— Где они? Где? — через толпу пробивался взъерошенный Карапузис. Поймали голубчиков!
— Да заткнись ты, — остановили его солдаты. — Тише. Сами пришли. Дай людей послушать!
Капрал притих и судорожно вытянул голову из-за сдвинутых спин.
— Как видите, — сказал Гром, прищурив глаза, — мы пришли к вам без оружия и вовсе не собираемся вас запугивать и говорить, что все пути отрезаны и что надо сдаваться, а не то, мол, крышка.
Солдаты засмеялись. А Карапузис испуганно спросил:
— Окружены, да?
— Наоборот, — продолжал Гром, — мы у вас в руках и готовы поклясться, что на несколько километров вокруг нет ни одного бородача.
— Ну, если, конечно, не считать нас, — вставил капитан Мануэль.
Солдаты одобрительно загудели. А осмелевший Карапузис заявил:
— А чего с ними разговаривать? Хватай их!
Но кто-то пребольно щёлкнул его по затылку, и капрал сразу умолк, подозрительно оглянувшись на невозмутимые лица.
Пим и Ник тревожно завертели головами. Лейтенант встал:
— Вы предлагаете нам сдаться в плен и в то же время утверждаете, что не мы у вас в руках, а вы у нас. Где же логика?
— Не совсем так. В руках у вас только мы вдвоём, я и старина Мануэль, — поправил его Гром. — И кроме того, речь идёт не о том, кто у кого в руках, и даже не о том, на чьей стороне пока ещё сила. Да вы же и сами знаете, кто из нас прав. Против кого же вы?.. Против Дождя, который так же нужен вам, как и мне! Разве это не так?
— Ещё бы не так! — вскочили Пим и Ник.
— Не так! Не так! — завопил Карапузис.
— Так, — тихо сказал лейтенант.
Солдаты заспорили. А капрал Карапузис быстро строчил в своей записной книжке на уже знакомой нам страничке с буквой «Л»: «Лейтенант — лазутчик Грома. Он ещё с детства подкуплен бородачами за 10 миллионов песо», на секунду задумался и вставил еще один ноль. Получилось «за 100 миллионов песо». Так показалось капралу убедительней.
— Солдаты! — Лейтенант поднял руку. — Не знаю, верите вы мне или нет, но я не хочу вести вас в бой за Апчхибосса Утриноса. А теперь в вашей воле поступить со мной так, как считаете нужным.
— Что же это творится, а? — завопил Карапузис и выскочил в круг. — Как старший по чину после этого мятежника, — он ткнул пальцем в сторону лейтенанта, — я принимаю на себя его обязанности. — И, побагровев от натуги, заорал: — Батальон, слушай мою команду! По изменнику нашего дорогого Апчхибосса Утриноса…
— Покричал, и хватит, — спокойно сказал Геркулес и отвесил ему такую затрещину, что Карапузис отлетел в сторону.
Пим сделал ему подножку, и капрал шлёпнулся на землю.
— Мы не заставляем никого насильно присоединяться к нам. — Мощный голос Грома перекрыл общий шум. — Кто не хочет, может идти по домам!
— Да чего там, ребята! — Какой-то долговязый солдат выпустил очередь в небо. — Пошли к бородачам. Не было охоты погибать за этого плешивого Апчхибосса! Пускай он сам себя спасает, провались совсем!
— Верно! — закричал старина Мануэль и нацепил на нос очки. Правильно.
— Становись, парни, — скомандовал Гром. — Кто к нам — налево, кто домой — направо.
Первыми налево бросились Пим, Ник и Геркулес. Через минуту с левой стороны оказался почти весь батальон. С правой — всего несколько человек.
А капрал Карапузис исчез, словно сквозь землю провалился. Он драпал без оглядки до самой столицы и там срочно взял билет на самолёт, улетающий на далёкие Забытые острова. «Ну уж туда-то, — с беспокойством думал Карапузис, — Грому, верно, никогда не добраться». И перестал дрожать только тогда, когда самолёт оторвался от бетонной дорожки аэродрома.
…Оставив охрану у машин, солдаты двинулись к лагерю бородачей. Гром размашисто шагал в голове колонны.
Над колонной пылали факелы, и постам бородачей в горах, наверно, казалось, что внизу течёт огненный ручей.
Лагерь встретил прибывших ликующими криками.
Ник кричал громче всех. Бородачи схватили его и стали подбрасывать. И Нику казалось, что звёзды то удаляются, то приближаются к нему. И тут он увидел бородатого Эрнесто.
— Папа!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. Как Апчхибосс Утринос снабжал бородачей оружием
— До свидания, Ник!
— До свидания, Пим! До свидания, Геркулес! — Крепко схватив отца за рукав, словно боясь, что он исчезнет, Ник долго махал рукой, пока машины не скрылись за поворотом.
