- Ну что ж, выполнишь задание и приводи.
По пути на инструктаж Зина завернула к сестренке в госпиталь, предупредила, что уходит на задание, и, не стерпев, пообещала:
- Обратно, может быть, приду не одна. Приведу с собой Нестерку и Леньку.
- Вот хорошо-то! - просияла Галька.
Помочь Зине пройти через партизанскую зону вызвались старик партизан и Добрыня. Время уже приближалось к полуночи, когда они миновали два последних дозорных поста.
Небо завесили густые, кучевые облака, предвещавшие дождливую погоду. На обрывистом берегу Западной Двины остановились. Здесь предстояло расстаться с провожатыми.
Добрыня, поцеловав Зину в щеку, шепнул на прощание:
- Возвращайся быстрее. Буду ждать тебя.
Зина осталась одна. В кустах разделась, связала свое белье. Держа узел над головой, осторожно вошла в воду и, тихонько гребя свободной рукой, поплыла. Хорошо плавать она научилась еще в Ленинграде, поэтому довольно легко преодолела реку. Ползком по песчаной отмели пробралась к кустарнику. И, стараясь неосторожным шорохом не выдать себя, оделась.
Она кралась зарослями ольшаника, уходя все дальше от опасного берега реки. И вдруг совсем близко услышала голоса. Очевидно, полицаи. Счастье, что она не нарвалась на них. Зина опустилась на землю и поползла в сторону.
Кончилось мелколесье. Впереди темнело покрытое росой обширное поле. На ощупь Зина определила - рожь, с тяжелыми, набухшими от влаги колосьями. Значит, вышла удачно, - точно, как ее инструктировали накануне.
Теперь никуда не сворачивать, идти прямо.
В мокром ржаном поле ее не было видно. Но позади оставался заметный след, по которому ее могли легко обнаружить даже теперь, в темноте. И все же в густой ржи идти было не так страшно. Она вышла к проезжей дороге. Остановилась, пригляделась, наконец решившись, перебежала ее и замерла, услышав немецкое: "Хальт! Значит, патруль наткнулся на ее след!
Прозвучал выстрел, и тут же длинная автоматная очередь полоснула, казалось, совсем над головой.
"Заметили!.. " - ужаснулась Зина. Стрельба так же внезапно прекратилась. Где, пригнувшись, бегом, где ползком - Зина уходила все дальше и дальше от опасного места. Поле кончилось. Спасительный, как ей казалось, кустарник вырос перед глазами. Продираясь сквозь цепкий можжевельник, она то и дело проваливалась в густую, липкую жижу... "Болото, - вспоминала она слова инструктировавшего ее комиссара, - гиблая трясина! Не входить, пробираться стороной!" Но теперь предостережение утратило свой смысл. Только болото могло спасти от преследования.
Она уже с трудом вытаскивала отяжелевшие ноги из торфянистой гущи и, хватаясь за ветки кустарника, выбиралась на кочки.
Совершенно неожиданно - так, что замерло сердце, - загрохотало небо и раскололось пополам, огненная стрела прорезала черные облака. И в свете молнии Зина совсем рядом увидела заросли ельника. Значит, она шла по краю болота. За ельником начинался высокий хвойный лес. Вокруг, как орудийная стрельба, гремели раскаты грома, и огненно-красные молнии разрезали небо в черных провалах.
... Серый утренний рассвет застал Зину уже далеко от Западной Двины. Она перемотала мокрые, сбившиеся онучи, чувствуя, что сильно натерла ноги. Влажная юбка прилипала к телу. Зине было холодно, ее знобило.
Заросшая высокой травой сеча сменилась лиственным мелколесьем, а за ним открывалась широкая равнина. По всем признакам, здесь недавно существовала деревня: колодец возле дороги, среди лопухов и высокой травы - развалины обгорелых бревен, кучи щебня.
Встретилась одичавшая, с облезлой шерстью и большими зелеными глазами, серая кошка. Зина уловила запах свежего дымка. Из небольшого бугорка торчал обломок чугунной трубы. Значит, жилая землянка.
Зина колебалась: уходить или подождать? И пока она размышляла, из землянки вылезла седая, с суровым лицом, женщина в рваном черном, заношенном платье. Она тащила за собой на веревке козочку.
- Как ваше селение называется? - спросила Зина, подойдя ближе.
- Было селение, да сплыло. Одна я теперь здесь живу. - Голос пожилой женщины звучал надтреснуто. - Сожгли немцы всю деревню, а людей угнали еще в прошлом году.
И тут Зина заметила приближающихся по проселку немцев с пилами в руках. Их было человек пять... очевидно, саперы. Бежать в лес было поздно.
Зина выхватила из рук женщины веревку с козой.
