«Операцию «Ы»? А что, вполне даже может быть…»
Несколько минут собеседники обменивались ничего не значащими фразами, после чего снова перешли на родную речь.
– Н-да, Алиса Николаевна, акцент у вас просто чудовищный. Что, в будущем теперь все так говорят?
– Да, но только в Калифорнии. Мой преподаватель был родом из Сан-Франциско – студент, приехал в Москву по программе языкового обмена.
– Калифорния, значит… – барон задумчиво покрутил в пальцах чайную ложечку. – Боюсь, не стоит даже пытаться выдавать вас за жительницу Новой Англии.
– Значит, ничего не получится?
Алиса ощутила досаду – а ведь она даже не успела дать своего согласия!
– Ну, отчего же сразу – «не получится»? – успокоил её Корф. – Поступим иначе: выдадим вас за представительницу не нью-йоркского, а петербургского модного журнала. Конечно, придётся вас подготовить в плане кое-каких реалий, но и тут я особых трудностей не предвижу. В конце концов, вы здесь уже третью неделю, успели освоиться…
– А всё же… – Алиса замялась, не решаясь задать главный вопрос. – Признайтесь, барон, почему вам понадобилась именно я?
«… и чего ты, скажи на милость, ждёшь? Признания, что он якобы мечтает отправиться с тобой в заграничное турне? Дура, наивная дура…»
Барон снова усмехнулся – как показалось, несколько снисходительно.
– Тут никаких загадок, дражайшая Алиса Николаевна. У нас возникла необходимость найти в Европе одного господина. Некий ван дер Стрейкер, подданный королевства Бельгия – приходилось слышать?
– А как же! – она оживилась. – Это ведь он увёз Веронику Клеймёнову в Париж?
– Именно так. Сделал ей документы на имя Вероники Клегельс, дочери разорившегося лифляндского помещика, помог начать собственное дело. Так что помощь этой особы в поисках Стрейкера может оказаться неоценимой – если она, конечно, согласится нам помогать. Вы же, Алиса Николаевна, – барон обозначил лёгкий поклон в сторону собеседницы, – надеюсь, найдёте с ней общий язык. В конце концов, вы из одного времени и даже из одного города. Кому ж, как не вам?..
Я… я не знаю. – Алиса не знала, что ответить. – Я… конечно, я постараюсь…
– Так вы согласны? – Корф прищурился.
«…он ещё спрашивает!..»
– Да! – ей вдруг стало необычайно легко. – Да, конечно, барон, я согласна. Где надо подписать?
VI
Царское Село
Конец мая, 1888 г.
Тот же день.
Когда крышка ящика распахнулась, Геннадий на миг ощутил себя жюльверновским колонистом на острове Линкольна – несмотря на то, что он собственноручно отбирал и упаковывал все эти сокровища. Все на месте, нетронуто, невредимо – и теперь он готов встретить грядущие удары судьбы не с пустыми руками. Не придётся мастерить зажигательные лупы из стёкол часов, нож – из пряжки ремня. Чтобы выжить, теперь не нужны хитроумные ухищрения: залезай в сокровищницу, бери, что нужно!
Для начала – документы. Пачка чистых бланков паспортов и видов на жительство в обеих столицах Империи. Заполнить их труда не составит – здесь пока ещё не додумались до таких ухищрений, как спецчернила и секретные, регулярно меняющиеся отметки в тексте.
Отдельно – упакованные в полиэтиленовую плёнку, несколько уже паспортов иностранных государств на разные имена. Германская Империя, Третья Республика, Великобритания, Швеция, Итальянское королевство, Североамериканские Соединённые Штаты. Фотографий в документах здесь пока нет, а обязательный краткий словесный портрет составлен максимально расплывчато – кроме самого Геннадия, под него попадает ещё несколько членов группы.
«…вернее, попадали – пока сами не попались царской охранке…»
Геннадий горько усмехнулся невольному каламбуру и продолжил осмотр.
Пачка купюр – российские рубли, немецкие и финские марки, франки, беловатые двадцатифунтовые бумажки. В замшевом мешочке тяжело звякнуло золото – смесь из царских империалов, двадцатифранковых золотых монет и британских гиней.
