– Волшебная трубка-гляделка! Как ты узнал, что я такую хотела?
– О, просто догадался.
Пикси приложила телескоп к глазу и посмотрела на Эльфхельм.
– Ух ты! Ух ты! Всё такое большое! – Она шустро перевернула телескоп и навела его на Николаса. – Ой, ты только посмотри на себя! Маленький Отец Рождество! Прямо как пикси!
– Хо-хо-хо!
– Ты заходи, заходи! – Пикси вспомнила, что негоже гостю топтаться у двери.
Николас втиснулся в крошечный дом. Стены жёлтой гостиной были густо увешаны миниатюрными тарелками. Николас присел на табурет и втянул голову в плечи, чтобы не задеть потолок. В доме у пикси было тепло и приятно пахло сахаром, корицей и, кажется, сыром.
Пикси улыбнулась.
– Чему ты улыбаешься? – спросил Николас.
– Кажется, я до сих пор немного в тебя влюблена. После того как ты спас мою жизнь тогда, в башне. – Пикси покраснела. Она не хотела признаваться, но не могла справиться со своей правдивой натурой. – Я, конечно, понимаю, что у нас ничего не получится. Я пикси, а ты человек. Ты слишком высокий, да и уши у тебя такие, что меня всю жизнь кошмары будут мучить. – Пикси тяжело вздохнула и уставилась на пол, выложенный жёлтой плиткой. – Лучше бы я этого не говорила.
– Всё в порядке, – заверил её Николас. – Уверен, ты еще встретишь своего пикси.
– Нет уж, спасибо, – замотала головой Пикси Правды. – Чтоб ты знал, пикси в большинстве своём умом не блещут. По правде говоря, мне нравится быть одной.
– Мне тоже, – кивнул Николас.
В комнате повисла неловкая тишина. Впрочем, она была не полной: кто-то тихо скрёбся и прочмокивал. Николасу звук показался знакомым, только он никак не мог разобрать, откуда он идёт.
– О тебе всё время пишут в «Ежеснежнике». Ты теперь знаменитость.
– Угу. – Николас посмотрел в крохотное окно, из которого открывался дивный вид на далёкую гору. И башню, уже год стоявшую без дела. А потом он заметил старую мышь, деловито грызущую кусок вонючего тролльского сыра. Так вот что это был за звук!
Николас глазам своим не поверил.
Однако это действительно был Миика.
– Миика! Ты ли это?
Мыш повернул голову и внимательно посмотрел на Николаса.
– Вообще-то, его зовут Ворчун, – сказала Пикси Правды. – Он сидел на крыльце, когда меня выпустили из башни. Ест всё, что дают. Но предпочитает тролльский сыр.
– Это тебе не репка, да? – ласково спросил мыша Николас.
– Сыр, – ответил Миика. – Сыр настоящий. У меня есть сыр.
Глядя на мыша, Николас невольно вернулся в своё детство. Он подумал об отце, матери и тёте Карлотте. Забавно. Вот так встретишь кого-нибудь – пусть даже и мышку, – кто жил с тобой под одной крышей, и в голове оживают сотни воспоминаний. Но Миика продолжал невозмутимо грызть сыр. Он был не слишком чувствительной мышью.
– Что такое? – поинтересовалась Пикси Правды.
Николас хотел рассказать ей, что Миика – его старый друг, но бросил взгляд на довольного жизнью зверька и решил оставить эту историю при себе. Миика был определённо счастлив в новом доме. Так зачем ворошить прошлое?
– Неважно… Слышал, вы, пикси, отказались от жестокости?
– Ну, – ответила Пикси Правды, – мысль о том, чтобы взорвать кому-нибудь голову, нас по-прежнему радует. Но знаешь, после становится так пусто внутри… Поэтому я изобрела одну штуку!
Пикси кинулась к шкафу, вытащила из его глубин красный бумажный цилиндр и протянула Николасу один конец.
– Дёргай! – скомандовала она.
Николас дёрнул, и в комнате раздался громкий хлопок.
Миика от неожиданности выронил сыр, но сразу поднял и, как ни в чём не бывало, запустил в него зубы.
– Ну разве не прекрасно?! – воскликнула Пикси Правды, задыхаясь от восторга.
– Да, такого я не ожидал, – признал Николас.
– Я называю их «хлопушками». Внутрь можно засунуть маленькие подарки. Да и убирать потом меньше, чем после тролля. Так зачем ты пришёл?
– Хотел поговорить с кем-то, кто будет со мной предельно честен. Я обращался к эльфам, но они так стараются быть добрыми, что иногда грешат против правды. Ты – другое дело.
Крошка-пикси согласно кивнула.
– Уж такая я уродилась.
Николас набрал в грудь побольше воздуха – и запнулся, не зная, с чего начать. Он был таким большим по сравнению с пикси и мышью, но даже пикси и мышь уже нашли своё место в мире. А он…
– Дело вот в чём, – сказал он наконец. – Я вроде как человек, но у меня есть волшебные способности. Я Николас. Но теперь я ещё и Отец Рождество. Я ни то, ни сё – и сразу всё. Это сложно. Все твердят, я должен разобраться, в чём моё призвание. Эльфы говорят, что я делаю добро. Но что за добро я делаю? – Николас беспомощно посмотрел на пикси.
