– А что именно они прятали?
– Всё подряд, – пожимает плечами Скай. – Бренди, джин, шёлк, хлопок, чай и кофе. В прошлом импорт этих товаров облагался огромными пошлинами, и контрабандисты ввозили их нелегально. Все местные жители занимались этим. Они проделали тайную тропинку через лес и крутые скалы, часть добычи оставляли себе, а остальное продавали с прибылью. Большой бизнес был. Я ложусь спиной на тёплый песок, закрываю глаза и пытаюсь представить контрабандистов в полосатых тельняшках, которые катят по пляжу бочонки с джином и прячут их в сырых темных пещерах. Один из контрабандистов в моём воображении оборачивается; я вижу, что на голове у него чёрная вязаная шапочка, а за спиной – синяя лакированная гитара, и понимаю, что для меня нет спасения, как нет и надежды.
Как советуют журналы для тинейджеров, если хочешь забыть кого-то, займи себя делом. Трудись в поте лица, чтобы отвлечься от своей влюблённости. Ну да, это просто влюблённость, не больше. Ничего серьезного.
Если верить подростковым журналам, это чувство всегда безответно. Мальчик, в которого ты влюбляешься, завладевает твоим сердцем, разумом, мыслями. Ты засыпаешь и просыпаешься с его именем на губах, представляешь вас вместе в самых разных обстоятельствах, но всё впустую, потому что он для тебя недостижим. Обычно это означает, что ты втрескалась в рок-звезду или знаменитого киноактёра, который даже не подозревает о твоём существовании, но у меня, как всегда, всё гораздо хуже. Так что я нахожу себе дела и надеюсь, что влюблённость пройдет. Я стараюсь поступать правильно, хотя втайне мне хочется делать наоборот. Я очень стараюсь.
Переделка гаража продвигается. Папа провёл туда воду и арендовал бетономешалку для заливки пола. Он сам, без посторонней помощи, закладывает и разравнивает бетонную смесь, пока пол не становится идеально гладким и ровным. После того как пол высох, папа застилает его глянцевитым красным линолеумом. Через несколько дней привозят большую мойку из нержавеющей стали; её папа тоже устанавливает сам, как и огромный производственный стол, купленный по дешёвке в «Икее». Я даже не подозревала, что папа – мастер на все руки, да и он доволен результатом. Стены и потолок папа покрывает двумя слоями белой краски, и старый гараж неожиданно превращается в просторное, светлое и наполненное воздухом помещение.
В волосах у папы видны капли краски; он надевает свой единственный костюм и собирается в банк за кредитом на развитие шоколадного бизнеса. Шарлотта, конечно, едет с ним. Выглядит она стильно и экстравагантно: зелёное ситцевое платье, жакет из бархата, ногти накрашены желтовато-зелёным перламутровым лаком. Вместе они смотрятся энергичной и умной парой, и хоть вид у них слегка богемный, бизнес-план в элегантной чёрной папке, которую папа держит под мышкой, проработан до последней мелочи. Папа с Шарлоттой трудились над ним всю последнюю неделю: рассчитали прибыль, описали способы предотвращения убытков, приложили эскизы упаковки и великолепного новенького логотипа «Шоколадного сюрприза». На случай, если банку этого окажется недостаточно, припасена расписанная вручную и перевязанная шёлковой лентой коробочка со свежеприготовленными трюфелями. Уж она-то убедит кого угодно!
– У нас отличный бизнес-план и стопроцентно успешный продукт, – говорит папа. – Всё, что нужно, – небольшое денежное вливание, чтобы дать старт нашему проекту.
Шарлотта поправляет на папе галстук, разглаживает морщинки на его рубашке. Я обнимаю обоих, и они садятся в красный минивэн.
– Пожелайте нам удачи, – бодро произносит папа.
Скай и Саммер, на чьё попечение с утра оставлена гостиница, выходят на крыльцо. Со стороны загона появляется Коко, вслед за ней ковыляют четыре гладкие чёрные утки. Мы все машем на прощание.
Нет только Ханни, но это и понятно. Она не желает Шарлотте и папе успеха, а, видимо, призывает на их головы всевозможные проклятья.
Хрустя колёсами по гравию, минивэн отъезжает.
– Ни пуха! – кричу я вслед и отчаянно машу рукой, пока автомобиль не исчезает за поворотом.
– Буду держать пальцы крестиком, – говорит Скай, – и на руках, и на ногах, и даже глаза к носу сведу.
От этой поездки зависит очень многое. Чтобы запустить шоколадный бизнес, без кредита не обойтись, однако подготовка к «Фестивалю еды» уже идёт полным ходом. Шарлотта созвонилась с составителями фестивального маршрута и рассказала им о «Шоколадном сюрпризе». Организаторам идея понравилась, они пообещали нанести Танглвуд-хаус на карту праздника, которая вот-вот должен уйти в печать. Теперь отступать нельзя.
