- Значит, они это место запомнили по приметам каким-то особым. Вот тебе и три.
- Молодец, Леня, - сказал Володя. - Точно рассудил. Так и будем теперь искать. Пошли обратно.
Медленно добрели до избушки. Капитан сидел на бревне у открытой двери и все так же смотрел поверх деревьев. Кожаный и Гленарван уместились на соседнем чурбаке. Руки у пленного были стянуты той веревкой, которой он час назад собирался вязать Никиту.
Володя подошел к ним и отрицательно покачал головой.
- Пока ничего, - сказал он огорченно.
- Что же, ищите дальше, - сказал Гленарван.
- Удрать хотел, гад ползучий! - сказал Кожаный и кивнул на связанного. - Шлепнуть бы его, и вся недолга!
- Уймись, - сказал Гленарван.
И тут Никита вспомнил, что видел этого Кожаного у отца в столовой в первый свой день в Архангельске.
Миновали избушку и снова углубились в заросли. Еще не меньше часа они лазили по лесу, обдирая руки и ноги об острые сучья. Прочесывали окрестность вдоль и поперек. Потом снова вернулись к избушке, повалились кто куда мог - устали.
У сторожки все так же неподвижно сидели трое. Капитан скривил губы в презрительной усмешке.
- Должен быть знак. Раз карты нет, должна быть какая-то точная примета, - сказал Гленарван и выплюнул травинку, которую грыз в нетерпении. - Должен!
- А есть карта, - сказал вдруг Ленька.
Он вытащил из кармана свою затрепанную книжку и открыл ее на той странице, где нарисована была карта с Зеленой Кошки.
Гленарван внимательно рассмотрел карту и сказал:
- Все верно. Мы находимся как раз там, где крестик. Ну и что?
И тут Никита вдруг ясно увидел на карте пристань Глубокий яр, безымянную речку, острый нос "Святителя Михаила" и стрелу, протянувшуюся от него к избушке посреди леса.
- Вот это да! - выдохнул Карпа. - Как же мы сами-то не догадались?
- Откуда это у вас? - спросил Гленарван.
- На Зеленой Кошке этот капитан со скаут-мастером встречались. Он ее на песке начертил. А мы срисовали, - объяснил Ленька.
Гленарван посмотрел на Кожаного и ничего не сказал.
- Хорошая карта, - сказал Кожаный, - нам ее два месяца назад...
Гленарван задумчиво смотрел на солнечное пятно компаса с узорчатой надписью "Святитель Михаил", что валялся на траве. Потом он медленно нагнулся и взял его в руки.
- Компас, - прошептал вдруг Ленька. - Зюйд-зюйд-ост...
- Точно! - Гленарван посмотрел на Леньку и вскочил. - Вот зачем он был им нужен!
Он внимательно рассмотрел шкалу.
- Норд-ост-ост. Три градуса... Катушка зафиксирована, пеленгатор сломан... Стрелка всегда будет указывать направление от избушки на сокровище.
Гленарван посмотрел на свой наручный компас, определил направление и махнул рукой:
- Так идти. Ориентир вон та сухая лемина!
Ленька, который давно все понял, первым скрылся в кустах. За ним нестройной гурьбой бросились остальные.
- А вы, капитан, тоже, я вижу, не прочь поиграть в пиратов и сокровища, - сказал Гленарван арестованному.
Капитан с откровенной злобой взглянул вслед убегающим пионерам и молча отвернулся.
Через несколько минут на весь лес разнесся ликующий Ленькин крик:
- Есть!
Когда Никита подбежал, многими быстрыми руками с захоронки уже был снят толстый верхний слой дерна. Под ним угадывались контуры двух длинных ящиков, завернутых в промасленную ветошь. Их быстро извлекли из ямы. Гленарван откинул металлические защелки и открыл крышки.
- Вот они, ваши сокровища, - сказал он Карпе. - Дорогие побрякушки! Ну как, нравятся?
В первом ящике в ряд лежали английские винтовки. На некоторых стволах видны были не до конца отчищенные следы ржавчины. Во втором оказался пулемет системы "гочкис", патроны и ленты.
- Ну, вот и все, - сказал Гленарван довольно.
Ленька достал записную книжку и нанес на свою карту обозначения.
- На всякий случай, - сказал он, как бы отвечая на вопросительный взгляд Никиты.
Глава 34
ДРУЖБА - ВЕРНОСТЬ И ЧЕСТЬ
- Мы напрямик к причалу, - сказал Кожаный. - У нас там мотор.
- Носильщики, вперед, - скомандовал Володя. - Меняемся через сто метров.
Ящики несли по четыре человека. Шли, растянувшись цепочкой по узкой извилистой тропе. Часто останавливались; меняясь у тяжелых ящиков. Кожаный и Гленарван увели капитана вперед.
Неожиданно быстро тропинка вывела к опушке, с которой распахнулся двинский простор. Совсем близко виден был знакомый косогор и песчаный спуск к пристани.
