— Непарные Шелкопряды… Непарные Шелкопряды… — повторял Колька. — Где-то еще я слышал про них…
И тут он вспомнил радостно прыгающее на краю леса короедское войско, Ольхового Листоеда… Что же он все-таки ответил тогда на Колькин вопрос?
— Ждем… непар… шелк… — в раздумье повторил Колька и вдруг воскликнул: — Ждем Непарных Шелкопрядов! Вот что он ответил! Как я раньше не догадался об этом!
Колька быстро вскочил, оделся и выбежал на улицу.
Что делать? Куда бежать? Кого предупредить? Профессор в городе. Лесник где-то в лесу. А Старый Дуб? Уж он-то, конечно, на своем месте. Скорее к Старому Дубу!
Увидев Кольку, Старый Дуб качнул могучей ветвью и спросил:
— Почему ты пришел сюда, а не в Пионерскую рощу?
— Я не пришел, а прибежал. Я вспомнил: Ольховый Листоед говорил, что они ждут Непарных Шелкопрядов. Потому и в Пионерскую рощу вчера не пошли…
Старый Дуб нахмурился.
— Не видишь ли ты летящих птиц? — спросил он Высокую Сосну.
— Нет, птиц я не вижу, — ответила Высокая Сосна.
— А что происходит на дороге?
— Дорога пуста.
— Коля, ты… — сказал Старый Дуб.
Но тут его перебила Высокая Сосна:
— На дороге показались жуки. Над жуками летят бабочки и еще кто-то. У них нет крыльев, но они летят.
— Это гусеницы Непарного Шелкопряда, — сказал Старый Дуб.
— Разве гусеницы умеют летать? — спросил Колька.
— Умеют, — ответил Старый Дуб. — Они покрыты длинными волосками, а на конце каждого волоска у них маленький пузырек с воздухом, и они летят на них, как на воздушных шариках.
— Значит, они такие маленькие и легкие?
— Хоть они и маленькие, но необычайно прожорливые. Они не доберутся до Пионерской рощи, если не подкрепятся в пути. Короеды обязательно остановятся Здесь, в нашем дубняке, чтобы покормить их.
Плакучая Ива ахнула:
— Ах! Мы пропали! Все люди в Пионерской роще, и нас никто не защитит…
— Я буду вас защищать! — сказал Колька.
Короедское войско приближалось. Впереди бодро шагал Главный Короед, и его усы лихо топорщились. Рядом с ним семенил Ольховый Листоед. Он не мог делать такие же большие шаги и поэтому, стараясь не отстать, время от времени пускался вприпрыжку. Он выбивался из сил, он уже не мог говорить и только часто-часто дышал.
Но тут летучие гусеницы Непарного Шелкопряда сначала потихоньку, а потом все громче и настойчивее стали требовать:
— Есть!
— Есть! Есть!
— Есть! Есть! Есть!
— Шелкопрядики… уф… хотят… кушать, — задыхаясь, пролепетал Ольховый Листоед. — Надо… остановиться.
— Ерунда, — отмахнулся Главный Короед. — Кто ест в пути? Дойдем до Пионерской рощи, там поедят.
— Они не долетят.
— Долетят.
Но тут несколько гусениц свалилось на землю.
— Они уже падают! — закричал Ольховый Листоед.
Главный Короед недовольно оглянулся и проворчал:
— Придется останавливаться и кормить их.
— Да-да, они еще очень слабы. Они еще слишком малы для такого дальнего похода, — отдуваясь, проговорил Ольховый Листоед. — Мы просто вынуждены остановиться.
Главный Короед поднял вверх один ус, что означало: «Остановиться всем!»
В рядах короедского войска поднялся шум.
— Мы уже пришли?
— Мы уже в Пионерской роще?
— Где Пионерская роща? Я ее не вижу, — сказал самый низкорослый жучок — Полосатый Щелкун.
— Ты ее не видишь, потому что мал ростом, — ответила Бабочка-монашенка. — И вообще ты видишь только то, что не дальше твоего носа.
Когда обиженный Щелкун уполз, она тихо сказала подруге:
— А ведь правда что-то не похоже на Пионерскую рощу. Тогда почему же мы стоим?
— Вон ползет Дубовый Усач. Надо у него спросить. Эй, Усач, почему мы стоим?
— Гусениц Непарного Шелкопряда надо кормить, — ответил Дубовый Усач. — Потому и встали.
— А долго мы будем стоять?
— Не знаю. Некогда мне с вами болтать, надо искать еду для Шелкопрядов. — И Дубовый Усач уполз.
Вернулся он очень скоро. Бабочки-монашенки даже не успели обсудить услышанную от него новость.
— Тут недалеко, на опушке, хорошенький дубнячок, — сказал Усач. — Наши гусеницы вполне могут там перекусить.
