сказал он.
У него было такое печальное лицо, и я подумал, что зря родители не взяли его, раз он так скучает. Собрались ехать в Сибирь, бери и детей с собой. Они не испугаются далеких расстояний или злых морозов.
— Боже мой, какая трагедия! — говорю. — Я сегодня приду к вам после обеда и все изображу на бумаге под твою диктовку в лучшем виде.
— Вот хорошо! — сказала девочка. — Мы живем в этом доме, за железной изгородью… Правда, Сережа, хорошо?
— Ладно, — ответил Сережа. — Я буду ждать.
Я видел, как они вошли во двор и их фигурки замелькали между железными прутьями забора и кустами зелени. И тут я услышал громкий, ехидный такой мальчишеский голос:
— Сережка, ну что, выучила твоя сестра все буквы?
Я видел, что Сережа остановился, а сестра его вбежала в подъезд.
— Выучить азбуку — знаешь сколько надо учиться? — сказал Сережа. — Надо учиться целый год.
— Значит, плакали ваши письма, — сказал мальчишка. — И плакала ваша Сибирь.
— Ничего не плакала, — ответил Сережа. — У меня есть друг, он уже давно учится не в первом классе; он сегодня придет к нам и напишет письмо.
— Все ты врешь, — сказал мальчишка. — Ох и силен ты заливать! Ну, как зовут твоего друга, как?
Наступило молчание.
Еще минута — и должен был раздаться победный, торжествующий возглас ехидного мальчишки, но я не позволил этому случиться. Нет, это было не в моем характере.
Я влез на каменный фундамент забора и просунул голову между прутьями.
— Между прочим, его зовут Юркой! — крикнул я. — Есть такое всемирно известное имя.
У этого мальчишки от неожиданности открылся рот, как у гончей, когда она упускает зайца. А Сережка ничего не сказал. Он был не из тех, кто бил лежачих.
А я спрыгнул на землю и пошел домой.
Не знаю почему, но настроение у меня было хорошее. Весело на душе, и все. Отличное было настроение. Даже петь хотелось.
Когда он утром подошел к столу, то увидал огромный букет мимозы. Они были такие хрупкие, такие желтые и свежие, как первый теплый день!
— Это папа подарил мне, — сказала мама. — Ведь сегодня Восьмое марта.
Действительно, сегодня Восьмое марта, а он совсем забыл об этом. Вчера вечером помнил и даже ночью помнил, а сейчас вдруг забыл. Он побежал к себе в комнату, схватил портфель и вытащил открытку. Там было написано: «Дорогая мамочка, поздравляю тебя с Восьмым марта! Обещаю всегда тебя слушаться». Он вручил ей открытку, а сам стоял рядом и ждал. Мама прочитала открытку в одну секунду. Даже как-то неинтересно — как взрослые быстро читают!
А когда он уже уходил в школу, мама вдруг сказала ему:
— Возьми несколько веточек мимозы и подари Лене Поповой.
Лена Попова была его соседкой по парте.
— Зачем? — хмуро спросил он.
— А затем, что сегодня Восьмое марта, и я уверена, что все ваши мальчики что-нибудь подарят девочкам.
Ему очень не хотелось тащить эти мимозы, но мама просила, и отказывать ей тоже не хотелось. Он взял три веточки мимозы и пошел в школу.
По дороге ему казалось, что все на него оглядываются. Но у самой школы ему повезло. Он встретил Лену Попову. Подбежал к ней, протянул мимозу и сказал:
— Это тебе.
— Мне? Ой, как красиво! Большое спасибо!
Она готова была благодарить его еще час, но он повернулся и убежал.
А на первой перемене оказалось, что никто из мальчиков в их классе ничего не подарил девочкам. Ни один. Только перед Леной Поповой лежали нежные веточки мимозы.
— Откуда у тебя цветы? — спросила учительница.
— Это мне Витя подарил, — сказала Лена.
Все сразу зашушукались и посмотрели на Витю, а Витя низко опустил голову.
— Вот как! — сказала учительница. — Ты оберни концы веток в мокрую тряпочку или бумагу, тогда они у тебя не завянут.
А на перемене, когда Витя как ни в чем не бывало подошел к ребятам, хотя чувствовал уже недоброе, они вдруг закричали:
— Тили-тили-тесто, жених и невеста! Витька водится с девчонками! Витька водится с девчонками!
Ребята засмеялись и стали показывать на него пальцами. А тут проходили мимо старшие ребята и все на него смотрели и спрашивали, чей он жених.
Он еле досидел до конца уроков, и как только прозвенел звонок, со всех ног полетел домой, чтобы там, дома, сорвать свою досаду и обиду.
Он забарабанил изо всех сил по двери и, когда мама открыла ему, закричал:
— Это ты, это ты виновата, это все из-за тебя! — Он почти плакал. Вбежал в комнату, схватил мимозы и бросил их на пол. — Ненавижу эти цветы, ненавижу!
Он стал топтать их ногами, и желтые, нежные цветочки лопались под грубой подметкой его ботинок.
— Это мне подарил папа, — сказала мама.
А Лена Попова несла домой три нежные веточки мимозы в мокрой тряпочке, чтобы они не завяли. Она несла их впереди себя, и ей казалось, что в них отражается солнце, что они такие красивые, такие особенные… Это ведь были первые мимозы в ее жизни.
Саша вышел во двор и огляделся… Двор был пуст, только у гаража, который стоял в глубине, ворота были открыты настежь.
Ну, машины — это была его страсть. Он знал все марки советских автомобилей.
Саша подошел к гаражу, осторожно заглянул и остановился на пороге. Дальше идти без разрешения он боялся.
Шофер, совсем молодой на вид парень, возился в моторе «Волги». Он поднял голову и улыбнулся.
— Здравствуйте, дядя, — сказал Саша.
— Здравствуй, малый, если не шутишь, — ответил шофер.
— Я не шучу. — Саше понравилось, что шофер назвал его малым. Это для него звучало необычно, ну, вроде как он сродни стал этому необыкновенному человеку, от которого так хорошо пахнет бензином, мазутом и еще чем-то таким, от чего просто захватывает дух.
— А если не шутишь, вот тебе ведро, принеси воды, — сказал шофер. — Вон там, в глубине гаража, есть водопровод.
Саша взял ведро, дужка его глухо звякнула. И он, Саша, пошел в глубь гаража.
В гараже было полутемно, но Саша совсем не боялся, он легко и свободно шел среди машин. Потом набрал полнехонько ведро воды, еле дотащил, а когда шофер сказал, что ведро, пожалуй, было для него тяжелым, он улыбнулся: ерунда, мол, не такие таскали! Хотя в своей жизни не притащил ни одного ведра воды. И сейчас, когда тащил, от собственной
