Вообще-то плеваться, конечно, неприлично. Но это если кто-то видит. А если двое что-то делают вместе, и им это нравится, то – вполне прилично. Тем более, что из косточек потом вырастали красивые вишневые деревья!
– Я даже не сержусь на тебя за то, что ты не принёс мне нарциссы, – сказала Проп. – Потому что вишни я люблю не меньше.
– А знаешь, когда нарциссы срезают, то они быстро вянут, – печально сказал Зроп. – Я это совсем недавно понял. Хорошо, когда они растут просто так!
– Если бы мне подарили клумбу с нарциссами, я была бы так рада! – откликнулась Проп. – Но ни у кого нет настоящей клумбы с настоящими нарциссами.
– А пойдем есть вишню, – предложил Зроп.
И они пошли. И пришли Куда-То Туда, Где Они Ни Разу Не Были. Вместе не были. А Зроп до этого был. Только Проп пока об этом не знала.
Они ели вишни и плевались косточками. Причем, у Проп это получалось лучше: её косточки улетали дальше. А может, Зроп ей поддавался? Потому что ему было приятно, когда приятно было Проп.
Последняя косточка у Проп улетела так далеко, что не было видно, куда она упала. И тогда Проп пошла и раздвинула ветви кустов чубушника, потому что косточка улетела куда-то за них.
Она раздвинула ветви и сказала:
– Ах!
А Зроп аж порозовел весь от этого «ах!». Потому что Проп говорила так, когда что-то её особенно впечатляло.
– Клумба с нарциссами! – сказала Проп. – Откуда она тут взялась? Тут вообще никакой клумбы быть не может, потому что сюда никто не ходит.
Но Зроп пожал плечами:
– Почему это никто не ходит? А мы разве не тут ходим сейчас?
– Клумба с нарциссами – моя мечта, – сказала Проп. – Я и не ожидала, что она исполнится тут!
– А никогда не знаешь, где мечта исполнится, – ответил Зроп. – А знать, где и когда она сбудется, – это совсем неинтересно!
– Ты такой умный! – восхитилась Проп, и Зроп порозовел еще больше, а мочки его ушей даже стали красными.
Он любил, когда Проп его хвалила, но почему-то от этого смущался.
А клумбу с нарциссами он разбил сам, и ухаживал за нею, и оберегал от посторонних глаз, и очень хотел, чтобы у Проп была самая лучшая на свете клумба.
Лучше её и вправду не было. Вот!
Однажды Проп тоже уехала в другой город. Она рассчитывала побыть там всего три дня, но получилось дольше. Потому что у Проп в этом городе было много родственников, особенно одиноких старых тётушек. И каждую надо было навестить, потому что тётушки очень любили Проп и соскучились по ней.
Она тоже их любила. Но каждая тётушка считала, что Проп – только её, и ни за что не хотели собраться все вместе, чтобы обожать племянницу коллективно. Ничего не поделаешь, они были старомодными индивидуалистками и считали: любовь бывает одна на двоих, а если больше, то это что-то совсем другое. Например, встреча родни. Или выражение родственных чувств.
Сначала Проп думала, что сумеет обойти всех за три дня, но всегда оказывалось: у каждой тётушки за то время, что они не виделись, накопилось столько новостей, что их хватило бы на десять, а то и больше выпусков программы «Время». Если телевизор можно выключить, то ни одну из тетушек остановить было просто невозможно. К тому же, Проп была воспитанной и никогда не прерывала старших, даже если ей очень хотелось это сделать.
А Зроп в это время думал, думает ли Проп о нём. И Проп тоже думала, думает ли Зроп о ней.
Когда люди думают друг о друге, то они икают. Проп знала об этой примете, но почему-то считала: это совершенно неромантично. К тому же, она, возможно, переела тетушкиных ватрушек и малинового варенья – вот и вся причина.
А у Зропа, когда Проп куда-нибудь пропадала, исчезал аппетит. И он вообще ничего не ел. А потом как начинал есть! И колбасу, и сыр, и селёдку, и всё-всё, что ему попадалось в холодильнике. Это называется сухомяткой, а от неё случается икота.
Но Зроп думал, что это Проп думает о том, как он ест всухомятку и жалеет его. А Проп думала о том, что Зроп думает о том, как она, бедняжка, угощается всеми этими тётушкиными печёностями и тоже сочувствует ей.
Зроп вспомнил, что он бывает иногда волшебником. И тогда он свистнул ветер и превратился в воздушный шарик.
Ветер принёс воздушный шарик в город, где была Проп. Она как раз сидела в гостях у тётушки №35 и смотрела в окно.
– Ой, – сказала тётушка №35, – смотри: шарик! Он наконец-то прилетел.
Проп тоже увидела шарик и поняла, что это Зроп.
