океана. Она была покуда ещё похожа на пуховку, вынутую красавицей из лазурного мешочка, чтобы попудриться на ночь.

Солнце низко висело пылающим стеклянным шаром над ослепительной водой.

Краски этого величественного океанского ландшафта были цветисты и великолепны.

Затем солнце стало жёлто-красным, как сафьяновая, похожая на сердце, задница павиана. Оно быстро погрузилось в океан, и наступили короткие тропические сумерки.

По всему берегу с шумом и хлопотливым писком устраивались на ночь морские птицы. Какое-то животное в глубине острова плакало детским голосом.

Джимми поспешил в расселину скал, к своей лодке. Невдалеке он отыскал небольшую пещеру, скрытую камнями, и, втащив туда сундук с походной постелью, стал устраиваться на ночь. Он расставил складную кровать. Над кроватью повесил электрическую лампочку в шёлковом абажуре. Под подушку он сунул двадцатизарядный автоматический пистолет системы "Домбле". На всякий случай Джимми ещё раз обошёл вокруг пещеры и остановился у входа.

Стояла или, вернее сказать, тяжело висела душная тропическая ночь.

Весь мир, казалось, был осыпан звёздами, как телефонный негритёнок солидной фирмы в Манхэттене пуговицами. Звёзды были величиной в доллар каждая, и они валялись без всякого подсчёта везде: на небе и в океане.

Прибой вокруг рифов горел голубым фосфорическим пламенем, и при этом ярком кинематографическом свете Джимми казалось, что его руки сделаны из голубого аптекарского стекла.

Он глубоко и нежно зевнул, вошёл в пещеру, проверил обойму пистолета и, установив у входа сигнальные хлопушки, залез под одеяло. Он прочитал несколько страничек "Королей и капусты" незабвенного О'Генри и вскоре крепко заснул.

Ему снились звёзды и Елена, которая стояла среди этих звёзд с распростёртыми руками и кормила их, как голубец, серебряными долларами. Потом пришёл профессор Грант, погрозил Джимми золотым пальцем и строго сказал: "Стыдно, молодой человек, я от вас этого не ожидал".

Джимми проснулся. Уже был день. Он посмотрел на часы – половина двенадцатого.

Он оделся и отправился с чайником к источнику. Выйдя из пещеры, он посмотрел в океан и остолбенел.

Остров был окружён эскадрой трансатлантических пароходов. Их было не менее десяти. Электромоторные лодки шныряли между ними, поднимая фонтаны брызг. Угольный дым стоял над яркой водой океана.

Джимми обернулся. В двадцати шагах от него, на скале стояла Елена и смотрела в океан.

У Джимми перехватило дыхание. Он страшно покраснел и, сняв с головы кепи, подошёл к Елене.

– Елена, – сказал он.

Елена вздрогнула и с удивлением посмотрела на него.

– Похоже на то, что вы обознались, – сказала она.

Джимми весело улыбнулся.

– Вы приказали мне быть здесь, и, видите, я беспрекословно исполнил ваше желание.