Сегодня утром Гром отдал приказ: отряд бородачей во главе с Молнией должен покинуть Синие горы и обосноваться в других горах, у восточного побережья острова.
Это была очень трудная задача. Путь на восток пролегал по открытой равнине. Повсюду — посты, патрули. А ведь до восточных гор — несколько сотен километров! Для такого дерзкого похода вызывались только добровольцы. Стоит ли говорить, что желающих было более чем достаточно! Но отобрали только сто человек, среди них оказались Геркулес и Пим.
Бросок решили совершить на трофейных машинах среди бела дня. Бородачи рассчитывали на молниеносность, на то, что местные гарнизоны не сразу разберутся, в чём дело. Бородачи даже не стали переодеваться в форму солдат Апчхибосса Утриноса.
— Нам ни к чему маскарад, — сказала Молния. — Мы сражаемся честно.
— Верно! — горячо воскликнул Пим, потрясая новеньким карабином, и с гордостью поправил черно-красную повязку на рукаве. Он был похож на завзятого бородача и щеголял своей нарисованной тушью бородой, словно настоящей.
Геркулес всё время подшучивал над ним и предлагал побриться.
— Только тогда, когда разгромим Утриноса! — твёрдо отвечал Пим.
Машины одна за другой исчезли вдали.
В ту же минуту отряд Грома тоже выступил — но в другую сторону…
Ник ни на шаг не отставал от отца. Они снова были вместе, но ему всё время казалось, что он может его вновь потерять. Нику было так приятно слышать голос отца, чувствовать на плече его тяжёлую руку и даже семенить, еле поспевая за ним… Но больше всего Ник любил смотреть на отцовскую бороду. Он очень гордился отцовской бородой. Она была самая большая в отряде. Больше, чем у Грома!
Отряд покинул лагерь вовремя. Далеко позади послышались гулкие разрывы бомб.
После каждого авианалёта Апчхибосс Утринос объявлял, что с бородачами покончено раз и навсегда. Но ему уже давно никто не верил. Мало того, и сам он не верил себе. Бородачи были неуловимы.
Теперь Апчхибосс Утринос надеялся только на одно: на засуху. Он был готов уничтожить всю страну, только бы не дать Грому возможности победить. Засыхали без Дождя, который томился в крепости, леса и поля, мелели реки, пересыхали ручьи. А Утринос потирал руки.
— Высыхают леса? — говорил он. — Чудесно! Бородачам будет негде прятаться!
— Голодают рубщики тростника? — радовался он. — Великолепно! Значит, не будут помогать бородачам!
— Пересыхают реки? — ликовал он. — Изумительно! Скоро бородачам будет нечего пить!..
И всё больше и больше прославлял неимоверную доброту дружественного соседа Тайфуна, который согласился в столь трудный час поставлять на Зелёный остров оружие, консервы и газированную воду.
Тайфун тоже потирал руки.
— Легче всего заработать, — поучал он Апчхибосса Утриноса, во-первых, на войне, во-вторых, на голоде, в-третьих, на стихийном бедствии. У вас сейчас как раз замеча-а-тельное сочетание всего этого.
— Гениально! — восторгался Апчхибосс Утринос. — Просто гениально!
— Практика, — скромно признавался Тайфун. — И опыт.
Подготавливая генеральное наступление, Апчхибосс Утринос устроил в поместье Буль Буреса большой склад оружия. И если бы кто-нибудь сказал ему, что сегодня вечером все эти запасы перейдут в руки бородачей, он бы только снисходительно рассмеялся. Уйти так далеко от спасительных гор? Нет, бородачи никогда на это не осмелятся!
— Они надеются сломить нас голодом, — говорил Гром. — Но из этого у них ничего не выйдет. Ничего, пока… — тут он делал паузу и выразительно подмигивал, — пока они снабжают своих солдат.
— А что с нами будет, — однажды наивно спросил Ник, — если они перестанут снабжать солдат?
— Ничего страшного, малыш, — засмеялся Гром. — Мы тогда победим на следующий же день, потому что нам не привыкать сражаться натощак.
Отряд покинул джунгли. Потянулась выжженная саванна. Бородачи специально выбрали путь по бездорожью, по безлюдным местам и пересохшим болотам.
Вечером отряд остановился возле узкой бетонной дороги, петлявшей по холму.
Вверху ярко светились жёлтые квадратики окон замка Буль Буреса.
— Эрнесто, — сказал Гром, — ты тут всё знаешь, действуй. Но только бесшумно, чтобы охрана не успела позвонить в столицу.
— Есть, — отчеканил Эрнесто.
— Тебе человек сто хватит? — пошутил Гром.
— Сто — маловато, — в тон ему ответил Эрнесто. А вот пять будет в самый раз.
