конце поля появляются тени, они наблюдают за домом.
Лиса лапкой дотрагивается до моей ноги, и я чешу её за ушком.
– Всё хорошо, девочка. Тебе нечего бояться.
– Кто бы это мог быть? – спрашивает мужчина.
– Случайные путники, застигнутые грозой, – говорит Чарльз. – Надо предложить им остаться у нас, пока не распогодится.
– Думаете, здесь безопаснее? – спрашивает женщина, заглядывая в кабинет, где хлещет дождь и кружится листва.
Чарльз выбегает под дождь и машет кэбу, извозчик направляет лошадь к воротам. Её ноги застревают в грязи, и каждый шаг даётся ей с неимоверным трудом.
– Бедняжки, – шепчет один из наших гостей.
Чарльз направляет их к крыльцу дома, и семья – двое взрослых и двое детей – выпрыгивает из кэба и бежит внутрь, прикрывая голову руками, будто это поможет. Тени уже обступили каменную стену, и капли дождя, словно бисер, окаймляют их силуэты, отчего их невозможно не заметить. Все смотрят на тёмные тучи, кружащие в небе. Они похожи на бушующий океан причудливых оттенков, пляшущих по волнам.
Первой входит мать, затем мальчик и девочка, – оба не старше Джона, – а отец вместе с извозчиком заносит чемодан. Они стоят на пороге, промокшие до нитки, и дрожат.
Отец проводит рукой по своей лысеющей голове и говорит:
– Мы направлялись в Мэриленд. Надеялись ещё до ужина добраться до дома моего брата… но… ветер… и дождь… Господи помилуй…
– Ещё один неожиданный ураган, – говорит Чарльз.
– Да, – говорит отец. – Небо было ясное, когда мы выехали, а потом разом налетели тучи и…
Отец обводит взглядом комнату, вдруг осознав, что это не обычный дом или гостиница. С его губ готов сорваться вопрос, но он не задаёт его.
– Спасибо, что приютили нас.
Мисс Элдридж возвращается с полотенцами и укутывает их, а сын и дочь подходят поближе, чтобы рассмотреть лица в толпе.
– Где мы? – спрашивает мальчик; отец неловко смеётся и тянет его к себе.
– Не груби, сынок. Меня зовут Роберт Скотт, – говорит он. – Это моя супруга Мэри и мои дети, Уильям и Хайди.
Девочка смотрит на меня и улыбается, и мне кажется, будто я вижу себя из прошлого, когда у меня тоже была семья.
Воспоминания возвращаются, но я отмахиваюсь от них.
Не сейчас.
– Мы вам рады, – говорит мисс Элдридж, не уточняя, что это за место.
– Проголодались? На кухне полно угощения.
– Нет, – говорит отец. – Спасибо.
За окном снова раздаётся грохот, близко, оглушительно. Гигантский дуб раскалывается посередине и валится прямо на стену, обрушивая её. Электричество в доме гаснет, и свет теперь исходит только от небольших масляных ламп. Гости вскрикивают и пододвигаются ближе друг к другу.
– Лучше спуститься в подвал, – говорит Чарльз; мисс Элдридж кивает и ведёт за собой людей.
Я подхожу к Джону, и мы смотрим в окно на рухнувшее дерево. Тяжёлые потоки дождя низвергаются на землю, застилая окна. Дождь идёт волнами. Тени теперь кружат во дворе, развеваясь на ветру. Я стараюсь не обращать на них внимания.
Маленький мальчик, Уильям, подходит к Джону и Лисе и гладит собачку по голове. Она скулит и принимается вертеться на месте.
Толпа гостей обступает меня, и Чарльз берёт меня за руку. Меня подхватывает людской поток, тесня к лестнице в подвал.
Джон замирает у окна, не в силах оторвать взгляд от урагана и силуэтов, скользящих под дождём.
Мне хочется позвать его, чтобы он спустился вместе со мной, но мистер Спенсер неподалёку, а сегодня никак нельзя привлекать его внимание. Меня тянут по лестнице, и Лиса семенит около меня, прижимаясь своим дрожащим телом к моим ногам.
