Оливия целыми днями ловила в море рыбу. А Розалинда сидела дома, под тенистым деревом, грызла капусту и пела. У нее был очень хороший голос.
Однажды мимо острова пролетал голодный аист Чарли. Увидев, что Розалинда одна, он подумал:
"Вот удача! Неплохой обед получится из этой черепахи".
Аист спустился вниз, подхватил клювом черепаху и улетел с ней.
Прилетев домой, он открыл дверцу небольшой клетки и сказал Розалинде:
— Входи! Капусты здесь сколько хочешь. Ешь и толстей!
Потом захлопнул дверцу и запер клетку. Когда Оливия вернулась с рыбной ловли, она хватилась Розалинды, но черепахи нигде не было. Уже и ночь спустилась, а Оливия все продолжала искать Розалинду. Наконец, пролетая над темным лесом, она услышала знакомую песню. Кто же это поет, неужели Розалинда?
Оливия полетела на голос, спустилась в лес и при лунном свете увидела бедняжку
Розалинду, которая пела грустную-грустную песню. А рядом в гнезде спал аист.
— Тише, ни звука, — прошептала Оливия. Она перекусила своим сильным клювом прутья клетки, и Розалинда вышла на свободу.
Увы, они были слишком далеко от дома, а летать Розалинда не умела. Пришлось им построить плот и плыть к дому по морю. Сквозь бурю и ночь! Оливия привязала к мачте веревку и тянула плот против ветра. А черепаха рулила веслом и пела веселые песенки, чтобы подбодрить себя и Оливию.
Когда они наконец приплыли к своему острову, Оливия привязала Розалинду за хвост к дереву и сказала:
— Теперь ты в безопасности!
И если вам случится когда-нибудь проплывать мимо этого острова и в лунную ночь вы услышите песню, знайте — это поет Розалинда.
Путешествие Дейзи в Австралию
Жила-была на свете ленивая слониха. Звали её Дейзи. Каждый день после обеда — если только не было дождя — она устраивалась под высоким дубом вздремнуть, и снилось ей, что она лежит на большой-пребольшой пуховой перине.
— Как бы мне хотелось иметь настоящую пуховую перину, — сказала она однажды ласточкам, сидевшим на дубе. — Я бы выспалась на ней хорошенько, а потом отправилась бы в Австралию к бабушке.
— Ты слишком ленива, Дейзи, — сказали ласточки. — Лучше поспи ещё.
— А может быть, крот выроет мне в саду туннель до самой Австралии? Вот бы хорошо! — размечталась Дейзи.
И она попросила Эрнеста — так звали крота — вырыть для неё туннель.
— Ну и дурочка ты, Дейзи! — сказал Эрнест (он-то был поумнее). — Ведь Австралия лежит по другую сторону земного шара, до неё никак не докопаться. Слишком далеко. Легче уж туда перепрыгнуть.
— Перепрыгнуть? — удивилась Дейзи.
— Конечно, — сказал Эрнест. — Если ты подпрыгнешь высоко-высоко и не будешь опускаться вниз двенадцать часов подряд, Земля за это время успеет сделать полоборота, и Австралия окажется как раз под тобой. Тебе останется только приземлиться и пойти в гости к бабушке.
— Нет, сказала Дейзи, — так высоко мне не подпрыгнуть. Даже если меня будет учить прыгать кузнечик.
— Тогда сунь хобот в землю и дунь! — сказал Эрнест. — Может быть, ты взлетишь, как ракета.
— Я не умею сильно дуть, — сказала Дейзи. — Вот если бы у меня была настоящая ракета! Раз — и ты в воздухе, хлоп — и ты опять на земле, уже в Австралии. Так бы я согласилась.
— Что ты! — сказал Эрнест. — Кто это посадит слониху на ракету! Попробуй лучше сама взлететь, как ракета. Я придумал, как тебе научиться дуть посильнее. Ты должна выпить ванну шипучки. Тогда у тебя внутри как за-шшш-шипит, как за-бббб-бурлит, как за-сссс-свистит — совсем как у настоящей ракеты.
— Это я могу! — сказала Дейзи.
И она выпила ванну шипучки. Тут же внутри у неё как за-шшшш-шипит, как за-ббб-бурлит, как за-сссс-свистит! Она скорее хобот в землю, схватила зонтик и взвилась в воздух — почти до самой Луны. Потом раскрыла зонтик и стала мягко приземляться.
А пока она спускалась, Земля продолжала вращаться, поэтому ей удалось приземлиться как раз в Австралии.
Там её радостно приветствовали.
— Какая умная слониха! — говорили все. — Ведь это прекрасный способ сэкономить на билетах. Ты заслужила награды. Что ты хочешь?
— О, пожалуйста, большую пуховую перину, — сказала Дейзи. — Я лягу на неё, хорошенько высплюсь, а потом пойду в гости к бабушке.
Так Дейзи наконец получила пуховую перину.
— Смотрите! — сказала она австралийским ласточкам. — У меня теперь настоящая перина!
