ИЛЬКА: А вдруг не подойдёт?
ГЕНКА: Сказал, не скачи.
Вагон подошёл точно. Проводница откинула подножку, стали спускатся пассажиры, и Генке с Илькой казалось, что они едва движутся.
Наконец Илька радостно завопил "ура", и оказалось, что он взлетает в крепких руках Ивана сергеевича.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Ух ты вождь краснокожих!
Он имел ввиду Илькин самодельный головной убор из перьев, в центре которого красовалось перо фламинго.
А Генка растерянно оглядывался, не видя Владика.
Владик появился у него за спиной.
ВЛАДИК: Гена...
ГЕНКА (быстро обернувшись): Ой, это ты...
ВЛАДИК: Не ожидал? Я с той стороны прыгнул и под вагоном...
ПРОВОДНИЦА (с высоты площадки): Драть за такие дела надо!
ВЛАДИК (покосившись на проводницу): Вредная бабка. Всю дорогу ругалась, что я окна открывал.
И он вдруг запнулся, замолчал, уже серьёзнее глядя на Генку. И тот посмотрел на Владика. Непонятное смущение заставило их обоих опустить глаза. Ведь они знали друг друга только две недели, а потом расстались почти на год. И Владик даже невидел ещё Генку.
Он пересилил неловкость, глянул прямо, тряхнул головой.
ВЛАДИК: А я тебя сразу узнал. Я так и думал, что ты такой.
ГЕНКА: А я... не сразу узнал.
ВЛАДИК: Потому что я вырос, да?
ГЕНКА: Да вовсе ты не вырос! (Спохватившись): То есть не сильно... Просто раньше ты весь в тёмном был, а сейчас вон какой разноцветный.
Владик был в голубых шортиках и рубашке, сплошь расписанной яркими бабочками.
ИЛЬКА (подскочил к ребятам): Владик! Здравсвуй!
ВЛАДИК (ухватив Ильку за ладони): Здравствуй! Это Илька? Илька... Папа, ты говорил, что Илька маленький, а он, смотри, мне до уха.
Он поставил Ильку рядом, и они наклонили друг к другу головы.
ГЕНКА (удивлённый неожиданным открытием): А вы похожи. Правда похожи, если приглядется. Будто братья.
ИЛЬКА (неожиданно рассердившись): Ни капельки мы не похожи! Врёшь всё!
ГЕНКА (без обиды, снисходительно): Головку потрогай, козлик. Рожки не прорезались? (Владику): У него возраст такой: когда у козлят рога прорезаются, они становятся вредные и прыгучие.
Илька показал Генке язык.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Может быть, домой двинем? А, пираты?
Он обхватил всю компанию за плечи и повёл к выходу с перрона.
Они шагали по улице. Впереди Генка и Владик, сзади в нескольких шагах Иван Сергеевич и Илька.
ВЛАДИК: А твой "Кондор" сохранился?
ГЕНКА: Да что ты! Я же его Ильке отдал. Он его в том же месяце и разгрохал.
Они оглянулись на Ильку. Тот, словно в ответ на этот взгляд, разбежался и лихо перемахнул через большую лужу на асфальте.
ВЛАДИК: Я тоже так могу!
Тоже разбежался и прыгнул. Дальше на асфальте были наполовину смытые дождём "классы". Владик ловко, с разными фигурами, проскакал по клеткам. Генка снисходительно улыбнулся. Сам он постеснялся бы так прыгать на виду у прохожих.
Илька подскочил к Владику, тронул за рубашку.
ИЛЬКА: Это африканские бабочки?
ВЛАДИК: Почему африканские? Ну, может быть. А может быть, всякие... Главное, что разноцветные.
Илька кивнул и, увидев, что доганяет Генка, ушёл на несколько шагов вперёд.
ГЕНКА: Шикарная рубашка. Наверно, моряки из-за границы привезли?
ВЛАДИК: Да нет, это из магазина... Гена... Ты не думай, что я такой пёстрый, чтобы похвастаться...
ГЕНКА (слегка удивлённо): Да я не думаю.
ВЛАДИК: Понимаешь... я чёрный цвет сейчас просто ненавижу. Он как слепота.
ГЕНКА (смущенно): Я понимаю...
ВЛАДИК: Я сейчас уже немного привык. А сначала как сумашедший был. Всё смотрю, смотрю, просто понять немогу сколько на земле... всего. Ну, красок и вещей... Уставлюсь на какой-нибудь листик и прожилки разглядываю... Смешно, да?
ГЕНКА (тихо): Ну что ты, Владька... Чего смешного... Здорово, что всё удачно получилось.
ВЛАДИК: С левым глазом пока не очень. Но говорят, потом наладится...
Их догнал Иван Сергеевич.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Эй, народ! Почему это Илька загрустил, не знаете?
ГЕНКА: Ой, знаю! Он из дома без спроса рванул. Ему ещё не велят после болезни, а он сбежал, чтобы вас встречать, и теперь боится.
ИЛЬКА (уныло): Сам ты боишься.
ИВАН СЕРГЕЕВИЧ: Стойте, люди, так нельзя! Мы должны немедленно идти и сделать, чтобы громы и молнии не пали на эту невинную голову.
Илька радостно завертел "невинной" головой.
Веселой толпой они ввалились в Илькин дом. Тамара Васильевна обрадовалась.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Иван Сергеевич, Владик! Прямо с вокзала? Какие молодцы, что пришли. Проходите скорее! Так вот ты какой, Владик. Совсем большой...