- Я сама... Только молчите... - умоляюще прошептала Зина и пошла навстречу немцам, потащив за собой упиравшуюся козу. Еще секунда понадобилась Зине, чтобы, низко нагнувшись, вытащить из-за пазухи носовой платок с запиской командира и сунуть его в густые лопухи. - Пошли, пошли, моя милая! - громко уговаривала она козу.
Немцы прошли мимо, не обратив внимания на Зину. Она едва успела перевести дух, как на дороге снова показались солдаты - другая партия. Женщина испуганно затряслась:
- Иди скорей в землянку...
Зина, подхватив свой узелок, быстро спустилась по земляным ступенькам. Оказавшись в сыром, темном помещении, обшитом изнутри досками, Зина огляделась.
Застланная серой дерюгой койка, маленькая грубка с трубой и с чугунком на конфорке, а под крошечным застекленным окошком - ящик, служивший, видимо, столом. Зине сначала показалось, что в низкой, мрачной землянке никого нет. Но, привыкнув к сумраку, она заметила в углу смуглую большеглазую девочку лет пяти.
- Ты кто? - подала голос девочка.
- Беженка, - ответила Зина.
- А я - Юлька, - сообщила девочка, доверчиво глядя на Зину.
Опираясь тонкими ручонками на самодельный костылек, Юлька боком вылезла из своего угла. Одной ножки у нее не было. Из-под короткого ветхого серого сарафанчика высовывалась сине-багровая культя.
- Осколком мины у нее ножку оторвало, - пояснила, спускаясь вниз, хозяйка землянки. - Мать немцы застрелили, а ее осколком...
Девочка пытливо глядела на Зину. Ее большие глаза в ореоле темных ресниц смотрели диковато.
- Так вот и живем вдвоем с Юлькой, - сказала женщина, наливая в консервную банку молока и ставя на ящик глиняную плошку со спелой лесной малиной. - Ешьте, - предложила она Юльке и Зине. - Козочка у меня доится. Сама дивлюсь, как это немцы ее не отобрали!
Выпив необыкновенно вкусного козьего молока со спелой малиной, Зина поблагодарила хозяйку и отдала часть своего хлеба из узелка Юльке.
Кажется, теперь, когда опасность миновала, можно было уходить. Хозяйка, осторожно выглянув из землянки, внимательно осмотрелась вокруг и неожиданно сказала:
- Не позабудь, возьми, что спрятала в лопухах.
Зина невольно вздрогнула. Значит, женщина все заметила...
Сердечно поблагодарив и распрощавшись с Юлькой, Зина двинулась в путь. Она прошла километра два.
В глухом, заваленном буреломом лесу часто попадались ржавые консервные банки, винтовки с разбитыми прикладами, солдатские каски, пустые поломанные ящики из-под снарядов. Вокруг было столько малины и грибов, словно сюда никто не захаживал. Зина не сразу сообразила, что идет по заминированному лесу. Круто свернув в сторону, она прошла заросшую орешником вырубку и оказалась перед большим полем.
Время близилось к полудню. На поле работали люди. По проселочной дороге пылила машина, за ней - другая... Пробираться по закрайкам стало опаснее, чем идти открыто по дороге. Где-то совсем рядом загудел паровоз. До Оболи оставалось совсем немного. Она увидела новую наблюдательную вышку с часовым на косогоре, где весь кустарник был, видно, недавно вырублен. Зина немного отдохнула, соображая, как безопаснее пробраться в деревню. По знакомой тропинке пересекла поле желтеющей пшеницы. Все ближе и ближе она подходила к деревне.
Вот и усадьба бабушки. Легко проскользнув под слегами изгороди, она прокралась к старой липе. Положила записку в дупло и легла между грядками картофеля, обратив внимание, как, словно хлопья сажи, с тревожным криком кружились над усадьбой испуганные галки.
"Чего это они так раскричались?" - едва успела подумать Зина и тут же услышала шум и немецкую речь. Немного приподняв голову, выглянула и замерла. В закоулке между избами урчала грузовая машина, а из дома Азолиных полицаи выводили родных Нины и заталкивали в грузовик. Двое эсэсовцев отдавали приказания.
"Опоздала!" - со страхом подумала Зина. Остановившимися от ужаса глазами она следила, как полицаи выводили теперь ее бабушку. Бабушка семенила, согнувшись, на ходу повязывая платок. Из избы выбежала маленькая шустрая Любаша в коротком ситцевом платьице.
- Бабуля! Бабуля! Куда же ты? Возьми и меня!
Машина, затарахтев, тронулась с места и, все ускоряя ход, покатила в сторону Оболи.
Из закоулка выскочил в рваной ковбойке какой-то парнишка. "Нестерка!.. " - не сразу узнала его Зина.
Нестерка поднял с земли громко рыдавшую Любашу и понес на руках домой, громко уговаривая:
- Не плачь! Не плачь! Успокойся!..
Через несколько минут Зина прокралась в избу.