Жуки свернули с дороги к дубняку, но вскоре остановились: путь им преградила канава, которую вырыли лесники.
Главный Короед повел удивленно усами:
— Вчера этой ямы здесь не было. Откуда она появилась?
Ольховый Листоед заглянул вниз и чуть не свалился.
— Это не просто яма, — сказал он, немного оправившись от испуга, — это ловушка. Ловчая канава.
— Пусть будет ловчая канава, — проговорил Главный Короед, — нам она не страшна.
— Вам она не страшна — вы ее перелетите, а как же переберемся мы, которые не умеют летать? — спросил Сосновый Долгоносик.
Но ответа он не услышал, так как от высоты у него закружилась голова и он свалился прямо на дно.
— Придется искать обходного пути, — сказал Главный Короед. — Ведь не окопали же люди этой проклятой канавой весь лес.
Жуки двигались по одной стороне канавы, а Колька, прячась за кустами и деревьями, шел по другой. Он слышал, как поскрипывали жесткие надкрылья жуков, как лязгали их тяжелые челюсти. А по временам все эти звуки заглушал настойчивый крик голодных гусениц Непарного Шелкопряда:
— Есть!
— Есть! Есть!
— Есть! Есть! Есть!
Деревья на краю опушки слышали все это и замерли в тревоге.
— Я вижу конец канавы! — крикнул Ольховый Листоед.
— Вперед! — сказал Главный Короед и первым повернул к лесу.
Навстречу ему из-за кустов выступал Колька.
— Коля! — воскликнул Главный Короед. — И ты здесь? Какая удача! Давай, Коля, ломай скорее ветки и носи их нашим гусеницам.
— Я не буду ломать ветки, — сказал Колька.
— Коля, опомнись, — воскликнул Ольховый Листоед, — ведь ты же короед!
— Я не короед, я — человек, — ответил Колька. — Убирайтесь-ка отсюда.
Он сорвал с головы фуражку и принялся размахивать ею. В короедском войске поднялась паника.
— У него опрыскиватель! — закричали жуки.
— Лесники! — закричал Ольховый Листоед, упал на спину, поджал лапки и притворился мертвым. А когда короедское войско побежало вдоль канавы обратно к дороге, Ольховый Листоед вскочил и тоже пустился наутек.
Колька не предполагал, что ему так легко удастся отразить атаку короедского войска. Но его радость была преждевременна.
Улетая и убегая, жуки и гусеницы подняли невероятный шум. Этот шум разбудил Типографа, который всю ночь бродил по лесу и заснул только на рассвете.
Ему давно надоело бродить одному. Он уже не надеялся, что отыщет дорогу к дому и увидит своих родственников и друзей. И вдруг знакомые звуки.
Типограф со всех ног побежал туда, откуда доносился шум.
Когда он выбрался из леса, короедское войско уже скрылось, и на опушке, возле молодых дубков, был один Колька.
Типограф обрадовался ему, как жуку.
— Здравствуй, дорогой Коля! — льстивым голосом воскликнул Типограф, подползая к Кольке.
— И ты с ними? — сурово спросил Колька.
— С кем?
— С жуками, которые хотели объесть листву на этих дубах?
Типограф быстро сообразил, что Колька почему-то поссорился с жуками.
— Ах, какое безобразие! Как они смели! Все жуки трусы и невежи. Это говорю я, а мне ты можешь поверить. Они всегда готовы залезть на чужое дерево и забрать добычу прямо из-под носа. Помню, нашел я однажды чудесную елку. Раз нашел, значит, мне и жить в ней. Но тут, откуда ни возьмись, нагрянули усачи, и в один миг моя отдельная елка превратилась в коммунальную квартиру!..
— Все вы хороши, — махнул рукой Колька. — Одно слово — вредители.
Типограф испугался, что ему сейчас достанется, как досталось другим, он тихо охнул и дрожащим голосом пролепетал:
— Нет, нет, нет! Лично я — не вредитель. Я даже не жук. Я только похож на жука. Я не ем дубовых листьев. Вот спроси у этих дубков, обгрыз я когда-нибудь хоть один дубовый лист.
— Да, — подтвердили молодые дубки, — этот жук никогда не ел дубовых листьев.
— Вот, слышишь? — подхватил Типограф. — Я вовсе не вредный, а, наоборот, полезный.
— Ну ладно уж, иди сюда. Все-таки вдвоем веселее, — сказал Колька. — Вдруг короедское войско возвратится до того, как все подоспеют.
— А кто должен подоспеть? — насторожился Типограф.
— Как — кто? Птицы, лесники с ребятами, Профессор Лесных Наук.
Типограф поежился: встреча с птицами не сулила ему ничего хорошего.