Когда отряд спустился к причалу, все трое уже сидели в моторке. На длинной веревке к ней привязана была "Эсмеральда-2". Носильщики закатали штаны до колен и втащили ящики на борт.
Гленарван и Кожаный пожали руки Володе.
- Ну спасибо вам, молодцы, разведчики! - крикнул Гленарван. - Вы нам крепко помогли! Еще встретимся.
Гленарван махнул всем рукой и крутанул рукоятку. Мотор затарахтел, выплевывая воду через трубку в борту. Моторка ходко пошла вниз. За ней, высоко задирая нос, послушно подскакивала на мелкой волне пустая "Эсмеральда-2".
- Ну а теперь скорее домой! - сказал Володя. - У дежурных небось вся каша пригорела. После обеда общий сбор.
- Какая повестка? - весело спросил Тодик.
- Обсуждаем личное дело звеньевых Никиты Лепехина и Карпа Шишова, ответил Володя. - А вы как думали?
Тодик ошарашенно уставился на Володю, а у Никиты екнуло сердце.
Ленька поднялся на откос первым и подождал Никиту и Карпу.
- Поговорить надо, - сказал он хмуро. Все трое уселись у знакомого камня.
- Я хотел сказать, - начал Ленька. - Я не буду за вас на этом сборе. Я не могу, ребята...
- Это почему? - удивился Карпа.
- Помните на нашем гербе? Дружба - это верность и честь... Без верности и чести нет дружбы... Ведь это было нечестно плавать тогда ночью... Мы же все дали слово... Понимаете вы меня?
Никита кивнул.
- Ладно, чего там, - сказал Карпа, - за одного битого двух небитых дают!
* * *
Общий сбор проходил бурно. Кричали так, что вороны испуганно взлетали с сосен и носились над ними, истошно каркая, боясь усесться обратно. Некоторые предлагали объявить Никите и Карпе благодарность за героизм и проявленную смекалку. Больше всех горячилась Маняша Уткина.
- Да они же герои! - кричала она, вскакивая с места. - Им грамоту надо за храбрость, а мы их судим... Думаете, им было не страшно? А они поплыли, не побоялись врага...
- Они же слово давали со всеми вместе! - крикнул кто-то сзади. Маняша не слушала.
- Да я бы сама... Да позови они, я бы с ними, не задумываясь... Куда скажут...
- Тебе нельзя было с ними, - раздался тот же голос. - Они небось голышом плыли-то!
Маняша вдруг покраснела так, что у нее на глазах выступили слезы.
- Дурак! - крикнула она и села, спрятав лицо за спинами девчонок.
Когда все откричались, встал Володя и оглядел притихшие, обращенные к нему лица.
- Они, конечно, хорошие ребята, - сказал он. - И судить их нам трудно. Но необходимо. Потому что принятое решение обязательно для всех. А для звеньевых особенно. Предлагаю следующее решение общего собрания лагеря.
Пункт первый: за грубое нарушение дисциплины и решения общего собрания, чтобы не купаться в Двине, Никиту Лепехина и Карпа Шишова из лагеря исключить...
- Ну это уж слишком! - закричали сзади.
- Мы так не согласны!
- Пункт второй, - продолжал Володя. - Учитывая добровольное признание нарушителей дисциплины, а также помощь революционному делу, проявленную при нарушении, считать возможным оставить Никиту Лепехина и Карпа Шишова в лагере, лишив их сроком на неделю звания звеньевых и отправив на это время на кухню чистить картошку. Других предложений нет? Голосуем... Кто за?
Против подняла руку одна только Маняша Уткина. Ленька при голосовании воздержался.
* * *
А грамоту, про которую говорила Маняша, отряд все-таки получил. Это случилось за два дня до отъезда из лагеря.
Когда кончили обедать и дежурные бренчали мисками, складывая их в высокие стопки, неожиданно приехал секретарь губкома Василий Олишев и Николай Демьянович, отец Никиты. Они ушли с Володей в штабную палатку. Через несколько минут Володя выглянул и скомандовал общий сбор. Все пять звеньев выстроились у флага и ждали, что будет дальше. Перед шеренгой стояли трое. Широкоплечий Лепехин-старший в длинной кавалерийской шинели, высокий Олишев в кожаной куртке, перетянутой портупеей, юношески стройный Володя в своей выцветшей на солнце солдатской гимнастерке.
Володя скомандовал "смирно!" и отдал рапорт Олишеву:
- Первый городской на торжественную линейку построен...
Олишев по-военному отдал честь, сделал шаг вперед и сказал:
- Решением губкома РКСМ и губчека за помощь при обезвреживании опасной группы врагов революции и проявленные при этом находчивость и смелость наградить Первый городской отряд юных пионеров города Архангельска почетной грамотой. К защите революционного дела будьте готовы!
- Всегда готовы! - в лад гаркнули пятьдесят звонких глоток.
