Бомэй костюм охотника. В руке она крепко держала блестящий кинжал. Сердце Юань Юань сжалось. С тех пор как она встретила Бомэй, та и слова резкого не сказала. Даже когда ее кровать выпачкали землей.
Но сейчас она пробудилась, словно долго спавший вулкан.
Акт IV
Шут
Найли вспомнила один разговор.
Бомэй вдруг обратилась к ней:
– Ты всегда выглядишь невероятно заносчивой. А скажи, Найли, почему ты никогда не говоришь о своей матери?
Найли посмотрела на подругу с удивлением.
– Твоя мама, кажется, не живет дома уже около трех лет, верно? Где она сейчас? Я тут слышала, что она сидит, поэтому тебе удается ее навещать всего два раза в год, это правда?
Найли почувствовала себя так, словно ей всадили нож в спину.
– Я ни с кем это не обсуждала, Найли, и хочу и дальше держать это в секрете. Мы с тобой похожи, не так ли? Я просто хочу вернуться в те времена, когда мы были вместе и ты всегда следовала за мной. Мы были неразлучны. Я хочу, чтобы мы с тобой были друзьями, а не врагами, – тихо произнесла Бомэй.
– Почему я? – у Найли затряслись руки. – Почему ты выбрала меня?
– Потому что ты особенная. Всегда такая независимая и стойкая, как прочный ствол дерева… Но я бы хотела, чтобы ты почаще была гибкой лозой. Мы же друзья, верно? – Бомэй улыбнулась и приобняла Найли за плечи. – Мне так сложно с кем-то подружиться. Ты считаешь, что я всем нравлюсь? Но все видят лишь мою маску. Только тебе я показываю себя такой, какая я есть. Поэтому мы и дружим, мы похожи, – лукаво улыбнулась девушка.
От воспоминания о нежном, но при этом зловещем тоне, которым говорила подруга тогда, Найли пробрала дрожь. От навязчивой подруги так просто не избавиться. Блестящий кинжал, который держала в руке Бомэй, символизировал секрет, который Найли отчаянно хотела сохранить: ее мать посадили в тюрьму, признав виновной в денежных махинациях.
Свет погас, а когда снова зажегся, Найли уже надела маску шута. Ухмыляющееся лицо, скрывающее слезы, и красный, как кровь, нос. Шуты не показывают свою грусть.
Музыка снова сменилась на веселые мотивы, а охотник и шут, взявшись за руки, танцевали по кругу. Их танец излучал нарочитую радость. В театре звучал хор голосов, звучавших грандиозно и воодушевляюще, но веселая музыка не могла скрыть грусть происходящего.
Юань Юань смотрела на сцену, и сердце ее все сильнее сжимали невидимые тиски. Она вспоминала, что отношения Бомэй и Найли стали ухудшаться с того дня, когда Бомэй представила всем соседку:
– Это Найли, моя лучшая подруга.
У девушек были очень близкие отношения, но Юань Юань видела, как личность Найли в этих отношениях мало-помалу подавляется.
Между тем на сцене охотник убрал кинжал в ножны, и шут, пожав ему руку, был вынужден не отставать от ритма соперника.
– Убрав кинжал, охотник потерял бдительность. Интересно, сколько времени займет танец этих масок? О чем думает шут? Может быть, он недоумевает: неужели охотник теперь вечно будет его контролировать? Его одолевают грусть, страх и тоска по свободе! Он был вынужден сдаться и подавить свой боевой дух. Когда же это закончится? Шут глубоко в душе не перестает плакать!
Человек в черном плаще вытянул руки в белых, словно у фокусника, перчатках.
Шут и охотник плясали под радостную музыку. Зловещая атмосфера окутала сцену. Девушки держались за руки, но их движения были чересчур напряженными.
Охотник глядел на добычу, гордясь победой, и его торжествующая улыбка вызывала у шута еще большую ненависть – он хотел содрать с себя каждый сантиметр кожи, которого коснулся охотник.
Столько обиды, столько злости… Взгляд шута был полон ненависти, но приходилось продолжать танец… Столько ненависти, которую нельзя выразить!
Лицо шута медленно искривилось в ухмылке. Странный голос внутри продолжал шептать: «Не сдерживайся больше… Отбери кинжал, отбери…» Голос становился громче. От него уже не удавалось скрыться! Сердце шута готово было вот-вот разорваться. Злость и ненависть полностью поработили его и гнали вперед.
Наконец шут вскрикнул, выхватил из ножен охотника кинжал и стал наносить удары в грудь противника. Он не переставал, пока не увидел ярко-красную кровь, вытекающую из ран. Воздух наполнился запахом ржавчины.
Молодой человек в черном плаще бросился девушке в костюме охотника и проверил ее дыхание.
Юань Юань покрылась ледяным потом, и кровь, казалось, застыла в жилах. Она, словно оказавшись в ночном кошмаре, не могла заставить себя двигаться или что-либо произнести. Сердце сжалось от боли, и слезы полились из глаз.
– Она мертва, Бомэй мертва, – в отчаянии прошептал человек в плаще.
Осознание медленно приходило к Найли. Она сняла маску шута, открыв всем бледное, как у привидения, лицо.
– Бомэй…
Она присела рядом с подругой на корточки. Все маски были сняты, остались лишь две несчастные девушки: одна жаждавшая любви, другая – свободы. Общаясь каждый день, они позволяли друг другу постепенно стирать свои личные границы, и это привело к трагическому финалу.
Но не этого хотела Найли. Были времена, когда подруги восхищались друг другом, так почему же все закончилось именно так? Окровавленный кинжал с лязгом упал на пол.
– Зачем вы дали настоящий кинжал? Вы убийца! – воскликнула Найли, обращаясь к человеку в плаще.
– Так кто же я на самом деле?! – переспросил мужчина.
Он скинул капюшон, и Найли вскрикнула. Показалась еще одна маска – лицо ее самой.
– Я – это ты, разве не понимаешь? Каждый носит разные маски. Если мы не примем их, в наших сердцах зародится злоба, и она будет расти, – произнес молодой человек.
Девушка словно окаменела. Слова эхом отзывались в ее сознании, но было слишком поздно. Она закрыла лицо руками и горько заплакала. Каждая слеза была словно кровь, которой обливалось ее сердце.
Акт V
Выход на поклон
– Фух… я так устала… – раздался голос Бомэй.
Вздрогнув от неожиданности, Найли увидела, как подруга медленно поднимается с пола.
– Ну, что вы думаете о моих актерских способностях? Кинжал все-таки проткнул пакетики с кровью под одеждой. Смогу ли я теперь от нее отмыться?
– Вообще-то лезвие не заточено. Лучше радуйся, что все закончилось хорошо, – произнес человек в плаще, снимая маску с фотографией Найли и открывая свое улыбающееся лицо. – Вы двое потрясающе исполнили свои роли! Все актеры должны брать с вас пример, – сказал Чэн Ю.
– Тогда мы можем выступить с труппой муниципального театра? Я и Найли, правда? – Бомэй, казалось, до конца не понимала, что сейчас произошло.
– Перестань прикидываться дурочкой… Я не играла! В какой-то миг я правда подумала, что кинжал настоящий! И