Между тем, на Ильку глянула она холодно.
ИЛЬКА: Ну, ма...
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (крайне сухо): Ты хочешь мне что-то сказать?
ИЛЬКА: Ну я же оставил записку. Я написал: "Не сердись".
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ты написал "нисирдись"! Всё вместе и через "и". Я не должна сердиться? Грамотей.
Илька, явно подлизываясь, по-кошачьи потёрся о мамин локоть.
ИЛЬКА: Ну, мам...
ИВАНГ СЕРГЕЕВИЧ: Тамара Васильевна, мы просим вас о помиловании этого грешника. Мы специально зашли.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: И напрасно. То есть просите напрасно. Этот подлиза и сам всё выпросит... Иди, поставь чайник, горюшко.
Счастливый Илька умчался на кухню, и там сразу что-то загремело.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА (со вздохом): Чудовище, я не ребёнок... Когда он вырастет? Был бы такой, как Гена или Владик - совсем другое дело.
ВЛАДИК (с весёлым интересом): А какая разница?
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Думаю, что есть. Тебе, надеюсь не пришло бы в голову устраивать в ванной кукольный театр с настоящим морем и бурей?
ВЛАДИК: Не знаю. Я ещё в квартире с ванной не жил, папа её без меня получил.
ТАМАРА ВАСИЛЬЕВНА: Ох, действительно, вы же ещё дома не были. Устали? Сейчас будем чай пить.
ИЛЬКА (высунувшись из кухонной двери): А потом мы пойдём погуляем! Да?
Втроём они подошли к речному обрыву. Половодье уже кончилось, и в низу у воды обозначилась заваленная плвником и мусором песчанная полоса.
Илька, обогнав друзей и гикнув, заскакал вниз с уступа на уступ, прыгнул на песок, упал на колени, весело вскочил.
ИЛЬКА: Давайте, не бойтесь!
ГЕНКА: Вот труба...
ВЛАДИК (улыбнувшись): Он в самом деле как горный козлёнок.
ГЕНКА: Пошли.
Он хотел помочь Владику.
ВЛАДИК: Я сам!
Они спустились.
Илька в низу танцевал от нетерпения.
ИЛЬКА: К мысу пойдём, да, Гена?
ГЕНКА: Пошли. Тут и приткнутся негде.
Они двинулись вдоль воды.
ИЛЬКА (словно предупреждая): Купатся я не буду.
ГЕНКА: Неужели? А я думал будешь! Сразу бы на месяц опять в постель.
ВЛАДИК (полушёпотом): Что ты на него сердишься?
ГЕНКА: Да ну его... Скачет, скачет, козёл дикий, а потом мать из-за него с ума сходит. Да и другие... Мало нам с Яшкой беды, что ли?
ВЛАДИК: А я почти не помню Яшку. Только имя запомнилось. Да голос чуть-чуть... Хороший он был, да?
ГЕНКА: Да был... Воробушек... Пока живой был, не замечали. Казалось иногда, что вредный. А если разобратся, то наоборот - добрый... И всё раньше других понимал, только помалкивал...
Илька шагал впереди. Путь пересекала размытая ручьём глинистая полоса... Илька разбежался, прыгнул, не долетел до сухого места, увяз по колена. Быстро выбрался, оглянулся. Владик прыгать не стал. Просто скинул сандалии и перешёл глинянное месиво.
Гена, чертыхаясь, стал расшнуровывать кеды.
За это время Илька и Владик ушли вперёд. Когда Генка догнал их, они стояли у перевёрнутой лодки.
Это была пробитая разбухшая посудина.
ИЛЬКА: Во, Ген, смотри! Её починить можно.
Генка внимательно оглядел лодку.
ВЛАДИК: Можно, Гена?
ГЕНКА: Гнильё... И вон какая пробоина. Чем такую дыру забьёшь?
ИЛЬКА: Фанеркой.
ГЕНКА: Это тебе что, скворечник? Нет, это гиблое дело...
ВЛАДИК: Жалко. А то сделали бы кораблик. С парусом! Вот покатались бы.
ГЕНКА (чтобы утешить Владика): А можно на плоту покататься! Вон брёвна связанныё! Только у берега, а то течение...
ВЛАДИК (торопливо): Нет, не хочется, Гена.
ИЛЬКА (с некоторым вызовом): Мне тоже не хочется!
ГЕНКА (миролюбиво): Ну, не хочется - не будем... Пошли вон туда, на травку,
Они забрались на травянистую площадку метрах в трёх над водой.
ВЛАДИК : Какой день, да? Или вечер... Только я море так и не видел.
ГЕНКА (удивлённо): Почему?
ВЛАДИК: Так получилось. Сперва всё в больнице был, а потом срочно уезжать пришлось, уже билет был. И в тот день - как раз туман. Густой-густой. Говорят, такие только осенью бывают, а тут - летом... Приехали на берег, а ничего не видно.
ГЕНКА: Ну, ничего. Не последний же раз.
ВЛАДИК: Конечно, не последний! Мы в августе обязательно с папой в отпуск поедем. Он обещал.
Илька слышал этот разговор. Всё тревожнее делалось его лицо, а при последних словах округлились глаза.
ИЛЬКА (шёпотом): Опять? А я?
Его никто не услышал. Он поднялся и обиженно бросил пучок травинок. Но и это не заметили.
Владик стеснённо поглядывал на Генку, соскребая с ноги налипшую глину. Потом тихо заговорил.
