- Я - часовщик Венцл, - представляется мужчина.
- А я - Отка.
- Я - Адам.
- Видите, вас двое, - улыбается пан Венцл, - а я один. Один пью, один ем, один смеюсь. А это, знаете ли, не очень хорошо.
- А у нас с Адамом один и тот же отец и одна и та же мать, - объясняет с удовольствием Отка, - и ещё один и тот же дядя и одна и та же тётя.
- Это Суковы, только их сейчас нет дома, - дополняет Адам.
- А чем занимается ваш отец?
- Он - мастер пахоты, - говорит Адам.
- Мастер Чехословакии, - дополняет Отка.
- Пахоты? Какой пахоты? - не понимает пан Венцл.
- Пан Венцл, вы что, газет не читаете? - удивляется Адам.
- Только иногда, - признаётся часовщик. - Рядом с домом мне поставили будочку, и я всё чиню и чиню часы. Знаете, жизнь в городе больше зависит от точного времени, чем в деревне.
- Да, пожалуй, - говорит Отка.
- Наш отец выиграл соревнование в пахоте двойным плугом. Соревнование, которое было в Храштянах, - продолжает Адам, - а теперь он на соревновании в Югославии.
- А-а-а! - восклицает пан Венцл. - И свой плуг он взял с собой?
- Да, - кивает Адам, - и трактор тоже.
- И нашу маму, - добавляет Отка.
- А вы думаете, он там тоже выиграет?
- Наверняка, - говорит Отка.
Часовщик Венцл роется в сумке, достаёт бутылку и ставит перед Адамом и Откой по стакану молока, а потом кладёт ещё перед ними и по булке. Отке вдруг очень хочется есть, а Адам совсем умирает от голода. Он уже заранее знает, что молока с булкой ему мало. Вот сейчас он всё это съест, а голод всё-таки останется, так и будет бурчать в желудке.
Старый часовщик показывает детям часы. У него длинные чувствительные пальцы, которыми он касается часов, влезая внутрь, но делает это так осторожно, что часы от удовольствия только мурлыкают и поспешно бьют, проявляя дружелюбие по отношению к своему хозяину. Адам вдруг замечает надпись: "Не трогайте маятники!" - и спрашивает:
- А кто трогает маятник?
- Да бывали такие, только это было давно, - улыбается часовщик. - Кто сейчас станет трогать маятник? Все люди уже знают, что трогать маятник нельзя.
- А мне как раз очень хочется его потрогать, - пищит Отка.
- Вот что значит ознакомиться с запретом, - смеётся часовщик. - Ну ладно, потрогай вот этот разрисованный маятник.
Но Отке до маятника не дотянуться. И потом, где-то совсем рядом хлопают двери, слышатся шаги.
- Пани Сукова пришла домой, - говорит часовщик.
4
- Дети, дети! - кричит тётя Яна и подбрасывает одного за другим вверх к потолку. Сначала Отку, потом Адама.
- Нет, тебя не удержишь, - говорит она Адаму и быстро опускает его на пол... - Сколько у вас было в этом году цыплят?
- Семнадцать, - говорит Отка, - но два цыплёночка заблудились где-то в лесу.
- А как ваши кролики?
- Скоро всё сожрут, - жалуется Адам.
- А утки?
- На уток хорёк набросился.
- Боже мой! - запричитала тётя. - Да вы, наверное, забыли поставить капканы. Ну, а как маленький Яхимек?
- Возьмёшь его на руки, так не орёт, - говорит Отка, - а отойдёшь от него, орёт во всё горло.
- Значит, Яхимку вашего нелюдимым не назовёшь, - смеётся тётя.
Её широкое добродушное лицо сияет, будто внутри зажглись электрические лампочки. Она родилась в Выкане и до сих пор очень любит свою деревню. Так и осталась деревенской женщиной, хотя не только живёт в городе, но и ежедневно целый день проводит в пражском трамвае. У неё очень приветливая и располагающая к доверию внешность. Да и сама она доверчива, сразу же рассказывает детям свою тайну, радующую её последние дни.
- Дети, а вы знаете, у нас тоже будет маленький, и очень скоро, может быть уже на этой неделе. Как только отец вернётся из Египта. Дети замолкают. Молчат как в воду опущенные.
- Вы что так на меня смотрите?
- Я не смотрю, - говорит Отка, а сама краешком глаза оглядывает фигуру тётки. Нет, та как была худая, так и осталась,
- Вы не думайте, будет самый настоящий малыш, вовсе не кукла, - объясняет тётка. - Малыш в пелёночках, будет по-настоящему орать, ну иногда, конечно, и замолкает, понимаете?
- Понимаю, - кивает Адам.
- Понимаю, - пищит Отка, а брови у неё так и лезут вверх от удивления.
5
Но дети знают и иную тётку по её приездам в деревню. Какую же? Бывает, глаза её прищуриваются, брови хмурятся, на лице появляется целый веер морщин и тётка выглядит совсем как чужая женщина, которая вот-вот примется ругаться, а то и драться. "Ах, Яна, Яна", - говорит в таких случаях отец, а мать, как правило, исчезает, отправляется разыскивать яйца или находит себе какую-нибудь работу в саду.
