Алешка кивнул.
– А твой отец - Сергей Александрович, да? Полковник…
Алешка опять кивнул.
– Тогда у меня к тебе просьба будет. - Тут Алешка закивал еще энергичнее - любую просьбу он выполнит для человека, который бесплатно покатал нас на своем прекрасном катере. - Я, понимаешь ли, - Гусь раскурил сигару и спрятался в облаке синеватого дыма, - я должен срочно отъехать, а отец твой еще не вернулся. А мне нужно передать ему деньги - он знает какие. Ты вообще-то надежный человек?
– Очень, - признался Алешка.
– Я тебе доверяю. Спрячь их хорошенько, а потом отдай отцу.
И Федя Гусь достал из шкатулки две пачки долларов и протянул их Алешке.
– Не беспокойтесь, - сказал Алешка и засунул деньги за пазуху. - А меня обратно отвезут? Пешком-то с деньгами опасно.
– Конечно, - заверил его Гусь. - Сейчас я распоряжусь. - И он выглянул за дверь и что-то кому-то сказал. И вернулся к Алешке: - Ну, будь здоров. Ты меня очень выручил. А то как-то нехорошо, да? Уехал, а деньги не вернул…
– Вы правильно поступили. Я пошел.
И ничего вроде особого-то и не случилось.
Лешку доставили на место и выпустили из машины там же, где и подхватили. И даже Жюль все еще вертелся тут.
Машина уехала, а Лешка вернулся в дом. И ничего мне не рассказал про свое приключение.
Наверное, потому, что у мамы оказалась для него не очень приятная новость: она решила подарить нашего немецкого Жюля Жюлю французскому.
Алешка насупился и поднялся в нашу комнату. И долго рассматривал «изумрудовое» ожерелье, вздыхал и посапывал. Вот, наверное, думал он, я-то старался для мамочки, с таким трудом достал его со дна морского, а она мою единственную собаку отдает какому-то иностранцу…
Но тут нам подали карету, и он успокоился. Ямщики оказались очень благодарными людьми, наверное, из-за того, что имеют дело с благородными животными. И поэтому они установили что-то вроде дежурства, и каждый день за нами кто-нибудь приезжал и отвозил в пансионат «Белый городок».
Там мы пересели в лодку и отправились заниматься дальнейшим подъемом клада.
Нельзя сказать, чтобы эта работа шла очень успешно. Ничего особо ценного нам долго не попадалось. Потом мы чудом выудили какую-то странную кривую саблю. Она была без рукоятки, и лезвие ее было заточено почему-то с вогнутой, а не с выпуклой стороны.
– Чур моя! - закричал Алешка и выковырял эту ржавую железяку, застрявшую между двух лап кошки.
Вскоре нам это бесперспективное дело немного надоело, и мы забросили удочки. И начали дергать одного за другим красивых серебристых карасиков.
– А здорово я догадался, да? - хвалился Алешка. - Ну, кто был прав? Про серебряные элементы? Я думаю, все серебро за эти годы вообще растворилось в воде без остатка, а караси его наглотались и посеребрились, понял?
Чего уж тут не понять… Терпения Алешке иногда не хватало, зато фантазии у него было в избытке.
Француз Жюль совсем приуныл. Он больше не плавал по озеру и не ходил на дискотеку. Мечты его разбились в пух и прах. Мы даже ему немного сочувствовали, особенно когда рассматривали старинное ожерелье и ржавый сабельный клинок.
Но что поделаешь, если мы оказались сообразительней.
А мама была тактичнее всех и пригласила Жюля на свой день рождения. Он любезно поблагодарил ее и обещал непременно быть.
Скоро приехал папа. Причем очень странно. Потому что мы случайно увидели его в поселке, возле здания милиции. Он сидел в машине, приспустив стекло, и разговаривал очень дружески с… одним из тех бандитов, которых Алешка соблазнил коньяком для укрощения Сени Прыща.
Нам хватило ума пройти мимо и «не заметить» их. Но папа нас сам окликнул. Мы осторожно подошли.
– Ну что? - весело сказал бандит с золотой цепью. И подмигнул нам: - Восстанавливаете справедливость?
Папа нахмурился:
– Это еще что?
А парень сообразил, что чуть не выдал нас, и умело выручил:
– Да пустяки, Сергей Александрович. Мы тут с ними одного мелкого вымогателя припугнули.
– А… Это они умеют. - Он попрощался с бандитом и сказал нам: - Садитесь в машину, поедем к маме. Вы, кстати, не догадались ей что-нибудь в подарок приготовить? А то я закрутился и не успел.
Мы переглянулись и сказали сразу вдвоем:
– Догадались.
– И что же вы придумали? - Папа вывел машину из поселка, и мы помчались в свой временный дворец.
– Да так, - небрежно бросил Алексей. - Решили ей со дна озера изумрудовое ожерелье достать…
Папа расхохотался:
– Ребята! Я же вас предупреждал, чтобы вы не занимались поисками этих сокровищ. Их давно уже там нет. Их подняли лет двадцать назад.
