Марат подхватил меня и помог дойти до лавочки. В ушах шумело.
– Что с тобой? Ты заболела? – Он не находил себе места от переживаний.
Я несколько раз глубоко вздохнула. Стало легче. Мир вокруг прояснился.
– Сама не знаю, – тихо отозвалась я. – Голова вдруг закружилась…
– Это потому, что ты целыми днями стоишь под солнцем! – сделал вывод Марат. – Зачем работаешь по две смены?
– А ты зачем работаешь по две смены? – парировала я.
– Чтобы весь день на тебя смотреть, – ответил Марат. – Но я лежу под зонтом, а ты постоянно под солнцем! Говорил же тебе – почаще заходи под навес!
– Хорошо, теперь буду, – вяло откликнулась я. – Мне уже лучше.
Через несколько минут мы поднялись с лавочки и продолжили путь. Марат держал меня под руку, как немощную старушку.
Начало темнеть. Южные города отличаются тем, что здесь мгновенно рассветает и мгновенно темнеет.
Впереди показалась палатка Фулаты. Рядом с ней собралась толпа. Присмотревшись, я увидела, что это те самые парни, которые сегодня на пляже вели себя как дикари. Сейчас они выглядели не лучше: развязные, у каждого по бутылке пива в руках. Одеты в шорты, без маек. Мне были видны их стальные мускулы. Эти парни казались просто огромными, хотя вряд ли были старше нас.
У меня тревожно сжалось сердце.
– Марат, эти парни были сегодня на пляже, – беспокойно сказала я. – Вели себя как хамы. Интересно, что они хотят от Фулаты?
– Да я тоже их видел. Давай подойдем, – предложил Марат.
В воздухе ощущалось волнение. Я предчувствовала, что сейчас что-то случится. Воздух стал каким-то вязким и густым. Время словно замерло.
Мы подошли к Фулате. Она взглядом поприветствовала нас. Здесь еще стоял и Ваня. На стуле сидела экстравагантная девушка с красными волосами, и Фулата заплетала ей косички.
– Заплети мне косички, – игриво попросил один из парней. У него были голубые глаза, холодные и неприятные. На левом предплечье виднелась татуировка «Леха». – Вот как у нее, – и он показал пальцем на меня.
– Я не могу, – покачала головой Фулата.
Она уже заканчивала заплетать косы клиентке с красными волосами.
Пятеро парней обступили палатку. Мои коленки задрожали. Мы с Фулатой обеспокоенно переглянулись.
– Почему не можешь? – Ноздри голубоглазого угрожающе раздулись.
– Потому что у вас нет волос на голове, – как можно спокойнее сказала Фулата, но я видела, что ее пальцы дрожат от волнения.
– Ну и что?
– Лысый вы. Косички заплетать надо из чего-то, а у вас нет волос. Нарастить не получится. Капсулы с прядями прикреплять надо опять-таки к волосам… – Когда Фулата волновалась, она немного криво строила фразы.
Друзья парня засмеялись и отхлебнули по большому глотку пива из своих бутылок.
Каждому из нас было понятно, что назревает скандал. С пьяными не получается нормально разговаривать. Они неадекватны и ищут любой повод, чтобы прицепиться.
Внезапно Леха подошел к девушке, которой Фулата заплетала косички, и с силой дернул ее за волосы. Красноволосая пронзительно завизжала, на ее глазах выступили слезы.
– Ну тогда сними с нее скальп и приклей его мне! – заявил Леха.
Его друзья одобрительно засмеялись.
– Я сейчас милицию вызову! – расплакалась девушка.
Это перешло уже все границы.
– Почему бы вам не уйти в другое место? – процедил Марат. Он скрестил руки на груди.
– А почему бы тебе не заткнуться? – ответили Марату.
– Не надо ссориться, – примирительно сказала Фулата.
Она была права: надо мириться. Силы явно были не на нашей стороне. Парни были мускулистыми: понятное дело – все свое свободное время они проводят в тренажерном зале, а не в библиотеке.
– Заткнись, черномазая! – заржал качок с рыжей щетиной на щеках. – Вали обратно в свою Африку, или откуда ты там приперлась в нашу страну!
Я не помню, кто кого первый ударил. Кажется, Ваня вмазал кулаком этому, с рыжей щетиной.
И началась грандиозная драка. Во время нее перевернулся стол, стулья, зонт упал на землю. Парни били друг друга, кубарем катались по асфальту, девушки кричали и визжали (я в том числе). Девчонка с не до конца заплетенными красными косичками убежала от греха подальше.
– Вызовите кто-нибудь милицию! – завопила я. От волнения я забыла номер милиции.
Слышались глухие удары, на землю капала кровь из разбитой губы Марата. Парни в процессе драки рвали друг на друге футболки.
– Помогите кто-нибудь! – крикнула я отдыхающим.