— Подумаешь, — сказали ласточки. — У нас тоже! — И они спрятали голову под свои пушистые перышки и заснули.
Раз в год дочка начальника станции в Пэддингтоне мыла крышу своего дома, и совы, которые жили на крыше, часто падали вниз, потому что крыша делалась скользкая.
Вот совенок Джо и решил, что, когда в следующий раз придет пора мыть крышу, он уедет на денек в деревню к бабушке в гости. Кому уж охота падать с крыши!
Он сел в поезд, который шел до бабушкиного дома. Паровоз звали Шервуд, а машиниста — мистер Босток.
— У тебя есть билет? — спросил мистер Босток совенка Джо.
— Конечно! — ответил Джо и показал мистеру Бостоку свой билет.
Они поехали.
Как только прибыли на бабушкину станцию, Джо побежал к бабушке. Он прекрасно провел день у бабушки на кухне и долго играл с водопроводным краном в «журчит-не-журчит».
Шервуд тоже неплохо отдохнул и подзаправился углем. А мистер Босток пил чай и ел хлеб с вареньем.
Но он ел неаккуратно и испачкал вареньем рельсы. Поэтому когда собрались в обратный путь, Шервуд не мог сдвинуться с места — колеса прилипли.
— Ox, — сказал он, но хныкать не стал. — Пуфф! — сказал он. Пуфф-пуфф-пуфф. — Но с места сдвинуться не мог.
Мистер Босток позвал на помощь Джо, а Джо свою бабушку. И вот все вместе мистер Босток и бабушка, Джо и бабушкин кот, которого звали Том, поднатужились и… Шервуд как был, так и остался стоять на месте.
Тут Джо осенило:
"Ведь коты такие облизы!"
И он сказал Тому:
— А почему бы тебе не облизать рельсы?
Том с большим удовольствием слизал с рельсов варенье и запил водой.
Когда Джо вернулся домой на станцию Пэддингтон, звезды уже потухли, начинался день, и ему ужасно захотелось спать. Ведь совы спят именно днем.
Он взлетел на крышу и хотел прочитать на сон грядущий свое любимое стихотворение:
Гори, вечерняя звезда.
Но вместо этого у него получилось:
Гори, Шервудская звезда,
Пусть мчатся в Лондон поезда.
Гори для кошек, и собак,
И для мальчишек-забияк,
Проснется скоро детвора,
А нам, совятам, спать пора…
Дэнис, баклан, жил на бакене в Голуэйской бухте. Бакен звали Маргарет. Ночью Дэн спал на бакене, а днем садился на самый его край и, вытянув шею, высматривал в бледно-зеленой морской глубине рыбу.
Заметив добычу, Дэн нырял поглубже и выплывал уже с рыбой в клюве. Он любил подкинуть рыбку вверх, разинуть пошире клюв, а потом схватить ее на лету и мигом проглотить.
Дэн очень любил рыбу. Он ел ее и на завтрак, и на обед, и на чай, и на ужин. Рыба никогда ему не надоедала.
Однажде над песчаной отмелью пролетала куропаточка Элис, и ветром ее отнесло в открытое море. В этот день она летала в гости к бабушке и теперь возвращалась домой, на родное болото.
Элис очень устала и вдруг увидела посреди моря бакен, а на бакене Дэниса. Дэн очень обрадовался ей.
— Оставайся со мной, мы вместе поужинаем, — предложил он. — Сегодня на ужин рыба!
— Рыба? — удивилась Элис. — Я никогда в жизни не пробовала рыбы. Она вкусная?
— Очень вкусная! — воскликнул Дэн. — На свете нет ничего вкуснее рыбы!
И с этими словами он нырнул с бакена и тут же выплыл со сверкающей серебряной рыбкой, которую протянул Элис.
Элис внимательно оглядела рыбку и спросила:
— А как ее едят?
— Вот так! — сказал Дэн, подкинул рыбку вверх, а потом поймал и проглотил.
Подожди минутку, я тебе еще одну достану.
Он опять нырнул в море и опять выплыл с рыбкой в клюве, правда, на этот раз совсем маленькой.
— Попробуй эту, — сказал он.
Элис подбросила рыбку вверх, открыла свой малюсенький клюв как можно шире и мигом проглотила рыбку.
"До чего же невкусно! Какая гадость!" — подумала она.
— Ну как, вкусно? — спросил Дэн.
— Да, спасибо, — ответила Элис. Она была очень вежливая куропатка. — Очень вкусно.
— Тогда подожди, я тебе еще одну достану, — сказал Дэн.
— Нет-нет, не надо, — поспешила сказать Элис. — Я никак не могу задерживаться.
Большое спасибо за вое. До свидания!
И она улетела.
Вернувшись домой, она запряталась в вереск и сладко проспала всю ночь. А наутро ярко сияло солнце, и Элис вдруг вспомнила про Дэна. "Какой он умный и добрый, — подумала она. — Хорошо бы пригласить его в субботу на ужин".