– И ожерелье? - хитро вздохнул Алешка, имитируя огорчение.
Папа пожал плечами:
– Наверное, я не знаю точно. Я ведь сам навел об этом деле справки только вчера.
– Ах, как жаль!
– Да ладно, - успокоил нас папа. - Что-нибудь придумаем. Время еще есть.
– Ты ей брошку купи, - посоветовал Алешка. - В виде бабочки. Она по ней обмирает.
– Да ну! А где?
– Вон в том киоске. Или в том.
И папа доверчиво купил эту «брошечку». Которая уже у мамы давно была.
День рождения мамы прошел хорошо. Француз Жюль на время забыл свои неприятности и весело шутил. Даже спел какую-то французскую песенку. Мы ничего, конечно, не поняли, но в ладоши похлопали.
А я все время поглядывал на Жюля, вспоминал папины слова, его разговор с мамой и наконец разобрался в этой проблеме. Скорее всего, папа по своим оперативным каналам заранее получил информацию о том, зачем г-н Жюль приехал в Россию. Потом папа навел справки, узнал о том, что Жюлю на дне озера ничего не светит, и потерял к нему свой профессиональный интерес. Тем более что предстояла большая и сложная операция по ликвидации группировки Гуся…
Потом папа вручил маме брошку. Сейчас она среагирует, ждали мы, полные злорадства. И мама среагировала. Она бросилась папе на шею и сказала:
– Как я рада! Мне так хотелось ее иметь! Я по ней обмираю!
Вот у кого тактичности надо поучиться…
Когда француз ушел домой, мы тоже порадовали маму.
– Мы тебе ожерелье решили подарить, - похвалился Алешка. - Самое изумрудовое…
– Какая прелесть! - отозвалась мама, лаская рукой и взглядом брошку-бабочку.
К чему относилась эта «прелесть», мы не поняли: то ли к ожерелью, то ли к брошечке?
– … И решили достать его со дна озера…
– Я же вам говорил, - сердито рассмеялся папа, - нет там давно никаких изумрудов.
– Да, наверное, и не было, - вздохнула мама. - Легенда…
– Красивая, - сказал я и положил перед ней на стол ожерелье. - Красивая, как изумруды.
– Что это? - мама даже вздрогнула. - Вы что, антикварный магазин ограбили?
– Зачем? - сказали мы. - Со дна озера достали.
– Ну-ка, ну-ка, - папа, усмехнувшись, протянул руки к ожерелью. - Из чего вы его смастерили? Из бутылочных стекляшек, да? Мастера, не спорю. - Тут он вздрогнул, как мама. - Что такое? Неужели? В самом деле. Вот артисты! Это оно, несомненно. Видите, камни нанизаны не на нитку, которая давно бы сгнила в воде, и ожерелье бы рассыпалось по камешку. Они нанизаны на тончайшую золотую цепочку. Ну, примерь. - И он вернул маме ожерелье, сильно смущенный.
Мама с торжественным вздохом надела на шею красивые зеленые камешки.
– Ну как?
– Во! - сказал Алешка. - Тебе идет. Поноси до вечера.
– Ладно уж, - сказала мама, снимая изумруды. - Все равно оно болотом пахнет. Я лучше папину брошку поношу.
Папа забрал ожерелье и сказал, что завтра мы вместе пойдем в милицию и оформим нашу находку.
– А вам деньги заплатят, - заметил он. - Двадцать пять процентов от стоимости этих камней.
Алешка обрадовался:
– Ну, мам, мы теперь тебе этих брошек накупим!
Тут папе опять позвонили. И он настолько озаботился этим звонком, что разговаривал прямо при нас, открытым текстом:
– Это плохо. Операция еще не подготовлена к проведению. Нужно как-то задержать его здесь еще на день хотя бы… Постарайтесь, ребята.
Мы сразу смекнули, что речь идет о нашем «добром дядюшке», который вот-вот удерет из этих мест. И тоже сразу смекнули, как нам его задержать, чтобы помочь папе провести операцию.
– Мам, пап, - взвыли мы, - мы совсем забыли. У нас очень важное дело. Мы ненадолго.
– Вот и хорошо, - сказала мама. - Заодно передайте господину Жюлю щенка Жюля. От моего имени.
Алешка поморщился, но ничего не сказал. И мы помчались к домику, на фасаде которого грозил прохожим своей шпагой отважный мушкетер.
ПОДВОДНЫЙ КЛАД
Жюль сидел на терраске, в легком креслице, и задумчиво курил. Атмосфера вокруг него была грустная. Безнадежная какая-то.
Щенок, которого мы все-таки взяли с собой, первым вскочил на веранду и принялся теребить французские брюки.
– Не трогай, - попросил его Жюль. - Это мои штаны.
– Собака теперь тоже ваша, - сказал Алешка. - Мамин подарок.
– Но у меня уже есть одна собака, - нерешительно возразил Жюль. - Там, на моей родине.
