массажа.
– С сердечной чакрой мне понятно. Давай теперь установим связь других чакр с отрицательными эмоциями.
– Она давно уже установлена. Лепестки головной чакры блокируются неведением; горловой – страстью; сердечной, как мы уже выяснили, – гневом; пупочной – гордостью; чакры, называемой тайной, – ревностью. Именно своими негативными эмоциями мы порождаем в себе яды и рушим свое здоровье.
– Ну что ж, Карина, пожалуй, на сегодня мы закончим. Меня твои ответы вполне удовлетворили. Но скоро мы увидим, как на твою работу отреагируют члены аттестационной комиссии. Не все в ней будут нашими доброжелателями, но ты отвечай им как своим друзьям, с которыми хочешь поделиться лучшими знаниями.
– Я категорически не согласен, Виктор Степанович, с тем, что в нашем институте защищается дипломная работа на подобную тему.
Еще не старый человек от негодования покрылся красными пятнами.
– Это полная ахинея, не заслуживающая серьезного внимания!
– Вы хотите, Илья Илларионович, чтобы работа была снята с защиты?
– Нет, конечно. Аттестуемая добросовестно разобралась в том, что вы ей подсунули. Не сама же она выбирала себе тему. Поэтому претензия у меня только лично к вам.
– Илья Илларионович, – поднялся с места председатель комиссии, – к чему сейчас эти выяснения отношений?
– А когда же еще их выяснять? Впрочем, если я здесь не ко двору, то могу и покинуть это сборище!
Илья Илларионович нервно вскочил, но тут же опустился обратно. Лицо его побледнело, и в глазах появился страх.
– Виктор, что это? – шепотом спросил он, схватившись за сердце. – Неужели гнев – твоя дипломница сейчас об этом рассказывала?
– Пока ничего страшного, Илья. Отдышись немного в нашем парке, а потом я тебя посмотрю.
Председатель проследил, чтобы дипломники усадили согнувшегося старичком Илью Илларионовича на скамейку и, вернувшись, просмотрел бумаги. Вздохнув с облегчением, он сообщил:
– Все члены комиссии, включая Илью Илларионовича, поставили дипломнице Виктора Степановича высший балл.
После торжественного объявления результатов Виктор Степанович отправился в парк выручать коллегу, а к Карине подошел приглашенный от сторонней организации член комиссии.
– У вас получилась необычная и интересная дипломная работа, Карина. Похоже, вы погрузились в ее тематику глубоко.
– Да, эта тема оказалась мне довольно близкой.
– А вы когда-нибудь практиковали то, о чем рассказывали?
– Только на себе, – улыбнулась девушка.
Мужчина явно колебался.
– А почему вы спросили об этом? – помогла ему Карина.
– Дело в том, что у моего сына проявляются симптомы, снять которые известными методами не удается. И сегодня, слушая вас, я вдруг подумал, что вы могли бы посмотреть на нашу проблему свежим взглядом.
– Я могу попробовать, – Карина смотрела серьезно.
Варвара Петровна разволновалась:
– Ты почему здесь, дочка? Что с твоей защитой?
– Все уже закончилось, мама.
– На «отлично»? – замерла медсестра и расцвела, услышав ответ.
– Мне нужна твоя помощь. Сейчас сюда привезут больного, который хочет, чтобы его диагностировали именно в этой больнице.
– Так все доктора на обеде, Карина. Кто будет диагностировать?
– Я, мама. Это желание его отца.
– Ладно. Побудь пока тут, а я пойду разберусь что к чему. Похоже, там кто-то уже приехал.
Варвара Петровна вернулась скоро и выглядела странно.
– Девочка моя, – сказала она, – помнишь ту комнатку, откуда мы тебя когда-то унесли на руках? Иди сейчас туда. Там тебе никто не помешает.
Карина прошла по коридору и открыла знакомую дверь. Отец больного поднялся ей навстречу.
– Суть просьбы, Карина, в следующем. Есть боль непонятного происхождения, очень тягостная и в последнее время усилившаяся. Попытайтесь найти ее источник.
Девушка взглянула на пациента. Он лежал на кушетке с закрытыми глазами. Она переставила стул поближе к его ногам, села и, откинувшись на спинку, погрузилась в себя.
Длинный коридор со сводчатым потолком был заполнен светом, и только в самом его конце сконцентрировался удушливый мрак.
– На этот раз я дойду до конца, Сережа, не сомневайся, – беззвучно произнесла Карина и двинулась вперед.
Отец напряженно смотрел на нее, ожидая результата.
– Боли в большом пальце правой ноги больше не будет – никогда.
Девушка открыла глаза, и на лице пожилого мужчины отразилось изумление. Но в это время молодой человек пружиной подскочил на кушетке.
– Ты?! – громко воскликнул он и схватил девушку за руку. – И даже не такая горячая, как тогда!
Вошедшая в комнату Варвара Петровна плакала.
– Дочка, а нога-то у него сохранилась.
– И он даже нашел нас с тобой, мама, – обняла ее Карина.
