пациентов. Конечно, многие его действия абсолютно бессмысленны, но Чэн Ю все равно. Почему? Одному дьяволу известно. Каждый раз на консультациях я его то высмеиваю, то ругаю, а он лишь сидит и кивает. И все повторяется снова и снова, Чэн Ю продолжает погружаться в чужие проблемы. Терпеть это не могу, ну что за мазохист! А символ змеи лишь иллюстрирует, как он сейчас пожирает плоды собственных решений, – пожаловался Чжан Ян.
– Нет, вы не правы! Чэн Ю просто хочет спасать людей. Я считаю, что таким образом каждый раз он становится ближе к своему отцу, старается его понять.
Лин почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она поспешно встала и подошла к окну.
Дождь полностью прекратился, небо посветлело, ученики суетились во дворе школы. Им не было никакого дела до происходившего в медпункте, а Лин не заботили они.
Прошлое Чэн Ю оставалось его прошлым. Лин теперь понимала и его печаль, и его слезы, и его энтузиазм в работе.
Глядя в окно, она увидела, как один из учителей привез своего маленького сына. Мальчик выпрыгнул из машины и принялся играть во дворе. Он случайно упал в грязь, сел и заплакал. Отец подхватил его, нежно обнял, поднял и держал высоко над головой, пока мальчик не захихикал.
Они выглядели такими счастливыми.
Был ли в детстве Чэн Ю кто-то, кто помогал ему подняться, когда он падал? Говорил ли ему кто-нибудь: «Не бойся, не плачь, все будет хорошо»?
Размышляя об этом, Лин чувствовала, как горькие слезы катятся по щекам. Она потеряла контроль над своими чувствами, и выстроенная ею стена деланного равнодушия окончательно рухнула. Девушка закрыла лицо руками, но слезы не прекращались, и она тихо всхлипнула.
Лин наконец поняла, почему подобное состояние у Чэн Ю возникает именно в июне, когда заканчивается учебный год. Все в это время напоминало ему о неизбежности разлуки, и тоскливое ощущение накладывалось на самое болезненное воспоминание его детства. Боязнь выпускных. Кто бы мог подумать, что у господина Чэна может быть подобная проблема.
– Эй-эй, ну что вы? Не плачьте при мне. Когда люди плачут, у них из носа течет. Разве это не отвратительно? У меня даже платка нормального с собой нет. Эх, девицы, чуть что – сразу в слезы! – Чжан Ян протянул Лин салфетку.
Он подождал, пока девушка успокоится. Лин потребовалось на это около трех минут. Затем она тихо извинилась и оглянулась на капельницу над кроватью Чэн Ю. Остатки жидкости стекали по трубке; в палату зашла медсестра и вытащила из руки Чэн Ю иглу.
Лин глубоко вздохнула и перевернула третью карту.
6
Человек со связанными за спиной руками наблюдал за миром под перевернутым углом. На его голове сверкал круг из красных, желтых и синих огней.
– «Повешенный… Иисус пожертвовал жизнью ради других без колебания. Ты используешь тот же метод в своем лечении. Что ты получаешь от этого? Чэн Ю, я к тебе обращаюсь… – Чжан Ян подошел к спящему молодому человеку. – Твое будущее – жизнь «Повешенного»! Наставник предложил тебе работу у него в клинике, ты отказался. Я позвал тебя работать со мной, ты опять отказался. И страдая от посттравматического синдрома, связанного с выпускными, ты решил пойти куда? Правильно, в школу! Думал, что преодолеешь свои панические атаки? Повешенный, Повешенный… Ты добровольная жертва или же просто глупец?
– Прекратите! – вскликнула Лин. – Я запрещаю вам говорить с ним подобным образом!
Она подошла к кровати Чэн Ю, встала на колени и затем прошептала ему на ухо:
– Не стоит бороться, не сопротивляйтесь, вы должны научиться жить с этой болью. Остановитесь, не бегите от нее. Ваша боль всегда будет с вами, но вы можете посмотреть на нее под другим углом. Вы не один, я верю, что вы обретете внутренний покой. Получите нечто большее, что окупит все лишения. «Повешенный»… Неважно, что о вас думают другие, слушайте свое сердце и примите себя.
Голос ее был нежен и мягок, как ручеек, он медленно струился по комнате, и в атмосфере медпункта, растревоженной проливным дождем, снова воцарялся покой.
– Вы так пытаетесь настроить его на положительный исход? – поинтересовался Чжан Ян. – Вижу, вы слишком неопытны и пользуетесь обычным внушением!
– А сами? Только что, используя карты Таро, не вы ли пытались внушить мне негативные мысли о неминуемом трагическом конце и для меня, и для господина Чэна? Вы специалист не в гадании, а во внушении! Стремитесь запугать тех, у кого слабая воля. Они будут бояться вас, слушаться и вечно следовать вашим указаниям!
– Упрямица! Тогда, возможно, вы захотите узнать тайну Чэн Ю, связанную с вами? Хотите узнать, что он думает о вас? Как к вам относится? – Чжан Ян с улыбкой наблюдал за ее реакцией.
Сердце Лин забилось быстрее. Пришлось признать, что Чжан Ян сумел заинтересовать ее. Он обнаружил ее слабость во время их психологического состязания.
Чжан Ян медленно приближался к Лин. Он, как уверенный в себе охотник, будто подкрадывался к жертве.
– Вы ведь хотите узнать правду, верно? Тогда вы должны пообещать мне одну вещь. Если пообещаете, я расскажу вам его самый сокровенный секрет…
Таинственная улыбка Чжан Яна оказалась наполовину на свету солнца, а наполовину скрывалась в тени, и невозможно было сказать, какая из сторон его личности – темная или светлая – преобладала в нем в тот момент. Он вытащил руки из карманов, словно показывая, что не предоставляет для девушки никакой угрозы.
Чжан Ян продолжал подходить все ближе и ближе, и Лин отступила к окну. Ей некуда было бежать.
– Где я? – вдруг раздался голос очнувшегося Чэн Ю.
– Наставник! – Лин быстро обошла Чжан Яна и подбежала к кровати.
Чэн Ю натянул на голову одеяло: он все еще плохо переносил яркий свет. Чжан Ян с улыбкой посмотрел на них обоих и произнес:
– В следующий раз, когда возникнет паническая атака, можешь мне не звонить. У тебя и так есть прекрасный помощник!
Он направился к двери, но резко развернулся и обратился к Лин:
– Кстати, когда окончите вуз, можете связаться со мной и поработать моим ассистентом. Обещаю хорошо платить! Вы очень умны и наблюдательны, поэтому я готов стать вашим наставником.
Прежде чем Лин успела ответить, он развернулся и, насвистывая какую-то мелодию, вышел из комнаты. Его свист эхом разнесся по коридору и постепенно стих.
Чэн Ю отвернулся к стене и ничего не сказал. Атмосфера в комнате была немного неловкой и странной, как будто в одном стакане смешали колу и зеленый чай.
– Неважно, сколько пройдет лет, я не хочу загадывать на будущее, но я верю, что пока у нас есть надежда, мы
