— Открывается взглядом? — недоверчиво и изумлённо повторила Ниточка.
— Да, я сам придумал этот удивительный замок. Но сейчас, Ниточка, не отвлекай меня, погоди.
Ниточка замерла на месте. Трот пристально посмотрел на замочную скважину. Казалось, он все силы сосредоточил в этом взгляде. Взгляд его становился всё острей, напряжённей. Ниточке даже показалось, что камень сейчас сдвинется с места. И действительно, в замке что-то негромко щёлкнуло.
В стене приоткрылась незаметная дверца. За ней виднелись тёмные ступени.
— Трот, милый!.. — шепнула Ниточка и скользнула в дверь.
Они поднимались по узкой винтовой лестнице, задевая за стены плечами.
Ниточка шла первой. Она шла босиком, неся в руках свои деревянные башмаки. Волосы она перекинула за спину, чтобы они освещали ступени Троту.
Иногда узкий луч проникал сквозь маленькое овальное отверстие. Это была тайная замочная скважина, и Ниточка, наклонившись, могла сквозь неё увидеть зал и придворных.
Вдруг Ниточка отшатнулась, чуть не уронила башмаки.
— Король!.. — прошептала она.
Ниточка заглядывала по очереди во все замочные скважины. Один зал сменял другой, мелькали придворные. Пробежал сероглазый паж с пустым подносом в руках. У него были длинные волосы, как у девочки, и тесная нарядная куртка, которая жала ему под мышками.
Юная придворная дама, поставив ножку на стул, поправляла розу-пряжку на туфле.
Но нигде, нигде не было Глазастика.
Ниточка в отчаянии села на ступеньку. Она закрыла лицо руками, волосы её потускнели, словно потеряли свой волшебный дар сиять.
Глава 14. ДЖИНН И ЕГО НОВЫЙ ПОВЕЛИТЕЛЬ. И ГЛАВНОЕ: ВОЛШЕБНИК АЛЁША ЧУТЬ БЫЛО НЕ ОСТАЁТСЯ БЕЗ УЛЫБКИ
Король ходил по залу и недовольно поглядывал на скорчившегося за троном огромного джинна. Джинн тяжко, со скрипом дышал, по его измученному лицу стекали громадные капли пота.
Король совсем загонял беднягу джинна.
Глупый, наивный джинн! Он простодушно похвастался, что за одну ночь может воздвигнуть новый дворец. А уж если очень постарается, то, пожалуй, и побыстрее.
Король тут же приказал джинну взяться за работу, не теряя ни минуты. И уже часа через полтора с восхищением рассматривал невиданное доселе сооружение из голубого мрамора с остроконечными серебряными башенками.
Но тут же короля начал точить червь сомнения.
«Два дворца! Не слишком ли я доверчив? Допустим, я буду править в новом дворце, а вдруг кто-нибудь захватит мой старый дворец и объявит себя королём? Уж нет ли тут коварного умысла? Нет, нет, главное в жизни — покой и безмятежная уверенность».
Король с сожалением приказал джинну разрушить новый дворец.
Но стоило джинну превратить в пыль и прах последнюю мраморную колонну, как короля вновь одолели сомнения.
«Что и говорить, новый дворец был куда красивее старого, — терзаясь, подумал король. — Зря я поторопился. Может быть, лучше разрушить старый, а новый дворец оставить себе? Во всяком случае, надо ещё раз это обдумать…»
И король вновь приказал джинну воздвигнуть дворец.
«Но ведь в новом дворце нет тайного хода, — холодея, сообразил король. — А если я прикажу джинну его создать, то тайный ход уже не будет тайным, потому что джинн будет знать о нём. И тогда прощай навеки уют и тихие тёплые сны…»
Король опять повелел джинну сровнять дворец с землёй.
И так без конца. Построй — разрушь. Построй — разрушь.
В глазах измученного джинна завертелись бесконечные колонны, ступени, башенки, и, почти теряя сознание, он рухнул на пол за троном.
Джинн лежал неподвижно, и от усталости искры не вылетали у него изо рта, а с тихим шипением гасли на языке.
Джинн с тоской вспомнил длинные, молчаливые вечера у волшебника Алёши. Тёплый круг света от настольной лампы. Доброе лицо волшебника Алёши, склонившегося над старинной книгой. А как уютно было сидеть, прижавшись спиной к тёплым батареям, да ещё можно было тихонько поворчать, что дует в шею из форточки.
Джинн тихонько застонал, глянул на хмурое, недовольное лицо короля и закрыл глаза.
«О я несчастный, невезучий джинн, — с отчаянием подумал он. — Мне совсем не нравится мой новый повелитель. Но я не смею его ослушаться, ведь он владеет волшебным сосудом. Отныне я должен повиноваться ему вечно. А вечность — это так долго!»
Между тем король, с беспокойством поглядывая на джинна, тоже размышлял, как ему быть.