Хочешь не хочешь, а в последние выходные августа Танглвуд наводнят десятки туристов.
– Я нарисую плакат для фестиваля, – объявляет Скай, которая возвращается на кухню, чтобы разгрузить посудомоечную машину. – Ещё можно развесить по саду флажки, а под деревьями расставить столы с угощением. Мама сказала, мы устроим что-то вроде кафе на открытом воздухе, будем продавать горячий шоколад с зефиром, шоколадный коктейль и шоколадное мороженое с сиропом и фруктами.
– Испечём наш фирменный шоколадный торт с вишнями и орехом кола, – подхватывает Саммер, убирая посуду в шкаф. – Выйдет замечательно. А Ко ко приготовит холодный шоколадный пирог, который не надо выпекать.
– Как насчёт шоколадного фонтанчика на одном из столов? – предлагаю я. – Я видела такой в Глазго, в большом гастрономе. Гости будут макать в него клубнику, зефир и всё такое. Прикольная вещь!
– Точно! – сияет Саммер. – У моей подруги Эви была эта штука на дне рождения. Я поговорю с ней. Уверена, она не откажется её одолжить.
Закончив наводить порядок на кухне, мы отправляемся наверх, чтобы подготовить две комнаты для новых постояльцев, которые приедут вечером. Я и Скай заправляем стёганое одеяло в выглаженный до хруста пододеяльник, а Саммер делает пируэты по спальне, вооружившись метёлкой для пыли.
– Не обращай на неё внимание, – говорит мне Скай. – Она помешана на танцах. В четыре года мы вместе начали брать уроки, но я бросила, потому что толку всё равно не было. А ты никогда не занималась балетом?
На секунду я тушуюсь, а потом слышу собственные слова:
– Занималась… какое-то время. У меня не пошло, и я бросила пару лет назад.
Зачем, ну зачем я это сказала? Идиотка. Танцами я занималась исключительно в школе, на уроках физкультуры. Перед праздником в честь дня рождения Роберта Бёрнса нас учили шотландским народным танцам со странными названиями вроде «Весёлые Гордоны», и двигалась я отвратительно. Меня ставили в пару к Фрейзеру Макдаффу, у которого воняло изо рта, были потные руки и вечно поломанные очки, замотанные клейкой лентой.
Я была так безнадёжна, что на праздничном ужине в классе меня перевели в официантки, и я не участвовала в танцевальной части, а вместо этого подавала родителям тарелки с жирным бараньим рубцом. Кёрсти Макрэй дразнила меня чуть не месяц, так что в конце концов я решила заткнуть ей рот и сказала, что моя мама – знаменитая в Токио балерина. Конечно, соврала. Кёрсти расхохоталась и при всех обозвала меня жалкой лгуньей. Меня до сих пор передёргивает, когда я вспоминаю тот случай.
– До какой ступени ты дошла? – интересуется Саммер, впархивая в ванную со стопкой мягких белых полотенец. – Готова поспорить, ты многого добилась. Умеешь делать па-де-ша или жете?
– Нет! – поспешно выпаливаю я. – Я не умею делать… в общем, ничего из того, что ты назвала. Так далеко я не продвинулась. И ни до какой ступени не дошла, оказалась страшно неуклюжей. В Шотландии нет… ступеней.
– Вот как? – во взгляде Саммер сквозит сомнение. – В Шотландии нет ступенчатой системы обучения балету? Ты не путаешь?
Одна маленькая невинная ложь всегда тянет за собой другую, вот в чём беда. Назад хода нет, ты увязаешь глубже и глубже, только чтобы тебя не поймали на вранье.
– Нет, это точно, – бодро говорю я, взбивая подушки. – В Глазго совсем другая система.
Саммер слегка хмурит лоб, опираясь о дверной косяк ванной, и я вижу, что она меня раскусила. Поняла, что я вру, – это написано у неё на лице. Саммер чуточку злится, ей неловко и стыдно за меня. Я её не виню. Ох, и когда же я научусь извлекать уроки из своих ошибок?
Мы втроём сидим на траве и рисуем красочный плакат к нашему «Шоколадному фестивалю». Светит солнышко, время – второй час дня. Шурша шинами по гравию, на подъездную дорожку выруливает красный минивэн. Я срываюсь с места и бегу к машине.
– Как прошло? Что вам сказали?
Папа переглядывается с Шарлоттой, на его лице расцветает улыбка.
– Ну, трюфели сделали своё дело. В банке одобрили бизнес-план, и мы получим кредит. «Шоколадному сюрпризу» – полный вперёд!
– В честь этого события мы купили рыбу с жареной картошкой, – объявляет Шарлотта. – Девочки, зовите Коко и Ханни, будем есть прямо тут, в саду.