Большую часть объёма ящика занимало оружие. Чешский пистолет-пулемёт «Скорпион» с отсоединённым глушителем, два запасных рожка один на десять, другой на двадцать патронов. Два пистолета в наплечных кобурах – «ЧеЗет-75»» и «Вальтер П38.К» с укороченным стволом, производства ГДР по образцу тех, что, выпускались для нужд гестапо и СД. К каждому пистолету прилагалось по запасному магазину; в комплекте к «Вальтеру шёл ещё и глушитель. В двух других закладках лежали по паре «ТТ» и по одному АКСУ – но для себя Геннадий, питавший слабость к стволам германского и чешского производства, отобрал надёжные, компактные образцы под калибр 9x19 мм Парабеллум. Всего в ящике имелось шесть пачек по полсотни патронов в каждой.
Арсенал дополнял бельгийский пятизарядный «бульдог» под мощный патрон 44-го калибра – комплектуя аварийный запас, Геннадий решил запастись и оружием местного производства, не вызывающим подозрений, к которому несложно раздобыть боеприпасы. Револьвер он купил в оружейном магазине на Невском. Кроме «бульдога», Геннадий приобрёл там и нож – настоящий складной кинжал, обоюдоострый с плоской мельхиоровой, выложенной слоновой костью, рукояткой и клеймом на клинке: "Корытцева въ Ворсмгь". Нож лежал здесь же, в ящике, и Геннадий, щёлкнув для проверки лезвием, спрятал его в карман.
Кроме оружия, в ящике нашлись: маленький плоский цифровой фотоаппарат, семидюймовый планшет, терабайтный внешний диск (Геннадий сам загружал в него массу полезной информации), зарядное устройство на солнечных батареях, пара карманных раций и крошечный диктофон. И медикаменты, разумеется: две армейские аптечки расширенной комплектации в компактных сумочках, несколько индивидуальных пакетов, упаковки антибиотиков, антисептиков, болеутоляющих, и прочих необходимых препаратов, а так же краткая инструкция по их использованию.
Оставалось переложить всё это богатство в объёмистый саквояж – чем Геннадий и занялся, когда проём люка закрыла массивная фигура, и надтреснутый голос произнёс:
– Ктой-та это забрался, куцы не велено? А ну, вылезайте, сорванцы, пока ухи вам не оборвал!
Он замер, ощущая, как покрывается с ног до головы ледяным потом.
«Дворник! Тот самый, мимо которого он давеча прошёл! Черт знает, зачем старому олуху понадобилось осматривать пустующий дом – он ведь знал, что тут никто не живёт? Видимо, когда дворник обнаружил приоткрытую заднюю дверь, то подумал, что в здание забрались мальчишки. Ну и решил пойти, проверить. Вот уж действительно – заставь дурака Богу молиться…
Дворник, тем временем, продолжал взывать к воображаемым нарушителям границ частных владений.
– Севка, Санька, вы, што ль? Вот ужо мамкам вашим обскажу, они вам крапивой-то задницы настегают – а она нынче майская, жгучая! Вылезайте, пострелята, да свечу-то не уроните, а то спалите дом!
Геннадий, стараясь двигаться бесшумно, прикрутил фитиль «летучей мыши». Подвал погрузился в первозданный мрак.
– И даже не думайте сбечь! – отреагировал дворник. – Счас спущусь – наплачетесь у меня, коли по-хорошему не желаете!
Заскрипели под грузным телом ступеньки, и на уровне глаз Геннадия возникла пара пыльных солдатских сапог. Он отстранённо подумал что дворник, наверное, из отставных солдат и донашивает старое обмундирование.
Ступеньки жалобно скрипнули, на этот раз куда громче.
– …а ежели навернусь сослепу из-за вас, паршивцев, – дворник продолжал сыпать угрозами, – самолично вожжами отлупцую! Портки с вас сыму – и по задницам, по задницам! Штоб неделю сидеть не могли!..
«…А что, это мысль!..»
Он схватил за ближайший сапог и дёрнул