«Такие ручищи, такие ножищи, кошмар какой-то! А вдруг он перестанет мне повиноваться, что тогда? Пожалуй, лучше всего было бы приказать ему посадить самого себя на цепь. Да ещё такую крепкую, чтоб он сам не мог её порвать.
Как только глупый Мираклюс создаст волшебный эликсир и королева Ветреница в последний раз принесёт… Но тс-с! Об этом опасно даже думать. Как только королева Ветреница принесёт в последний раз… Тогда я посажу джинна у ворот, сквозь которые влетают ветры в моё королевство, и прикажу ему сторожить ворота день и ночь, чтоб не пролетел даже маленький ветерок».
— Решено! Я сделаю тебя привратником! — после некоторого раздумья сказал король.
— Привиратником? — вздрогнул джинн. — Прости своего бестолкового слугу, о новый повелитель! Я не знаю, кто такой привиратник. Что я должен привирать и кому?
— Не привиратником, а привратником, — рассердился король.
— Вот я и говорю, привиратником.
— Какой ещё привиратник! — затопал ногами король. — Ты будешь привратником. Будешь стоять у ворот и никого не пускать. Понял?
— Это я ещё могу, о новый повелитель! — уныло кивнул головой джинн.
«И посажу тебя на цепь», — подумал король.
Джинн с испугом и укором посмотрел на него.
«Ещё мысли читает…» — поёжился король.
«А какие мысли были у волшебника Алёши, — с тоской и сожалением припомнил джинн. — Добрые, задушевные. Так, подумает иногда: „С джинном лучше не связываться“. Но ведь он был прав, тысячу раз прав! Лучше бы он меня не знал, не встретил на своём коротком, скорбном пути…»
— Я желаю поговорить с твоим бывшим повелителем, — прервал его мысли король. Он подозвал слугу. — Привести ко мне этого… как его… волшебника Алёшу!
— Позволь, о, позволь превратиться мне в комочек пыли и закатиться под трон! — с мольбой взвыл джинн.
— Не позволяю. — Король уже понял, что с джинном можно не церемониться.
Зал наполнился свистом и шелестом шёлка, тихим говором. Придворные жались к стенам. Они издали с опаской и любопытством разглядывали огромного джинна.
Где-то в самом конце зала мелькнул потрёпанный пёстрый плащ старого актёра.
Двое стражников ввели волшебника Алёшу.
Джинн так и съёжился под его взглядом, втянул голову в плечи, замер на полу.
К волшебнику Алёше скользящей походкой подошёл Главный Сборщик Улыбок в плаще с каймой из золотых снежинок по краю.
— Как я счастлив вас видеть! Наконец-то мы встретились! — с трудом скрывая мстительное торжество, проговорил он. — Согласитесь, теперь обстоятельства несколько изменились. И отнюдь не в вашу пользу. Когда я проник к вам сквозь стену, там, в вашем мире, я был бессилен. Там я не мог отобрать вашу улыбку, но теперь… Не упрямьтесь! Это один миг и, уверяю вас, совсем не больно. Ну улыбнитесь же!
Главный Сборщик Улыбок протянул к волшебнику Алёше свою страшную руку с мягко изгибающимися пальцами.
— Улыбнитесь, его величество ждёт! — повторил он.
Но волшебник Алёша только плотней запахнул плащ с точно такой же каймой из золотых снежинок по краю и отступил назад.
— Зачем вам улыбка? — вкрадчиво проговорил Главный Сборщик Улыбок. Слова его плыли, словно масляные пятна по воде. — От улыбки только ненужная лёгкость на губах и шарики смеха во рту. Вы посмотрите, — он широко повёл рукой, — сколько достойных людей, и никто из них не может улыбнуться. Ну, станьте таким, как мы, и наш милостивый повелитель дарует вам свободу.
— Я не отдам вам свою улыбку. И вовсе не желаю стать таким, как вы, — сказал волшебник Алёша, отстраняясь от вялых, усыпляющих движений его руки. — Извините, но я не улыбнусь.
— Так рассмешите же его! — нетерпеливо приказал король.
Тотчас из толпы вприпрыжку выбежал старый актёр.
Он принялся вперевалку ходить вокруг волшебника Алёши, взмахивая руками, как крыльями.
— Я курочка, курочка! Жирная, откормленная курочка, — кричал он. — Ку-дах-тах-тах! Ой, до чего смешно! Животики надорвёшь!
«Бедняга», — с сочувствием подумал волшебник Алёша.
— Кошка с собакой подрались. Кошка тявкает! Собака мяукает! — надрывался старый актёр. — Ой, братцы, лопну от смеха! Хи-хи-хи! Хо-хо!
Но это был не смех, а лишь нескладное, мёртвое его подобие. Звуки, лишённые смысла и жизни.
Актёр прошёлся на руках. Волшебник Алёша увидел его старые башмаки, сверху заплатанные, а подошвы совсем не сношенные.
