- А кем, Венька, еще была твоя бабушка? - все повернулись к Старовойтенко.
Венька не ответил. Он и сам не знал, ведь никогда не интересовался бабушкиным прошлым.
- Так вот, - сказала вожатая, - когда-то вместе со своим отцом-красногвардейцем она была пулеметчицей в Ленинском полку. Била врагов нашего молодого государства. Прошла многие версты гражданской войны. Видела и слушала Владимира Ильича Ленина на третьем съезде комсомола. Вот какая бабушка у вашего командира "Красных следопытов". Такой интереснейший сбор просто сам просится, чтобы вы его провели в своем классе! Только нужно подумать, как лучше его организовать...
- Я знаю как! - вскочил со стула Венька. - Мы пригласим бабушку на сбор отряда. Беру это на себя! - И он приложил ладонь к груди.
- Хорошо, а что еще? - спросила вожатая. - Что будут делать Казик, Маша, Шура? Какими делами займется весь отряд?
- Надо подумать, - сказала Маша. - Посоветоваться.
- Вот об этом я и говорю, - заметила Алиса Николаевна. - Хотелось, чтобы это был не просто очередной сбор-встреча, а нечто большее. Особенно для тех, кто уже в нынешнем году готовится к поступлению в комсомол. Посоветуйтесь с товарищами в классе... Ну, а насчет письма с целины решайте сами. Сейчас напишете ответ или позже - ваше дело. Подумайте, как лучше.
Беседа в пионерской комнате затянулась, и Казик с Шуркой поняли, что поговорить с Агеем Михайловичем сегодня не удастся. Учитель, наверное, давно ушел домой.
Попрощавшись с Алисой Николаевной, друзья вышли на улицу, но не сразу разошлись по домам. Им хотелось еще побыть вместе, потому что каждый чувствовал потребность выговориться. По мнению Веньки, которое он сразу же высказал, получалось, что если браться за подготовку нового сбора по-настоящему, то надо до поры до времени отложить экскурсию в электронно-вычислительный центр Академии наук, которую предложил провести в конце недели Агей Михайлович.
- Зачем нам распыляться, - говорил Старовойтенко в полной уверенности, что его поддержат.
Маша и Шурка молчали, но Казик решительно возразил. Он был возмущен такими необоснованными рассуждениями Веньки, доказывал, что все связанное с электронно-вычислительной техникой имеет первостепенное значение, что нельзя подводить Агея Михайловича, который уже обо всем договорился в институте.
- Никто никого не подводит, - стоял на своем Венька. - С экскурсией можно и подождать. Никуда она от нас не денется, а вот бабушка, как только вернутся родители, снова уедет в Москву... Где мы тогда найдем такую пулеметчицу?
Это был веский аргумент.
- А может, она еще захочет остаться у вас? - спросила Маша. Погостить, скажем, до праздников.
- До октябрьских? Да ты что! Ее же в Москве ждут. Ветераны революции. Знаешь, какое торжество готовится?
- Погодите, - говорил Шурка, - а кто сказал, что экскурсия должна помешать сбору. Экскурсия - экскурсией, а сбор - сбором.
- И правда! - поддержала Маша. - Мы и на сборе будем говорить об учебе, о знаниях...
- О каких знаниях? - обозлился Венька. - О ре-во-лю-ции, о гражданской войне.
- А о чем Микола написал в письме? О чем нам Агей Михайлович говорил? Забыл?
- Правильно, Маша, - воскликнул Казик. - И как мы раньше не додумались. Тут же все просто, все ясно, все хорошо сочетается: и экскурсия, и встреча с Ириной Владимировной! Подумайте сами, ну! - И, ухватившись за ручку портфеля обеими руками, он завертел портфелем над головой.
Возбуждение Казика передалось остальным. Они готовы были пуститься в пляс, как недавно на огороде у Шурки, когда распевали "Бульбу".
- А ну, крутни еще, - подзадоривал Венька, блестя глазами. - Сколько сможешь без передышки?
Казик никого и ничего не замечал, приседал и снова раскручивал портфель над головой, точно спортсмен, который готовится запустить свой молот. Он притопывал ногой каждый раз, когда делал поворот, и все спрашивал:
- Ну как? Как мой "танец с саблями"?
- Довольно, будет тебе! - звонко смеялась Маша. - Пошли!
- Подождите, еще разок. - И Казик, пружинисто приседая на обе ноги, повел свой тяжелый портфель на новый круг.
И вдруг - никто не понял, как это произошло, - с глухим посвистом портфель пронесся перед самыми лицами ребят и шлепнулся на проезжую часть улицы. По асфальту рассыпались учебники и тетрадки. Дальше всех отлетел сверток в белой бумаге.
Сразу же послышался пронзительный визг тормозов "Волги", которая как вкопанная остановилась перед портфелем. За ней резко затормозил троллейбус.
