забываем!
— Ладно, Надежда, потише, — невозмутимо просит Игорь и поворачивает ко мне потное носатое лицо. — Домкратик не одолжите? Вот, попали так. Вообще, я думал помостик сделать, но если у вас есть…
Я киваю и иду обратно к Ласточке, Илья бежит впереди. Надежда преследует меня по пятам и звучит:
— С самой Москвы так едем. Не то — так это. Не одно — так другое. Все поперезабывали!.. А ливень какой был! Вы попали? Мы попали.
— …Да, — отвечаю я машинально и с ужасом смотрю в свой багажник. Запаска там есть, а домкрата нет. Боже мой, да мы хоть что-нибудь взяли, кроме аптечки?! А женщина меня в пример мужу приводит! Стыдоба какая… А я еще собой гордилась! Вот она, моя взрослость и самостоятельность! Как была неумехой, так и осталась!..
От всех этих мыслей лицо обдает жаром и сразу стягивает холодом: наверняка я сначала становлюсь красной, как здешний помидор, а потом зеленой, как арбуз.
— Ой! — понимает женщина. — У вас что, тоже нет домкрата?!
— Ну и что, что нет! — вдруг с претензией кричит Илья, упирая руки в бока. — Нам домкрата и не надо! Варька домкратом вообще не пользуется, она так все чинит! Ходите, я вам расскажу историю, как она сама разобрала нашу машину и почти сама собрала ее обратно? Станислав Ремонтович только немножко помог… Итак, история номер сто пять! Был ужасный, дождливый вечер…
Пока он морочит голову оторопелой женщине, я успеваю прийти в себя и сама удивляюсь, почему я так запаниковала. Ведь действительно, есть способы поменять колесо без домкрата, только помост из них — далеко не самый удобный.
— Послушайте, — говорю я, возвращаясь к Игорю, — лучше вместо помоста сделать просто подкоп под колесо. Тут земля, кажется, довольно мягкая… — я присаживаюсь на корточки рядом с ним и приподнимаю большой песчаник в виде столбика. — Если взять этот камень, подложить его под рычаг подвески, а потом подкапывать колесо до тех пор пока вес машины не ляжет на упор, все должно получиться!
— Ну… Вообще, должно, — подтверждает Игорь, к моему облегчению, не спрашивая, куда это я дела свой домкрат, и без лишних слов вручает мне небольшой металлический совочек.
Подперев камнем подвеску, мы начинаем копаться. Мягкость почвы я переоценила: вскоре мое платье все промокает от пота, и я завидую Игорю, на котором одни шорты и тапочки. Но нам и выкопать нужно мало, сантиметра два. Наконец я, сама не веря, что получилась, вижу, как колесо, скрипнув, зависает в воздухе, и его теперь можно свободно покрутить. Игорь поворачивается ко мне, восклицает «о!» поднимает большой палец и бросается в багажник за запаской. Возвращается он расстроенный, потому что запаску взял, а инструменты для откручивания болтов — забыл. Но тут уже восклицаю «о!» я и бегу стремглав в Ласточку, где у меня множество ключей на все случаи жизни. Один из них благополучно подходит к болтам, и мы, дружно и счастливо пачкаясь, меняем колесо. Все это время краснощекая Надежда, не переводя дыхания, болтает с тетей Леной, а рядом Илья со звуком «кх-кх» стреляет из пальца в ее сына, и тот каждый раз закатывает глаза и меланхолично падает в сухую траву…
Наконец колесо на месте. Мы подсыпаем под него обратно землю, песок и камушки, выбиваем камень-упор, и машина становится на все четыре конечности, а мы с Игорем выпрямляемся и гордо смотрим друг на друга.
— Ну, — говорит он, протягивая желтую от пыли ладонь, — вам большое спасибо!
— Да, — подключается Надежда. — Видишь, как девушка сообразила, а ты бы свой этот… подиум тут до завтра строил… — она закашливается от неожиданно прилетевшего клуба пыли.
К нам за хилые кусты триумфально врывается еще одна машина: бирюзовый «Рено-Логан»! Из него на меня удивленно смотрит вся знакомая компания в полном составе.
— Ну вот, — расстраивается Надежда. — Видите, еще одни приехали, а у них-то, небось, домкрат есть, а вы тут зачем корячились два часа…
— Вот так сходили в сортир, хе, — добавляет вылезший из-за руля Аркаша и вытирает свой длинный нос локтем. — Тут у них сходка какая-то.
— Скажите, у вас есть домкрат?! — громко кричит ему Надежда.
— Хе, — смущается Аркаша. — Вообще, конечно, надо было взять, но мы че-то забыли.
Жаркий воздух окончательно густеет и пахнет солью. У меня ощущение, что я сижу в бане, но дышать при этом, как ни странно, очень легко.
— Тут лиманы везде, Варьк, — говорит тетя Лена. — И Азовское море прям рядом.
Вокруг нас уже не станица, а целый город под названием Темрюк. Он отличается толпой машин на дороге, красивой белой колокольней, множеством магазинчиков и кафе с очень вкусной едой.
В этом самом кафе мы обедаем уже все вместе, с компанией из «Логана». И вообще, едем мы теперь тоже вместе, двумя машинами: то мы впереди, то они. «Так веселее», — утверждает Вика.
Во время вкусного обеда, принесенного неизменно суровыми официантками, мы разговариваем, но не так, как в первый раз. Теперь тем для беседы у нас находится множество: и гроза, и авария, и то, что мы все время случайно встречаемся… Я сама удивляюсь, что общаюсь совсем по-другому, и начинаю понимать, почему они сбежали от меня в прошлый раз. Если вспомнить… Я тогда ничего не сказала хорошего, ни о чем их не спросила, только закатила недовольный монолог о том, как все ужасно… Может, и одноклассники поэтому же меня избегали? Кому хочется говорить с заранее всем недовольным человеком?..
Компания это подтверждает, на свой беззастенчивый манер.
— А ты норм такая, ничего, — жуя, говорит Вася-Антон. — А мы в тот раз подумали, что ты какая-то отмороженная.
— Лан те, Вась! — как всегда, хлопает его по плечу Вика. — Че ты Варю обижаешь! Она стеснялась просто, скажи, Варь? Не все же такие наглые, как мы, хи-хи!
— Это уж точно, — басит Андрей и переводит внимательный взгляд на меня, отчего я смущаюсь и, не зная, что сказать, ляпаю какой попало вопрос:
— А молодой человек тот… Выжил?
Андрей меня понимает и кивает:
— Да, скорая потом приехала, в сознание его привела. Он даже ничего не сломал, но сотрясение мозга у него было, конечно. И тебе спасибо, что помогла.
— Там народ про твои лекарства все вспоминал, хе! — хихикает Аркаша. — Где, говорили, та девочка с пакетом! А она, хе, умотала куда-то. Че ты убежала-то?
— Так скорые уже приехали… — отвечаю я и начинаю было ругать себя, что не посидела еще: люди ведь спрашивали мои лекарства!
— Ты не волнуйся, — вдруг
