- Как не то! А что же "то"?
- Вот об этом и надо думать. - Вид у Мити был какой-то торжественный, на лбу собрались морщины.
Озадаченный его словами, а главное, тоном, Вася долго молчал, искоса поглядывая на Митю.
- Скучно с тобой, - сказал он, наконец, сердито. - Голову морочишь себе и другим.
- Ты не сердись, ответь на вопрос.
Вася не знает, что и думать: не то шутит Митя, не то всерьез спрашивает. Вася, как может, рассказывает Мите о происхождении земли. Митя слушает, глядя куда-то в сторону, я нельзя понять - то ли он соглашается с Васей, то ли не верит ему.
- Может так, а может и не так, - загадочно заговорил Митя. - Есть у меня книга интересная. Хочешь почитать, приходи к нам. Книга толстая, старинная, в ней про все сказано и про святых написано. Вот люди были! Таких сейчас нет...
- А разве святые - люди?
- Сначала были людьми, а потом святыми стали. Не нам с тобой чета. Знаешь, как они жили? Каждому добра желали. Никого не обижали. Постились.
- Ого! Значит, голодали!
Митя озадаченно помолчал.
- Они приучили себя... в пустыне без воды и без хлебушка проживали.
Вася расхохотался.
- Ты сумасшедший, Митька. Как они не умерли?
- Молитвой спасались, в ней вся сила. Потому и стали святыми... В огне не горели, по водице ходили - не утонули.
- Ой, брехня! Ой, брехня! - зажал уши Бугрин и уверенно добавил: - Ты идиот, Митька.
Полев улыбнулся снисходительно, с видом человека, знающего что-то очень важное, и больше не сказал ни слова.
Глава двадцать седьмая
ДОМА У МИТИ
В субботу, под вечер, Митя пригласил Васю к себе домой. Но к Мите они попали не сразу.
- Бабушка в хоре поет, зайдем за ней.
"Молодец бабушка, в самодеятельности участвует", - подумал Вася. Только когда они подошли к воротам церкви, Вася понял, о каком хоре шла речь. Из-за ограды доносилось заунывное пение.
Из ворот выходили старики и старухи, поспешно крестясь, что-то нашептывая. Спустя некоторое время Вася увидел попа с большой белой бородой. Горбясь, с портфелем в руках он направился к стоявшей неподалеку от церкви "Победе".
Подошел Митя.
- Сейчас бабушка выйдет. Она ведь старшая в хоре, - видимо гордясь этим, пояснил Митя и с торжественным видом развернул маленький аккуратно склеенный пакетик. В нем оказался крест.
- Для тебя купил. Надевай, он от всех несчастий спасет.
Вася возмущенно крикнул:
- Ты с ума сошел!
Полев завернул крест и бережно сунул его в нагрудный кармашек рубашки.
- Заблудший ты. В вере покой и счастье обретешь, Пойми! Я ведь тоже ношу.
Вася молчал. И слушать противно, и возражать неохота. Вот так тихоня! Даже Ярков в тысячу раз лучше Мити.
К ним подошла сгорбленная старушка. До чего же она была старенькая и слабенькая! Бугрину показалось, что она вот-вот переломится и упадет. Старуха шла, опираясь на суковатую палку. Забыв обо всем, Вася поспешил ей навстречу и взял ее под руку.
- Спасибо, миленький, спасибо.
Ребята подсадили бабушку на переднюю площадку трамвая. Ехали долго.
- Ноги-то вытирайте хорошенько, - предупредила старушка, когда они вошли в ветхие сенцы. Митя тщательно вытер ботинки тряпочкой и передал ее Васе.
Едва они вошли в полутемную комнату с завешанными окнами, как Митя, косясь то на бабушку, то на Васю, перекрестился. А Вася не знал, что ему делать.
Старушка устремила на него маленькие подслеповатые глазки.
- Родители живы?
- А как же, в Оксиновке живут.
- При них-то чего не живешь?
- Учиться надо, трактористов не хватает.
- Ох, уж трактористы из вас!
Старушка усадила ребят за стол, поставила сахарницу с мелко наколотыми кусочками сахара, нарезала хлеб.
- Пейте чай, наверно голодные.
- Нет, бабушка, мы сыты.
- Глядите-ка, так уж и накормили досыта... На казенных харчах не разжиреешь.
- Хватает нам, бабушка, - с обидой сказал Вася.
- Ну, ладно, молодой да обидчивый! Старшие говорят - слушать надо, а вам бы только перечить...
Старушка включила свет, надела очки и села к столу, взяв в руки толстую книгу.
- У старых учиться уму-разуму надо. Вы не те книжки читаете, поэтому в бога перестали верить.
Старушка читала о том, как жили святые, сколько несчастий претерпели, как смиренно молились и за это бог их вознаградил - сделал святыми. Вася смотрел на морщинистое лицо бабушки и думал: "Хоть бы чуть-чуть улыбнулась. Неужели ей самой не смешно? - Вася перевел взгляд на приятеля. - Неужели и Мите не смешно?"
- А где сейчас святые? - с наивным видом спросил Вася.
Старуха поверх очков взглянула на него.
