Едва весною 1703 года Нева очистилась от льда, как русские войска потянулись походным порядком и на судах к невскому устью. Главной их задачей стало теперь овладение шведской крепостью Ниеншанц, находившейся при впадении реки Охты в Неву. К концу апреля русские войска приблизились к Ниеншанцу. 30 апреля вечером началась артиллерийская стрельба по Ниеншанцу, а 1 мая утром шведский гарнизон сдал крепость.
Легкость, с какой пал Ниеншанц, совсем не означала, что Нева уже прочно закреплена за русскими. Угроза со стороны моря продолжала висеть над русскими войсками. На следующий же день после взятия Ниеншанца на взморье появилась шведская эскадра. 6 мая от нее отделились два судна, направились к Неве и стали недалеко от ее устья. На рассвете 7 мая русский отряд на 30 лодках под командованием Петра и Александра Даниловича Меншикова приблизился к этим судам и вступил с ними в бой, в результате которого оба судна были взяты в плен.
Это была первая морская победа в Северной войне.
Успех русских заставил шведов быть осторожными и не предпринимать новых активных действий. Однако шведская эскадра не ушла со взморья, и ее присутствие создавало угрозу для русских войск. Кроме того, у реки Сестры находился шведский отряд, который в любую минуту мог появиться на Неве. Это заставило Петра принять меры к тому, чтобы Нева оказалась укрепленной сильнее, чем она была укреплена шведами. На берегах Невы было решено построить новую крепость. В «Журнале», единственном официальном и авторитетном источнике по истории Северной войны, так говорится о закладке новой крепости на Неве: «По взятии Канеп (Ниеншанца) отправлен воинский совет, тот ли шанец крепить или иное место удобнее искать (понеже оный мал, далеко от моря и место не гораздо крепко от натуры), в котором положено искать нового места, и по несколько днях найдено к тому удобное место остров, который назывался Люст-Еланд (т. е. Веселый остров), где в 16-й день майя (в неделю пятидесятницы) крепость заложена и именована Санктпетербург…».
В «Истории императора Петра Великого», автором которой в первом ее издании 1773 года обозначен Феофан Прокопович, соображения в пользу выбора места для постройки новой крепости приводятся те же, что и в «Журнале». Отмечается также, что размеры острова наилучшим образом удовлетворяли требованиям постройки крепости: территория его целиком могла быть отведена под крепость, так что «лишней земли» на нем не оставалось бы, и в то же время эта территория не была настолько мала, чтобы крепость не могла быть построена. Кроме того, остров, как пишет автор, «вокруг себя глубину имеет».
Для обороны Невы место постройки крепости было очень удобно. Остров находился у самого разветвления реки на два рукава, и крепость могла держать под обстрелом шведов, откуда бы они ни появились. Остров с трех сторон был окружен широкими просторами Невы, с четвертой его отделял от соседнего Березового острова (будущей Петербургской стороны) пролив, хотя и узкий, но могущий служить оборонительным рубежом. Стратегические выгоды острова были, по-видимому, оценены Петром сразу же, и он немедленно приказал начать работы по возведению на нем крепости.
Крепость была заложена 16 мая 1703 года, как свидетельствуют документы, относящиеся к этому событию. 16 мая 1703 года и является датой основания Петербурга. Первоначальное свое название – Санкт-Питербурх – крепость получила 29 июня 1703 года, в церковный праздник Петра и Павла. Позднее, когда в крепости был построен собор в честь Петра и Павла, она стала называться Петропавловской, название же Санкт-Петербург закрепилось за городом, возникшим вокруг крепости.
Петр I
Особенно быстро город стал развиваться после того, как миновала угроза нападения шведов. Недаром после победы под Полтавой Петр I написал Апраксину 27 июня 1709 года: «Ныне уже совершенно камень в основание Санктпитербурха положен…». Взятый русскими войсками в следующем, 1710 году, Выборг Петр называл «крепкой подушкой» Петербурга, а когда в 1714 году наголову был разбит у Гангута шведский военно-морской флот, безопасность молодого города была обеспечена прочно и со всех сторон. В начале второго десятилетия XVIII века Петербург стал столицей России.
Как жил Петр I в своей столице?