– Сядьте на пол у стен, – велит мисс Элдридж. – Подальше от окон.
Зажигают новые масляные лампы, и они мерцают, отбрасывая тени. Шум дождя здесь приглушённый.
Я пробираюсь поближе к вновь прибывшей семье и устраиваюсь рядом с Уильямом и Хайди. Под полотенцами их одежда всё ещё мокрая, хоть выжимай, тонкая струйка воды стекает по ноге Хайди и капает на пол, – кап, кап, кап, – будто ураган всё-таки сумел прокрасться в подвал.
Есть вещи, которые видят только дети, сказала мисс Элдридж. Интересно, они тоже увидят тени? Они в безопасности здесь?
Хайди смотрит на меня и улыбается.
– Привет, – говорит она; мистер Спенсер стоит в углу, неподалёку, топая ногой, чтобы я знала, что он внимательно слушает каждое моё слово. – Ты здесь живёшь?
– Нет.
– Конечно же, не живёт, – говорит Уильям сестре. – Это гостиница.
– Это не гостиница, – говорит отец. – Хватит болтать.
– Это особенное место, дорогие мои, близкое к загробному миру, – говорит женщина.
– Прошу вас. Я не потерплю подобных разговоров в присутствии моих детей. Всё это ваше колдовство…
Отец поднимается и смотрит в маленькое окошко на кладбище, решая, что опаснее, остаться здесь или вернуться в ураган. Ветер и дождь убеждают его остаться.
Здесь, в тёмном подвале, мерцающий свет и тени от ламп мешают толком что-либо разглядеть. Я ищу глазами Джона, но не могу найти его среди гостей.
– Кто хочет сфотографироваться? – спрашивает мистер Спенсер, – язык у него заплетается, – постукивая костяшками пальцев по сундуку, где лежит фотооборудование Чарльза. Он вынимает камеру и вспышку.
– Сейчас не время, – говорит мисс Элдридж, но мистер Спенсер отмахивается от неё.
– Почему бы и нет? – он разводит руками. – Немного веселья никому не помешает. Духи сейчас здесь. Вы их чувствуете?
Я не слушаю его. Паника сковывает моё сердце, я лихорадочно ищу Джона среди толпы. Не надо было мне спускаться в подвал без него.
– Я бы не отказалась от снимка, – говорит женщина, и остальные тоже выражают желание фотографироваться. К мистеру Спенсеру выстраивается очередь.
Краем глаза я вижу тени, парящие возле стен. Хайди смотрит на них в ужасе и хватает брата за руку.
Я дотрагиваюсь до её руки и шепчу:
– Не смотри на них. Они пришли не за тобой.
Они пришли за Джоном.
Я встаю, надеясь, что очередь к мистеру Спенсеру отвлечёт внимание гостей, и незаметно прокрадываюсь вдоль стены к лестнице. Спрятаться негде, так что я дожидаюсь подходящего момента.
Мистер Спенсер склоняется над камерой, установленной посреди комнаты, настраивая кадр с женщиной на табурете. Он велит ей сесть ровно, поднять подбородок, и когда щёлкает затвор и загорается вспышка, я бегом поднимаюсь по лестнице, перескакивая через три ступени. Лиса лает, и мне кажется, что все глаза в подвале поворачиваются в мою сторону.
Чарльз кричит вдогонку: «Ты куда? Кто-нибудь, остановите её!», но я быстрее них. Я открываю дверь как раз в тот момент, когда очередной порыв ветра сотрясает дом.
– Джон! – кричу я.
Парадная дверь дребезжит и вдруг с грохотом распахивается, срываясь с петель. Вода хлещет, заливая ковёр в прихожей. Дом озаряется зелёным свечением, и кастрюли на кухне гремят.
– Я наверху, – кричит он, но его голос едва слышен.
Зачем ты поднялся наверх? думаю я, и, словно угадав мои мысли, он отвечает:
– Я прячусь, Лиза. Тени хотят утащить меня.
Я пробираюсь к лестнице, цепляюсь рукой за перила и карабкаюсь по ступеням.
Коридор у́же, чем я помню с первой ночи, и половицы скрипят под ногами.
