как он болезненно реагирует, когда я отпускаю шуточки о религии, пару раз повторила, что Бог – чушь выдуманная, а Кир – повернутый на всю голову. За время, пока мы собачились, Марк уже успел натянуть брюки и выместись за дверь, так что, когда Кир покинул меня с багровым от ярости лицом, я осталась одна, в полном одиночестве.
А постель все еще пахла Марком…
Я была так взбешена, что с видимым успехом могла начать кататься с пеной у рта. Но я этого не сделала. Глотая слезы, я убрала одежду, впервые почувствовав в себе прилив сил. Выкинула использованные презервативы. Заблокировала Кира и в социальных сетях, и его номер в телефоне.
Может быть, Марк что-то хотел сказать перед тем, как уйти… Но я его не винила. Я бы тоже по-тихому свалила из дома, если бы меня поймали с поличным.
Мамочки! Мне было так стыдно перед ним! Я набирала его номер, но там стоял автоответчик.
Поэтому я решила, что дам ему время выдохнуть. Пусть переварит все это… И, возможно, придет первым.
11 июня
23:10
С того момента, как мы поссорились с Киром, Марк ни разу не приходил и не звонил. Ну и пусть. Так даже лучше, хотя я уже начинаю подозревать, что он кинул меня навсегда и подальше – понимаете, тогда-то это был накал любовных чувств, но когда тебя выгоняют из дома в чем мать родила, становится совсем не до романтики.
А Кир… А пусть идет он в задницу, вот честно.
Я, конечно, не живчик, но кофе сварить и бутерброды сварганить себе все еще могу сама.
Поэтому, когда он приехал весь такой лучистый, с улыбкой до ушей, и стал извиняться, словно это я его застукала с девушкой во время секса, я сразу заподозрила что-то неладное. Особенно после того, когда он предложил поехать в парк.
Я была на него зла, но все же согласилась, чего церемониться, пока есть возможность…
Пока я собиралась, он торопил меня, словно мы куда-то опаздываем. Но ведь мы же никуда не торопились! Как бы то ни было, уже вскоре я разъезжала по вымощенной плиткой дороге на инвалидной коляске и вдыхала запах лета.
Последнего лета… Моего последнего лета.
Потом Кир прикатил меня к ларьку. Себе выбрал «фруктовый лед», а мне вручил яблочный сок. Вот так и сидели… Я пила сок через трубочку, он ел мороженое, и я представляла, что это не Кир сидит со мной рядом, а Марк.
Мы вернулись в дом через пару часов. Он пожелал мне спокойной ночи (опять же, очень-таки доброжелательно), а я поплелась к себе в постель. Не для того, чтобы спать… У меня был маленький план, который я хотела воплотить в реальность, когда Кир уедет.
Но когда я услышала, как газует его «приора», и попыталась открыть дверь ключом, то пришла к очень простой истине… И все сразу встало на свои места, почему это гадина с кудрями был весь такой милый-премилый сегодня, в парк заставил съездить… В то время, пока я сидела и наслаждалась природой, в моем доме совершенно бесцеремонно меняли замки рабочие, специально заказанные Киром.
Даже щеколды снаружи на все окна приделали.
Так что теперь осталась я тут, взаперти, в буквальном смысле, умирать…
Ну спасибо, Кирилл Зеленский.
Ненавижу тебя.
17 июня
00:41
Последние пару дней чувствую себя зверушкой в клетке, если честно.
Этот садист приходит ко мне два раза в день. Как в тюрьме – только полосатой робы не хватает.
Пока он готовит еду, я изливаю на него весь свой гнев, матерюсь, словом, пытаюсь вывести его из себя. Он даже пару раз порывался «уйти навсегда, чтобы я тут сгнила наконец-то», но я-то понимаю, что никуда он не денется, его христианская совесть просто не даст ему это сделать. Так и живем…
20 июня
22:10
Сегодня я уснула под утро. А проснулась не в два часа дня, как я это обычно делаю, а из-за какого-то странного стука глубокой ночью, доносящегося из-за окна в прихожей.
Пока я пыталась выпутать себя из канюли, в которой запуталась опять, пока переворачивалась, стук стал настойчивее. А потом – р-раз, – и прекратился. Я выдохнула, что не придется идти никуда, и снова улеглась в постель.
Как бы не так…
Через пару минут стук возобновился.
Если это Кир, который потерял ключи, то ни черта я его не впущу, пусть там сидит мерзнет. Но на часах-то три утра… В это время наш православный христианин уже девятый сон досматривает, так что я не думаю, что ему приспичит под окнами прыгать.
Тогда кто же это…
Я наконец переборола себя и, обувая тапочки, пошаркала в прихожую.
Стук, стук, стук…
Подошла к окну. Темно. Ничего не видно. На всякий случай тоже постучала, предупредить, мол, какого же вы хрена тут под окнами прыгаете, кто бы вы там ни были, проваливайте. И внизу, совсем неожиданно, включился фонарик, осветив абсолютно лысый череп и грустные большие глаза…
– Привет, – когда и он, и я отомкнули щеколды (они теперь стояли у меня и снаружи, и внутри дома), Марк быстро вскарабкался на подоконник и ввалился в комнату.
А я так ошалела, что только и смогла, что стоять с открытым до пола ртом и рожей, вытянувшейся в единый знак вопроса.
– Все хорошо? – он нахмурился. – Выглядишь так, словно увидела призрака.
– Ага, призрака, который врывается в дом в три часа ночи, – промямлила я.
На самом деле, я понятия не имела, как мне стоит вести себя с ним после Того Самого Дня. Делать вид, что ничего не произошло? Или слезно кинуться в ноги и начать просить прощение?
Мы прошли на кухню. Уселись на кресла. Он схватился за голову, а я принялась яро делать вид, что настраиваю эту дурацкую канюлю. Наверное, это было самое долгое время, проведенное вместе с ним в полном молчании.
В итоге, как это всегда бывает в стрессовых ситуациях, я ляпнула самое дурацкое, что пришло мне в голову:
– А ты что тут делаешь?
Браун посмотрел на меня так, словно вместо меня здесь откуда ни возьмись появилось трехголовое чудовище.
– А? Да так… Я много раз наблюдал, что к тебе в дом приходит какой-то парень. Прямо так даже по-хозяйски, открывает-закрывает дверь, продукты носит, – он ущипнул себя за переносицу. – Пару дней назад вот видел, как вы мило щебетали, обжимались, а потом он тебя посадил в машину, и вы растворились в закате.
Наступила гробовая тишина.