Вот описание времяпрепровождения царя, сделанное его современником в 1713 году: «Государь встает очень рано, так что в три и четыре часа утра присутствует в тайном совете. Потом идет на верфь, где смотрит за постройкой кораблей и даже сам работает, зная это мастерство превосходно. В девять или десять часов занимается токарной работой, в которой так искусен, что решительно ни одному художнику не уступит. В 11-ть часов кушает, но не любит прохлаждаться за столом, а после обеда, отдохнув немного по русскому обычаю, идет опять смотреть какую-либо постройку или другую работу. В вечеру отправляется куда-нибудь в гости или на ужин, откуда, однако, спешит возвратиться, чтоб раньше лечь в постель. Петр любил ходить к своему мундкоху-шведу, куда собираются знатнейшие господа и офицеры русские и немцы, за угощение каждый платит по червонцу. Царь не любит никаких игр и охоты или других увеселений. Лучшее его удовольствие – быть на воде. Вода составляет его настоящую стихию, он целый день иногда проводит на яхте, буере или шлюпке, в этом он никому не уступает, разве только одному адмиралу Крюйсу. Однажды, когда Нева уже почти замерзла, и незамерзшей воды осталось только перед дворцом на сто шагов, он не переставал, однако, плавать взад и вперед в каком-то кораблике до тех пор, пока было возможно. Когда Нева совсем замерзла, то он приказал вдоль берега прочистить дорогу шагов на сто в длину и на тридцать в ширину и здесь каждый день катался на гладком льду на буере».
При Петре Великом в Петербурге замерзание и вскрытие Невы сопровождались особыми церемониями. Замерзание возвещалось жителям через одного из придворных шутов барабанным боем. Он же был обязан прежде всех перейти по льду в каком-нибудь странном наряде в сопровождении нескольких человек, один из которых нес холщовое знамя, а другие – лопаты, веревки и крюки. О вскрытии Невы возвещалось тремя пушечными выстрелами из крепости, и первый переезжал Неву сам царь, а в его отсутствие – генерал-адмирал или комендант города.
Один из членов польского посольства, посетивший Петербург спустя 17 лет по постройке города, рассказывал: «Здесь всякий сенатор, министр и боярин должен иметь дворец; иному пришлось выстроить и три, когда приказали. Счастлив был тот, кому отведено сухое место, но кому попалось болото и топь, тот порядком нагрел себе лоб, пока установил фундамент; еще и теперь, хотя дома и отстроены, но они трясутся, когда около них проезжает экипаж. Здесь есть церкви, коллегии, дворцы и лавки, где можно получить все. Лавки – это четырехугольное строение, в котором как по одну, так и по другую сторону живут купцы. Дворцы громадные, каменные, с флигелями, кухнями и удобствами, но только они наскоро построены, так как при малейшем ветре валятся черепицы. Сады очень красивые. Я слыхал от самого царя, который сказал нам: „Если проживу три года, буду иметь сад лучше, чем в Версале у французского короля“. И в самом деле, сюда привезена для сада морем из Венеции даже целая беседка из алебастра и мрамора, расположенная у самой реки между каналами. За дворцом Меншикова находится французская улица, где живут одни ремесленники, как-то: скульпторы, плотники, мастера, делающие фонтаны, а также и те, которые выделывают разные вещи из олова и других металлов, но все это для царя. На берегу Невы есть длинный двухэтажный каменный дом, в котором шесть комнат внизу и столько же наверху. С одного берега до самого дома проложен мост, на котором находится избушка и балкон столярной работы. В каждой из комнат этого дома стоят станки для выделывания полотна. На противоположной стороне реки есть другое здание, где выделывают крахмал. Есть два стрельбища, где учат стрелять из пушек».
Из чего строили Петербург?
С начала XVIII века наряду с деревом главным строительным материалом были плитчатый известняк и его разновидность травертин (пудостский камень) из карьеров Путиловской горы (у впадения реки Волхов в Ладожское озеро), из каменоломен на реках Тосна, Ижора, Волхов и вблизи Гатчины. Известняком облицовывались цоколи, вырезались ступени лестниц почти всех зданий начала XVIII века, позже из него делали плиты для полов и тротуаров. В XVIII–XIX веках из травертина выпиливались колонны, им облицовывались стены сооружений.
С середины XVIII века осваивались месторождения декоративных мраморов в Карелии у сел Тивдия, Рускеала, Йоэн-су. Бледно-розовым мрамором из Тивдии (он добывался с 1768 года, а в 1809 году вблизи каменоломен начал работать распиловочный завод) частично облицованы стены Мраморного дворца, Инженерного замка, интерьеры Исаакиевского собора, Казанского собора, Мариинского дворца.
