что-то рассказывал улыбающейся бабушке.
— Что-такое, что-такое? — заволновалась бабушка, видя, что её любимец находится в необычайном возбуждении. — Почему ты так лаешь, мой маленький? Эдуардик, Эдичка, миленький мой, иди ко мне, я тебя поглажу.
Однако, Чёрная Борода и слышать ничего не хотел и продолжал скакать вокруг дедушки, обнюхивая его штаны, фыркая и громко лая.
— Чёрная Борода чувствует чужака, — радостно сообщил дедушка, отрезая себе кусок колбасы, которую ему купили ребята, и щедро намазывая её горчицей. — Хищник!
— Не называй его так, — сказала бабушка. — Это приличный пёс, а не какой-то там ужасный пират. Эдуард, Эдик, иди ко мне!
Но тот продолжал скакать и лаять, всем своим видом выражая своё неудовольствие.
— Впервые его таким вижу, — сказала бабушка. — Он так хорошо себя вёл, за исключением того случая, когда увидел крысу.
— Наконец-то он показал своё истинное лицо! — радовался дедушка. — Пират! Настоящий пират!
— Что же мы будем делать? — спросила бабушка. — Он что же, так и будет постоянно лаять все две недели?
— Не переживай, — сказал дедушка. — Он скоро привыкнет к запаху Счастливчика и успокоиться. Дай ему немного времени. Как тебе Счастливчик?
— Он очень милый, — сказал бабушка. — Только совсем худой. Мы должны как следует его кормить. Ты слышишь меня? Как следует, а не как попало!
— Я всегда питаюсь как следует, — сказал дедушка, доедая остатки колбасы и утирая обильно выступившие слёзы, так как горчица оказалась куда сильнее, чем он предполагал. — Это моё девиз.
— Нельзя есть так много колбасы, — сказала бабушка. — Подумай о своём здоровье. Это вредно.
— Только не для меня, — засмеялся дедушка. — От колбасы я словно молодею! Просто удивительно! Думаю вот опять заняться боксом… Кстати, мои старые перчатки всё ещё висят на чердаке?
— С тобой невозможно говорить серьёзно, — махнула на него рукой бабушка. — Всё у тебя шуточки.
— Я же говорю, — сказала дедушка, — я мо-ло-де-ю. Мне кажется, я даже похудел.
— В таком случае, твои вещи здорово сели, — сказала бабушка, похлопывая его по животу.
— Это пресс, — невозмутимо сказал дедушка. — Гора мускул! Скала!
— Тогда передвинь мне наконец-то софу, Геракл, — сказала бабушка, вставая из-за стола. — Третью неделю тебя прошу.
— Так уж и быть, — отозвался дедушка, безуспешно пытаясь схватить Чёрную Бороду, который продолжал прыгать вокруг него. — Вот разбойник! Не ухватишь!
Видя, что его хозяева не намерены ничего предпринимать, Чёрная Борода ещё раз обежал весь дом, облаял, на всякий случай, закрытую дверь в подвал и побежал наверх, где снова набросился на бегемота и так разошёлся, что оторвал-таки ему одно ухо, с которым и заснул в своей корзине, забыв поужинать. Он спал так крепко, что не слышал, как ночью из подвала доносились какие-то странные звуки, а после, в комнате на первом этаже, можно было услышать еле слышные шаги…
Счастливчик проснулся около часа ночи. Он хорошо отдохнул, а обильная еда быстро возвратила ему силы и его неистощимое любопытство. Сладко потянувшись, он спрыгнул с дивана и быстро обежал свои владения, чтобы удостовериться, что он ничего не пропустил вечером. В стиральной машинке ему не понравилось, там было жёстко и холодно, и пахло какой-то гадостью, а вот в корзине с бельём на стирку было вполне уютно, и очень мягко, но Счастливчик помнил, что главные сокровища скрываются наверху, а потому, продолжил свои поиски.
«Тут должен быть выход, — думал он, в который раз обегая подвал, но, увы, не находя ничего похожего на лаз или дыру в стене и тщетно ощупывая надёжно запертую дверь наружу. — Всё равно я отсюда выберусь! Я должен! Вдруг, белая и жёлтая птички улетят, и я их больше никогда не увижу? Это будет ужасно, просто ужасно! Нет, я обязательно пробьюсь наверх, чего бы это мне ни стоило!»
После долгих, кропотливых поисков, удача всё-таки улыбнулась Счастливчику. Это всегда случается с теми, кто действительно хочет чего-то добиться и не боится неудач на своём пути, а наш малыш был очень настойчивым, и совершенно не знал страха, когда дело касалось открытия новых земель. В который раз проверяя все углы и закоулки подвала, он обнаружил, что дверь в чулан не заперта и открывается одним лёгким движением лапы и любопытного носа. Сам по себе по себе чулан не вызвал у Счастливчика особенного интереса, потому что в нём практически ничего не было, кроме старой стремянки, стоявшей у стены, банок с красками и засохших кистей. Но войдя внутрь, малыш вдруг уловил дивный запах, который шёл откуда-то сверху и он сразу понял, что близок к своей цели. По правде сказать, в этом запахе не было ничего особенного — это был запах обычного имбирного печенья, которое незаметно свалилось в канун Рождества за кухонную стенку, рядом с плитой и лежало там, в пыли и забвении. Но для Счастливчика, который никогда в жизни не пробовал имбирного печенья, этот аромат показался настолько восхитительным, что его рот наполнился слюной и он даже был вынужден ненадолго прервать свои поиски и наскоро подкрепиться горстью орехов и куском свежего яблока. Затем, он снова проник в чулан и вскарабкался по ступенькам стремянки к самому потолку, где и обнаружил затянутое паутиной отверстие, вполне подходящего размера, что бы отощавший Счастливчик мог в него просунуться. Это было отверстие от старого водопровода, которое забыли заделать, когда дом несколько лет назад перестраивали. Короткий и узкий лаз вел на кухню и оканчивался как раз за плитой, и был закрыт снаружи тонкой пластиковой дверцей с прорезями, сквозь которые и проникал аромат печенья, лежавшего поблизости. Когда же Счастливчик приблизил свой нос к отверстию, то он уловил и другие, не менее интересные запахи, и торжествующе пискнул.
«Вот он, ход наверх, — обрадовался он и немедленно попытался пролезть в дыру, но это оказалось не так то просто, поскольку он едва дотягивался до неё своими передними лапками, одновременно отчаянно балансируя на задних, стоя на последней ступеньке стремянки. После нескольких рискованных попыток и опасных кульбитов, едва не закончившихся падением вниз, он, однако, смог надёжно уцепиться за край отверстия и залезть в него. Пыль, грязь и паутина покрывали мордочку Счастливчика, но он неуклонно пробивался всё выше и выше, пока не достиг пластиковой загородки. Печенье, в форме маленького домика с крошечной печной трубой и светящимся окошком, почти касалось его носа и пахло изумительно. Примерившись, Счастливчик быстро перегрыз тонкую преграду, отделявшую его от нового мира, втиснулся в пространство между стеной и плитой и, схватив честно заработанное лакомство, тут же его съел.
«Немного жестковато, — решил он. — Но это же