– Соскучился, наверное, – сказала Проп. – Вот и прилетел.
Она помахала шарику. А шарик от радости начал прыгать и кружиться в синем небе.
– Ага, – сказала тётушка №35. – Давным-давно, когда я была юной девушкой, выпустила воздушный шарик из рук. Надо было привязать его на длинную верёвочку, но у меня тогда не хватило ума это сделать.
– А разве девушки бывают не юными? – спросила Проп. – Девушки это просто девушки.
– Ага, – согласилась тётушка №35. – Правда, я уже не помню этого. Ну, почти не помню. А про шарик помню. Это, конечно же, он!
Зропу было совершенно не жалко, чтобы тётушка №35 так думала. А Проп, наоборот, пожалела её и ничего больше не сказала.
– Налетался! – вздохнула тётушка, умильно взирая на шарик. – В следующий раз я обязательно привяжу его на длинную верёвочку, вот!
– А зачем? – удивилась Проп. – Он всё равно прилетит, если сам захочет прилететь.
– Мало ли чего он хочет, – не согласилась тётушка. – Всегда нужно быть уверенной, что он у тебя в руках!
– Но верёвочка может оборваться, – заметила Проп. – Пусть уж лучше шарик летает где сам захочет!
Так они сидели и беседовали, а шарик вдруг сдулся и упал.
– Ах! – сказала тётушка №35. – Вот всегда с ними так: только подумаешь, что всё замечательно и замечательнее уже не бывает, а они – фьють! – и сдулись…
При этом тётушка как-то вдруг поскучнела и принялась вздыхать. А Проп подумала, что девушки, наверное, и вправду бывают юными и не очень юными. Потому что ещё несколько мгновений назад тётушка казалась ей молодой, а теперь снова стала достойной пожилой дамой.
– Ничего страшного! – сказала Проп. – Даже если шарик сдулся, его всегда можно снова надуть.
Она выбежала на улицу, подняла шарик и быстренько его надула.
– Хорошо, что он не лопнул, – сказала скучная тётушка №35. – Вот если бы лопнул, ты бы его ни за что не надула.
– Не-а! Надула бы! – весело ответила Проп. – Тут есть один секрет: просто надо взять кусочек воздушного шарика, приложить к губам и втянуть воздух в себя, при этом быстренько перевязать ниткой получившийся маленький шарик. Вместо одного их будет несколько – целая гирлянда!
– Так неинтересно, – ответила тётушка. – Лучше когда он один и большой.
– Всё равно это тот же самый шарик, только частями! – не согласилась Проп. – Но, конечно, лучше, чтобы он никогда не лопался.
Зроп тоже об этом подумал. Но поскольку сейчас он был всё-таки не Зропом, а всего-навсего весёлым воздушным шариком, то сказать ничего не сказал. Он умел только летать, и то, если его хорошенько надували. А Проп это делала лучше всех. И потому шарик снова взлетел, и полетел обратно. А когда вернулся домой, то снова стал Зропом.
Вскоре приехала Проп. И они так обрадовались друг другу, что забыли обо всём на свете. Потом, правда, Проп вспомнила одну вещь.
– Мне понравилось, что ты умеешь быть воздушным шариком, – сказала она.
– А что мне ещё оставалось делать? – ответил Зроп.
– Ты можешь сейчас снова стать шариком? – спросила Проп.
– Не знаю, – пожал плечами Зроп.
– А ты попробуй…
Зроп попробовал. Но у него почему-то ничего не получилось.
– По заказу у меня ничего не выходит, – вздохнул Зроп.
– И не надо! – рассмеялась Проп. – Мне больше нравится, когда ты – это просто ты.
А Зропу это тоже почему-то нравилось. Хотя если ничего иного не оставалось, то он мог быть и шариком. А как это у него получалось, неизвестно. Обыкновенное волшебство, наверное.
Как барашки по небу гуляли
А потом пошел дождь, и Проп сказала:
– Хочу солнышко! И чтобы – небо голубое было.
– Я тоже хочу, чтоб небо было голубое, – ответил Зроп. – И чтобы его ещё синее делали белоснежные облака. Ты замечала: когда по небу бегут курчавые облака, то оно ещё ярче становится?
– Конечно! – сказала Проп. – Я, когда рисую лето, обязательно помещаю барашков на синее небо. Все думают, что я ошиблась: белые барашки должны на зеленой траве пастись, а не по небу бродить.
– У всех нет воображения, а у тебя есть, – определил Зроп. – Ты видишь лучше самого зоркого человека!
Проп поправила очки на своём курносом носике и тихо ответила:
– На самом деле я плохо вижу без очков. А когда плохо вижу, то смотрю сердцем.
– Как это у тебя получается?