И вдруг тётя Яна становится именно такой. Вся приветливость исчезает с её лица, как только узнаёт она о том, что дети были у часовщика Венцла.
- Мне это не нравится, - говорит она строго. - Да и вообще мне кажется, что он хулиган или сумасшедший. Сами видели, у него полна квартира часов, а кому приятно это слышать?
- Вот видишь, Адам! - И Отка с упрёком качает головой.
- Ничего не вижу, - говорит Адам.
- И раз уж мы заговорили об этом, - продолжает тётя, вся изменившись в лице, - то я сразу же вам наказываю: никого не впускайте в квартиру. Пусть стучат хоть целый день, пусть звонят или даже умоляют.
- Мы никого не пустим.
- Телефонную трубку не снимать, пусть звонит хоть полчаса.
- Хоть полчаса, - повторяют дети.
- Воду понапрасну не открывать.
- Не будем.
- К газу не прикасаться, будете варить себе на электрической плитке.
- Хорошо.
- Иначе произойдёт катастрофа. Что такое катастрофа, знаете?
- Например, землетрясение, - приводит Отка как пример.
- Ты рассуждаешь правильно, - хвалит её тётка. - Здесь мы не в деревне.
- Мы в Праге, - хмуро замечает Адам.
6
И вот наконец ребята отправляются спать, ждут не дождутся, когда же придёт настоящая пражская ночь. Диванчик Адама поближе к окну, Отка лежит от окна подальше. Они слышат, как тётя Яна стелит себе постель и что-то ещё прибирает. Но уже её не видят. За окном темнеет. За стеной нежно, тихо бьют часы пана Венцла. Детям хочется спать, но уснуть они не могут.
- Адам, - шепчет Отка.
- Что?
- Мне грустно, скажи что-нибудь.
- Ну что тебе?
- Давай вспомним деревню.
- Давай. Вот наши ворота, наш забор, крыша наша и труба, огород и сад, и гвоздика, и наши лилии. И кошки. И куры. Наш Азор.
- Я тебя слушаю, - говорит Отка. - А теперь ты посвисти, только шёпотом.
- Да отстань, пожалуйста! - ворчит Адам, но всё-таки тихонько насвистывает. Он свистит, спрятав голову под одеяло, и похоже, будто он действительно свистит шёпотом.
- Адам!
- Чего тебе?
- А тебе не кажется, что это странно?
- Что?
- Помнишь, когда должен был появиться Яхимек, то ведь мама но могла влезть в платье. Ты тогда заметил?
- Ну конечно, заметил.
- А как же вот сейчас с тёткой? Говорит, будет ребёнок, а сама худая. Ты что-нибудь понимаешь?
Адам молчит и про себя удивляется, как он этого не заметил.
- Тогда не понимаю, - произносит он с сомнением. - Да ты не обращай на это внимания. Радуйся, что мы в Праге.
- Да, сегодня я что-то не очень радуюсь, может, завтра буду побольше, отвечает Отка и тут же засыпает.
Адама это почему-то огорчает, но потом он засыпает тоже.
7
Утром ребят никто не будит. Тётя Яна ушла на работу, когда не было ещё шести часов. И всё-таки Адам с Откой просыпаются рано, может, потому, что не слышат деревенских петухов. Но вставать им не хочется.
- Что-то я не могу встать, у меня, наверное, ноги отнялись, - говорит Адам.
- А я встану, оденусь и пойду гулять. Может, опять придёт тонконогая собачка, - мечтает вслух Отка, но на самом деле вставать она не собирается, только блаженно потягивается.
Наконец Отка с Адамом договариваются, что, пожалуй, им лучше поругаться между собой, тогда они рассердятся и вскочат. Отка начинает кричать: "Ты всё врёшь!" И Адам действительно выскакивает из постели и хватает Отку за волосы. Отка от него удирает. Из постелей вылезают таким образом оба. И потом минут десять над этим смеются. Но вдруг сразу же перестают смеяться. Адам замечает бумагу, вернее, записку, которую тётя оставила им в кухне на столе. Он читает, старательно разбирая каждое слово.
"Вы оказались в семье, где любят порядок", - сказала им вчера вечером тётка, укладывая их спать, а теперь повторяет то же самое, наказывая, как они должны в этой семье жить. Всё довольно просто, только очень мало, что можно, и почти ничего нельзя. Дети могут сварить себе то, что они умеют: продукты находятся в холодильнике и в шкафчике, картофель в подвале, деньги в левом горшочке, в буфете. На улицу ходить не рекомендуется, лучше сидеть на диване.
- Ну как? Слышала? - спрашивает Адам.
- Слышала.
- Что же будем делать?
- Сначала оглядим дом. Надо же знать, где мы находимся, - говорит Отка.
Суковы живут в новом кооперативном доме только полгода, Адам и Отка здесь впервые.
- Ну, а потом?
- Потом сварим себе что-нибудь.
