настолько, чтобы она согласилась целоваться со мной, – пробормотал Маркус.
– Можешь положиться на нас, – успокоила его Муна.
– Да, – подтвердила Эллен Кристина, – положись на нас.
– Осталось только начать, – сказал Сигмунд.
– Подождите, – попросил Маркус.
Они посмотрели на него. Муна с восхищением, Эллен Кристина серьезно, а Сигмунд оценивающе. Он уже начал искать черты Ромео в Маркусе, который, в свою очередь, отчаянно искал способ, как бы подальше убежать от Ромео. И нашел.
– Нет, – покачал головой он, – не годится.
Они все смотрели на него.
– Не годится, потому что надо репетировать, так?
Сигмунд кивнул:
– Да, только постоянные репетиции превращают актера в мастера.
– А когда я буду репетировать, я не буду Ромео, так?
Сигмунд покачал головой:
– Нет, во время репетиций актер исследует роль. Репетирует, ошибается, опять репетирует.
– А вот как раз это и не годится, – сказал Маркус, которому теперь становилось легче. – Все было бы хорошо, если бы я мог сразу же сыграть Ромео, но когда я буду репетировать поцелуй с Александрой, вот тут я и вляпаюсь, и мне станет так стыдно, что я больше не смогу репетировать.
– Может, тебе потренироваться на мне, – предложила Эллен Кристина.
Маркус всегда думал, что она очень умная. Но теперь засомневался.
– Ерунда какая!
– Почему? – Эллен Кристина, казалось, слегка обиделась.
– Александра ведь не поймет, что я в нее влюблен, если ты будешь играть Джульетту.
– Я не буду играть Джульетту, – сказала Эллен Кристина.
Теперь она совсем погрустнела.
– Я только помогу тебе репетировать. Когда ты будешь Ромео, ты будешь играть с ней.
– Замечательная идея, – сказал Сигмунд.
– Отвратительная идея, – покачал головой Маркус. – Потому что тогда кто-то другой должен репетировать Ромео для нее, когда она будет репетировать Джульетту.
Сигмунд кивнул:
– Правильно. Это должен сделать кто-то другой.
– И этот другой должен заболеть, чтобы я выступил вместо него.
Сигмунд снова кивнул:
– Правильно.
– А шансы, что он заболеет, не так велики.
– Велики, – возразил Сигмунд. – Если Ромео буду играть я.
– Супер! – восхитилась Эллен Кристина.
Муна отреагировала не так восторженно:
– Это значит, ты во время репетиций будешь целоваться с ней?
– Нет, я буду только делать вид, – сказал Сигмунд и обнял подругу.
– Ну смотри, – проговорила Муна, отстранившись.
Маркус знал, что битва проиграна, но он сражался до последнего.
– А что я буду делать, пока вы репетируете? Я же не могу ввестись в спектакль, не зная, что происходит.
– Ты будешь играть второстепенную роль, – сказал Сигмунд.
– Какую?
– Человека, который много времени проводит с Джульеттой. Тогда ты сможешь изучить ее поближе, пока она репетирует. Ты будешь играть ее кормилицу.
Маркус даже вспотел.
– Но это же женщина!
– Именно! – воскликнул Сигмунд. – Это гениальный ход. Во времена Шекспира женщин часто играли мужчины. Я скажу, что просто продолжаю традицию.
– Интересно, – согласилась Эллен Кристина. – И никто не подумает, что это странно.
– Нет, – сказал Маркус. – Я так подумаю.
После первого урока «Четырехлистник» полным составом подошел к Воге, и ребята сказали, что они собираются основать труппу. И теперь думают, можно ли пару раз в неделю репетировать в спортивном зале. Воге сразу же загорелся идеей, а когда услышал, что Сигмунд хочет ставить «Ромео и Джульетту», его ликование только усилилось. Директор школы наверняка потребует, чтобы на репетициях присутствовал кто-нибудь из взрослых, и Воге уверил, что совсем не против им помочь. Он уже предвкушал, как молодые и, несомненно, талантливые актеры будут интерпретировать трагедию Шекспира.
– Может, у вас найдется какая-нибудь роль и для меня? – спросил он, смущенно улыбаясь.
– Вы можете сыграть брата Лоренцо, – сказал Сигмунд.
– Лоренцо… – проговорил Воге и строго посмотрел на Эллен Кристину.
Так вот: иди домой; будь весела
И дай согласье стать женой Париса.
А завтра, в среду, постарайся на ночь
Одна остаться: в эту ночь пускай
Кормилица с тобою не ночует [33].
– Нет уж, вот чего она точно не сделает, так не станет со мной ночевать, – пробормотал Маркус.
– Джульетту не я буду играть, – сказала Эллен Кристина.
Воге, казалось, уже никого не слышал.
– Да, так звучит перевод этой потрясающей трагедии, – сказал он и мечтательно посмотрел в окно.
– Ой, а вы знаете все наизусть? – восхищенно спросила Муна.
– Да, «Ромео и Джульетта» – моя любимая драма. Я и по-английски ее знаю. Хотите послушать?
– Нет, не сейчас, – оборвал его Сигмунд. – Мы будем играть на норвежском.
На доске объявлений они повесили листок, в котором сообщалось, что все заинтересованные в участии в новой школьной театральной труппе «Шекспир и мы» могут пройти кастинг на постановку «Ромео и Джульетты» в спортзале во вторник, в семь часов. Эллен Кристина поговорила с Александрой, которая оказалась совсем не против участия.
Кроме «Четырехлистника» и Воге пришло пятнадцать человек. Четырнадцать девочек и один мальчик, которого звали Трим Томас, но ему было всего пять лет, и он оказался братом Турид, которой пришлось взять его с собой, потому что родители пошли в гости. Когда Сигмунд объявил, что Джульетту будет играть Александра, двенадцать девочек тут же ушли. Тем самым их осталось семеро, не считая брата Турид. Ансамбль включая Воге, Эллен Кристину, Муну, Александру, Турид, Маркуса и Сигмунда.
– Хорошо, – подвел итог Сигмунд. – Придется переработать пьесу на семь действующих лиц.
– Восемь, – сказал Трим Томас. – Я тоже умею считать.
– Нет, ты слишком маленький, – сказала Турид, но Сигмунд потрепал Трима по голове.
– Вовсе нет. Ты можешь быть братом Джульетты. От этого трагедия только выиграет.
– Я так понимаю, у тебя уже готов план постановки, – сказал Воге и радостно потер руки.
Сигмунд настоял на том, чтобы переработать «Ромео и Джульетту» самостоятельно. Муна и Эллен Кристина считали, что это уж слишком: он и режиссирует, и играет Ромео, и перерабатывает пьесу. Но Сигмунд объяснил, что привык работать именно так.
В воскресенье вечером он закончил. К родителям Муны пришли гости, поэтому «Четырехлистник» заседал у Маркуса. У отца не предвиделось никаких гостей. Когда они собирались сесть, Монс вошел в комнату и выдернул стул из-под Сигмунда.
– Теперь мы квиты, – сказал он и вернулся на кухню.
Сигмунд потер копчик, аккуратно сел, раздал всем по экземпляру и начал читать.