Кто-то из прохожих остановился около ребят, укоризненно покачал головой:
- Как вам не совестно! Нашли место для баловства! А еще пионеры.
Толпа на тротуаре быстро росла. Наверное, все бы кончилось большими неприятностями, если бы не Маша. Она первой опомнилась и крикнула ребятам: "За мной!" - и бросилась на мостовую подбирать учебники и тетради Казика. Ловко крутнулась перед носом "Волги", отскочила назад и снова оказалась на тротуаре. Отбежала подальше от места происшествия и остановилась, поджидая остальных.
Венька, не задерживаясь возле Маши, исчез за углом дома. Бежал он как-то странно, словно отбрыкивался от кого-то. Но на самом деле за ним никто и не гнался.
Когда Маша увидела рядом с собой растерянных Шурку и Казика с разодранным портфелем без ручки, ей вдруг стало весело.
- Ты, наверное, рекорд установил, - озорно блеснув глазами, обратилась она к Марчене.
- Жаль, что судьи не зафиксировали, - почесал затылок Казик. - А то мог бы получить медаль чемпиона.
- Или бесплатный проезд в больницу, - Шурка показал глазами на скопление машин.
- Типун тебе на язык! - сказала Маша. - Посмотрите лучше, все ли собрали.
- Все, - уверенно ответил Казик, краешком глаза следя за Шуркой.
Среди собранного, что снова складывалось в портфель, не было только одного - кирпича, завернутого в белую бумагу. Его держал за спиной Шурка.
- Ну и завтрачек у тебя! - насмешливо сказал он, разворачивая бумагу.
- Жаль, на зубок не возьмешь...
- Что это? Кирпич? - удивилась Маша. - Зачем ты его таскаешь?
Казик смутился, покраснел. Но в конце концов вынужден был признаться, с какой целью носил в портфеле кирпич.
Он растерянно посмотрел на друзей и спросил:
- Выбросить?
- Зачем? - засмеялась Маша. - Клади его снова б портфель. Только как его теперь нести?
- Ничего, бечевкой перевяжу. - Казик с благодарностью посмотрел в синие глаза Васильковой.
Друзья не заметили, как к ним потихоньку подошел Венька. Ребята, не договариваясь, проводили Машу до самого дома. И тут на прощание каждый пожал руку девочке. Напоследок Маша сказала:
- Портфель, Казик, можно починить. Хочешь - я пришью ручку.
- Спасибо, не надо. Мы ее на заклепки возьмем. Сделаем не хуже прежнего!
Глава двенадцатая
ЧЕРЕПАХА НЫРЯЕТ
Несколько дней Казик все же носил портфель без ручки. Держал под мышкой, как папку.
Никто в классе не обратил внимания на это обстоятельство. Маша и Шурка, словно заранее сговорившись, не напоминали Казику о его уличном "рекорде", котя и видели, что Марченя от кирпича не отказался и по-прежнему таскает его с собой. И только Венька не пропускал удобного случая, чтобы не зацепить товарища:
- Ты теперь точно профессор, - говорил он, показывая глазами на пузатый, обтрепанный, с испорченным замком портфель. - И еды, как видно, набираешь, будто в поход собрался на всю неделю. Похудеть боишься?
- Боюсь, Венечка. Тебя догнать хочу, - в тон ему отвечал Казик, намекая на слабость этого рохли к разным лакомствам. Венька почти на каждой переменке обязательно что-нибудь жевал: то пирожок, то яблочко, то конфетку.
И когда сегодня Венька снова начал подтрунивать над Марченей, что вот, мол, скоро портфель и вовсе не выдержит, Казик не удержался. Прищурившись, смотрел, как Венька обкусывает желтую грушу, а потом язвительно спросил:
- Послушай, Кривой Зуб, и куда это столько в тебя лезет?
- Вот куда, - рассмеялся Венька и похлопал себя по животу. Но тут же поперхнулся и закашлялся.
- Требух несчастный! - только и сказал Казик отходя.
Веньке хотелось, чтобы последнее слово осталось за ним, но, так и не найдя подходящего ответа, крикнул вдогонку:
- А вот и не буду, не буду приглашать бабушку на сбор! Посмотрим, как вы без меня обойдетесь.
Он доел грушу, а огрызок, лихо размахнувшись, швырнул через открытое окно на улицу.
Шурка стоял поблизости и все видел и слышал. Он с укором посмотрел на Веньку. Кто-кто, а Протасевич знал Веньку, знал, что тот всегда может подвести. И если на то пошло, то Ирину Владимировну можно пригласить на сбор и без его одолжения.
- Ты, может, и на экскурсию с нами не пойдешь? - спросил Шурка у Старовойтенко.
- А ты не будь подпевалой, - огрызнулся тот. - Может, и не пойду, если вы все такие умники.
- Не трогай его, - махнул рукой Казик.
Он отвел Шурку к окну и предложил сегодня же зайти после уроков к нему.