- Все узнаешь, - ласково улыбнулась она, - будешь ходить в церковь и все узнаешь. Почему в церковь не ходишь?
"Потому что бога нет!" - хотел крикнуть Вася в лицо старухе, но вместо ответа молча стал собираться. Старушка взяла из его рук фуражку и ласково погладила по голове.
- Нелюдим ты больно... Ну-ка покажи свой голосок. Митя больно хвалит тебя.
- Не умею петь.
- А ты спой, спой.
Митя стал горячо уговаривать Васю.
- Чего пристал? Настроения нет, - отмахнулся Вася.
- Ну хорошо, послушай, как мы с внучком поем, может, подтянешь, сказала старуха. Два голоса - один тягучий, приторный, другой басовитый, не устоявшийся - затянули молитву. Лицо у Мити приняло смиренное выражение.
Вася не вытерпел, прыснул, охватил фуражку и выбежал во двор. Возле калитки он остановился: "Как во сне. Неужели это было?"
- Зачем же так? - услышал он за спиной голос Мити. - Нехорошо.
Вася насмешливо стрельнул глазами.
- Ты не сердись, - быстро зашептал Митя, - бабушка хочет, чтобы ты в хоре пел. Поп обещал взять меня к себе в послушники. Потом из меня дьяка сделает. А мне в послушники стыдно идти. Когда бабушка к сыну уезжала, я в училище поступил. А теперь не знаю, учиться мне в училище или бросить. Ругается бабушка все время.
Митя вздохнул и внезапно загоревшимися глазами взглянул на Васю.
- Давай вместе пойдем в послушники. Голос у тебя хороший, бабушка поговорит с попом.
- А это не видел? - Вася поднес к лицу Мити кукиш. - Ничтожный ты!
Митя отвернулся и медленно пошел к дому.
- Нет, ты постой. - Вася схватил Митю за плечо. - Я бы к такой ведьме сроду не пошел. - И Вася насмешливо протянул: - Х-хосподи исусе, прости нас грешных... - передразнил он Митю, закатывая глаза под лоб. - Лапоть ты, противно смотреть.
Когда Митя вернулся в дом, на столе, кроме сахара и хлеба, лежали сдобные пироги, ватрушки, сало, стояла в вазочке варенье.
"У жадоба, для Васьки пожалела", - со злостью подумал Митя.
- Сегодня ты выучишь молитву святому. Николаю. Пока не выучишь, за стол не сядешь.
- Не запоминаю я, - угрюмо сказал Митя.
- Ничего, есть захочешь - запомнишь... Ох-хо-хо! И откуда такие дети берутся! Почему не почитаешь меня?
- Почитаю...
- Спасибо, отпочитал, вовек не забуду! - старушка вдруг со злостью постучала сухоньким кулаком по столу. - Ну нет, будет по-моему, слышишь? Я с тобой совладаю... В хоре тебе петь, а не шарамыжничать где-то. И деньги будешь хорошие получать.
- Не пускают меня из училища, - умоляюще произнес Митя, - государство деньги израсходовало: обули меня, одели.
- Государство не обеднеет. Выкинь им обувку. Там вас только бездельничать учат.
Потребность рассказать кому-нибудь про Митю и его бабушку гнала Васю в общежитие. Первым, кого он встретил из воспитанников, был Юрка. Он стоял возле ворот училища, прислонившись к электрическому столбу. Увидев Васю, он поспешил навстречу товарищу.
- Твоя Оля в кино ушла, - дрогнувшим голосом сообщил он. - С Иваном Сергеевичем ушла... Беги, может, догонишь.
Вася прикусил губу: "Что же делать?" Не сговариваясь, они побежали. Вернулись через час уставшие и промокшие насквозь. Дождь, как нарочно, сыпал и сыпал.
- Они увидели нас и спрятались, - беспрестанно повторял возмущенный Юра. - Я бы на твоем месте отлупил Ивана Сергеевича!
Мрачно и грязно в эту пору в саду. Почерневшие деревья, голые, сучковатые, сиротливо, одиноко вздрагивают от ветра. Галки и воробьи, нахохлившись, сидят на ветках и, словно выжидая хорошей погоды, косятся то на землю, то на небо.
Вася вспомнил про Митю.
- Только никому пока...
- Никому! - заверил Юра.
Дождь кончился, небо начало синеть. Ярков сидел один в мокрой беседке под орешиной. С орешины то и дело срывались капли дождя, попадали Косте под воротник. Он ежился.
"Бежать или обождать до весны? - раздумывал Костя. - Хотя бы партнера подходящего найти. Одному скучно, а Юрка трусит, это факт!"
- Целый час жду, - набросился он на Юру, когда тот, чем-то озабоченный, устало присел на край скамьи.
- Дело было.
- Лисица ты, а не человек. Виляешь хвостом туда-сюда...
- Ладно, завтра решим.
- Ты меня завтраками не корми, сыт по горло! - заорал вдруг Ярков. Трусишь, окажи, без сопляков обойдусь.
- У меня тайна есть, - с чувством превосходства заявил Юра и на всякий случай оглянулся. - Если поклянешься - окажу.