– Ты придумал День Добросердечия, чтобы почтить память Матушки Плющ. Разрешил свистопляски. Повысил минимальную зарплату. Открыл новые ясли для маленьких эльфов. И парк развлечений. И музей башмаков. Превратил тюрьму обратно в Гостеприимную башню. Твои книги до сих пор хорошо продаются. Не то чтобы мне нравилась вся эта эльфийская чушь про положительный настрой… Ты сдал экзамен на управление санями. И учишь юных эльфов водить оленьи упряжки.
– Кто угодно может сдать этот экзамен! И да, я учу эльфов, но не думаю, что это моя судьба.
Пикси Правды призадумалась.
– Ты спас Малыша Кипа.
– Это было десять лет назад!
– Что ж, возможно, ты немножко почиваешь на лаврах, – мрачно заключила Пикси Правды. – Но эльфы всё равно тебя любят.
– Я знаю. Но так не должно быть. Им нужна цель. Настоящая цель! А я не могу дать им её.
Пикси молча ждала, какая правда придёт ей на ум. Это заняло почти две минуты. На самом деле, даже три. Но в конце концов она заговорила.
– Иногда, – сказала она с сияющими глазами, – тебя любят не за то, кто ты есть, а за то, кем ты можешь стать. Эльфы видят в тебе нечто особенное.
Миика дожевал сыр и шмыгнул по столу, чтобы запрыгнуть к Николасу на колени.
– Надо же, ты ему понравился, – удивилась Пикси Правды. – Обычно он не такой дружелюбный. Заметь, он тоже смотрит на тебя с обожанием. Прямо как эльфы.
– Ты мне нравишься, – тихо подтвердил Миика на мышином наречии. – Хоть ты и не пахнешь сыром.
– Тебя все любят, – повторила Пикси Правды.
И Николас почувствовал, как в его груди зарождается большое тёплое чувство – удивительная смесь волшебства, надежды и доброты. Он вспомнил то, о чём знал уже десять лет. Нет ничего невозможного. Но теперь к нему пришло ещё и понимание, что он попал в Эльфхельм неслучайно. Скорее всего, ему никогда не стать настоящим эльфом. Но сама судьба привела его в волшебную деревню под Очень большой горой. Следовательно, у неё были кое-какие соображения на его счёт.
– Ты умеешь творить добро – и сам знаешь об этом, – сказала пикси.
Николас действительно знал, что умеет творить добро. Оставалось только понять, что именно он должен сделать. Как соединить в себе Николаса и Отца Рождество, волшебное и человеческое. И, быть может, однажды он сумеет изменить не только Эльфхельм, но и мир людей.
Пикси Правды сморщила нос и погрузилась в раздумья. А затем вдруг ни с того ни с сего закричала:
– Подарки!
– Что? – опешил Николас.
– Дарить подарки – вот что делает тебя счастливым. Я же видела, с каким лицом ты вручал мне трубку-гляделку. Нет, твоё странное человеческое лицо никуда не делось, но оно было таким счастливым!
Николас улыбнулся и поскрёб подбородок.
– Подарки, да. Подарки… Спасибо, Пикси Правды. Я перед тобой в неоплатном долгу! Проси, чего хочешь.
Пикси Правды тоже улыбнулась.
– Мне хватает моего домика и Лесистых холмов.
Миика поёрзал на коленке у Николаса и собрался прыгать вниз. Николас подставил ему ладонь и осторожно опустил на пол.
– Ну что, сыр вкуснее репки? – спросил он.
– Не то слово! – со знанием дела ответил Миика. И Николас его, кажется, понял.
Он встал с крохотного стула и, пригнувшись, вышел из домика. Когда Николас уже спускался с Лесистых холмов к Эльфхельму, позади раздался крик Пикси Правды:
– Отрасти бороду! Тебе точно пойдёт!
Сорок лет спустя…
Некоторым требуется немало времени, чтобы найти своё предназначение. У Николаса на это ушло ещё сорок лет.
В том году ему исполнилось шестьдесят два. Он не только отрастил бороду, как посоветовала Пикси Правды, но и целую вечность возглавлял Эльфийский Совет.
За прошедшие годы он сохранил и приумножил счастье Эльфхельма. Теперь в Главном зале каждую неделю устраивали свистопляски (под пение приглашённых гномов), всем новорождённым эльфам дарили игрушки, а Гостеприимную башню превратили в игрушечную мастерскую. Николас учредил Университет игрушечных наук, расширил Школу санного мастерства, заключил союз с пикси, подписал мирный договор с троллями, изобрёл сладкие пирожки с изюмом и миндалем, херес и пряничных человечков, а также поднял минимальную зарплату эльфов до пятисот шоколадных монет в неделю.