Я бы и сама могла влезть в драку, но меня прихлопнут одним ударом.
На мою просьбу никто не отреагировал. Отдыхающие стояли вокруг нас, с удовольствием смотрели на драку, смеялись, показывали пальцами, снимали драку на камеры мобильных телефонов, фотографировали. Делали это, вероятно, для того, чтобы потом выложить на какой-нибудь сайт приколов.
– Пошли отсюда! – разъяренно заорала я. – Тут вам не цирк! Пошли, я сказала!
Снова кто-то ударил Марата. Фулата стояла и в голос рыдала.
У меня помутился рассудок. Раз никто не хотел нам помогать, я решила сама защищать своих друзей, биться насмерть.
Я схватила с земли синий пластиковый стул, на котором раньше сидели клиенты, и стала им изо всех сил бить качков.
– Чего нюни распустила! – крикнула я Фулате, пытаясь привести ее в чувство. Плакать будем потом, когда все закончится. – Быстро помогай мне!
– Что такое «нюни»? – спросила Фулата. Русский язык она знала не в совершенстве, но каким-то интуитивным образом догадалась, чего я от нее хочу, схватила другой стул и тоже пошла в атаку.
– Вот тебе! Вот! – размахивали мы стульями.
Отдыхающие пришли в экстаз от зрелища.
Вдруг кто-то схватил меня за африканские косички и с силой потянул назад. Мне показалось, что сейчас с меня действительно снимут скальп. От боли потемнело в глазах. Я выронила стул и осела на землю. Я пыталась вырваться, извернуться, но этот кто-то с наслаждением все тянул и тянул мои косы. Я не видела лица этого человека.
Когда он мотал меня из стороны в сторону, как куклу, я выронила легкую тряпичную сумочку, в которой были деньги. Мобильный телефон я крепко держала в руке.
– Прекратите! – надрывалась Фулата. – Отпусти ее волосы!
И вот тут случилось самое страшное.
Парень с рыжей щетиной ударил Марата. Марат поскользнулся на разлитом пиве и упал на землю.
К нему подбежал рыжий, чтобы еще раз ударить, но увидел, что… Марат не двигается.
Это увидели все. Марат лежал и не шевелился.
Меня пробрал с головы до ног ледяной холод.
Только сейчас я заметила, что Марат лежит головой на бордюре.
Драка мгновенно прекратилась. Все окружающие замерли. У меня было чувство, что время снова остановилось. Все молчали.
– Марат! – закричала я. Меня всю колотило.
Я рванула к нему. Его волосы с левой стороны головы были окровавлены, а глаза закрыты.
В этот неподходящий момент я залюбовалась его густыми черными ресницами.
– Мы его убили! – крикнул кто-то из качков.
Они моментально протрезвели и разбежались в разные стороны, как последние трусы. Люди пытались их задержать, но они всех раскидали и скрылись с места происшествия.
Ваня в разорванной одежде стоял и смотрел на нас. По щекам Фулаты катились слезы.
Я не знаю, кто вызвал «Скорую помощь», но она приехала очень быстро, потому что больница находилась неподалеку. Врачи дали Марату понюхать нашатырь, и он пришел в сознание. Его переложили на носилки, погрузили в машину. Я забралась следом.
– Мы тоже поедем, – сказали Фулата и Ваня.
– Будьте тут, – отказалась я. – Приведите все в порядок… Я вам позвоню.
Я сидела в машине «Скорой помощи» возле носилок, на которых лежал Марат, и ничего не понимала. Состояние и ощущение бреда.
Что вокруг происходит? Куда мы едем? Почему мы здесь? Ведь я должна быть сейчас дома и гладить вечернее платье. А Марат почему с окровавленной головой лежит на носилках? Почему он не дома, не кладет гитару в чехол и не настраивается на выступление?
Почему окружающие люди не помогли прекратить драку? Почему они стояли и смотрели? Как можно быть такими жестокими? Почему я стою целыми днями на вышке и спасаю совершенно незнакомых мне людей, а нам не помог никто?..
Неужели они не видели, что Марат и Ваня против пятерых громил – просто котята? Или сами побоялись получить?..
Если бы я была на их месте, я бы не задумываясь помогла. Что я, кстати, и делала – дубасила качков стулом.
Я слышала сирену «Скорой помощи». Напротив меня сидела женщина-врач. Я попыталась найти в ее лице тень улыбки, что-то подбадривающее, какую-то подсказку, ответ, но ее лицо было безразличным. Наверное, она просто все это видит каждый день и думает сейчас о том, готовить ли сегодня дома после работы борщ или лучше сделать это завтра.
Я держала Марата за руку. Она была теплой и немного влажной.
Марат смотрел на меня полуприкрытыми глазами и молчал. В этот момент я поняла, что он – самый родной и близкий мне человек. Мы всегда вместе – и в радости, и в горе. Сейчас горе. И мы вместе.
