Последний парад - Владимир Карпович Железников

— В некотором роде, — ответил Сергей Алексеевич. — Военный радист.

На набережной в винном магазинчике Юрка увидел все же Тиссо.

— Вон дядя Гена, — сказал он, просунул голову в дверь и спросил: — Дядя Гена, вы домой идете?

Тиссо оглянулся и отрицательно покачал головой.

— Давай подождем его, — предложил Коля.

— Давай, — охотно согласился Юрка и посмотрел на Сергея Алексеевича. — Мы подождем Тиссо.

Они думали, что старик уйдет, а он тоже остановился.

Здорово он им надоел. Ну конечно, что этим счастливым мальчишкам до него или до Витьки. Они влюблены в цирк, который им кажется всем миром, и в этого «необыкновенного» Тиссо, который умеет ловко жонглировать и делать всякие сальто-мортале.

— Смотрите, — сказал Юрка, — а с ним флейтист.

Сергей Алексеевич присмотрелся. Действительно, рядом с Тиссо стоял флейтист. Они пили вино.

— Может, зайдем? — предложил Сергей Алексеевич.

Он взял три стакана сока, и, стоя рядом с Тиссо и флейтистом, они потягивали свой сок. Наконец те заметили их, и флейтист сказал:

— А, старые знакомые! Надеюсь, вы на меня не обиделись?!

— Что вы! — сказал Сергей Алексеевич. — Вы в бывшем радист?

— Точно, — сказал флейтист. — Значит, вы догадались? Ай-ай-ай, надо делать это тоньше.

— Вы и так хорошо это делаете, — успокоил его Сергей Алексеевич. Флейтист еще больше понравился ему своей бесхитростностью. — Просто я тоже в некотором роде радист.

— А-а-а, — сказал флейтист, — коллега, — и протянул ему руку. — Полагается по этому случаю выпить вина.

— Спасибо, — сказал Сергей Алексеевич. — Я не пью. — Посмотрел на молчаливого Тиссо и добавил: — И вы тоже хорошо работали.

— Давайте, давайте комплименты, мы их любим. — Тиссо поднял бутылку и налил Сергею Алексеевичу немного вина. — За знакомство.

Вино чуть попахивало миндалем, только для этого его надо было посмаковать, и тогда казалось, что во рту горький спелый миндаль. Это Сергей Алексеевич хорошо знал. Его научила так пить вино еще в Испании Лусия. Вечная ей память.

А Тиссо и флейтист выпили свои стаканы залпом. Так в Испании пили во время боя, когда пьешь и никак не можешь напиться. И крестьяне так пили, когда работали в поле.

— Вы служили в армии? — спросил Сергей Алексеевич флейтиста. Он задавал этот вопрос всем людям, которые ему нравились. Ему хотелось, чтобы все стоящие люди прошли через армию.

— Во флоте, — ответил флейтист. — Свистать всех наверх! — засмеялся. — На миноносце.

— На миноносце? — Язык у Сергея Алексеевича немного заплетался. — Я эти мины никогда не забуду. Они все квакают. Однажды я попал под минометный огонь. Когда меня ранило, я сначала не почувствовал боли, потом нога отяжелела и вспухла. Разрезали сапог и штанину, в коленной чашечке торчали три рваных осколка… Меня уложили на ящики со снарядами. А когда начинали бомбить, все разбегались, а я оставался лежать на снарядах.

— Ух, какие страсти! — сказал Тиссо. — На ночь. Мальчишкам не заснуть.

Эти слова сразу вернули Сергея Алексеевича в его обычное состояние. Не хватало еще, чтобы над ним подшучивали.

— Честь имею, — надменно сказал он, приложил руку к козырьку и вышел.

У него кружилась голова, и ноги стали чужими. Поэтому Сергей Алексеевич сел на скамейку рядом с магазинчиком и видел, как мимо него прошли Тиссо и флейтист в сопровождении мальчишек. Коля остановился около Сергея Алексеевича, а Юрка крикнул:

— Колька, пошли, а то он уйдет…

— Подожди ты, — ответил Коля. — Сергей Алексеевич, идемте.

Мимо них медленно проплыло такси с двумя пассажирами, и вдруг Юрка закричал:

— Коль, смотри, вроде твои поехали!

— Мои? — переспросил Коля и, не попрощавшись, убежал.

Юрка посмотрел на старика — нет, он не догадался о его хитрости — и сказал:

— Родители. — И уже на ходу: — Он их год не видел. Они у него на Севере работают.

— Эй, дед! — донеслось до Сергея Алексеевича. — Спать надо дома.

Сергей Алексеевич поднял голову. Над ним стоял Здоровяк с дочерью на руках. Он встал, голова у него больше не кружилась, и прошел мимо Здоровяка.

— А вы не работали бухгалтером в Минске? — спросил Здоровяк. — В тресте!

— Нет, — сказал Сергей Алексеевич. — Спокойной ночи. — Козырнул по-военному и ушел.

Чувство досады не оставляло его. Казалось, что он чем-то себя уронил перед мальчишками. И это ему было неприятно.

По дороге в цирк Коля заскочил в порт к очередному теплоходу. Это теперь у него превратилось в игру. Он каждый день бегал к причалу. Мимо него прошел мужчина с двумя чемоданами и сказал:

— Слушай, паренек, помоги.

— Давайте, — согласился Коля.

— Да не мне. Видишь, женщина с ребенком на руках. Моя жена. Ей помоги.

И в это время Коля заметил Сергея Алексеевича. Он не видел старика с того дня, как они вместе с Юркой убежали от него. «Еще привяжется», — подумал Коля и побежал к женщине, делая вид, что не заметил Сергея Алексеевича. Взял у женщины чемоданчик и повел к такси, где их дожидался мужчина.

Когда Коля проходил мимо Сергея Алексеевича, низко опустив голову, тот сказал:

— Добрый день, Коля.

— Здрасте, — ответил Коля, но не остановился.

Коля помог шоферу уложить вещи в багажник и, видя, что Сергей Алексеевич наблюдает за ним, подумал: «Что, право, за странный старик. Вот привязался!»

— Спасибо, — сказал мужчина. — Выручил.

— Пожалуйста, — ответил Коля, снова посмотрел на Сергея Алексеевича и попросил: — Подвезите меня до цирка, это вам по пути.

Коля сел в машину, но какая-то неясная сила заставила его оглянуться: длинный непромокаемый военный плащ делал старика еще выше.

Когда Коля, расстроенный, вышел из цирка — Тиссо и Юрки там не оказалось, — он снова увидел Сергея Алексеевича, идущего в окружении трех девочек, одетых в пионерскую форму. Одна из девочек тащила его плащ.

Коля на всякий случай отвернулся, но Сергей Алексеевич, занятый разговором с ребятами, не заметил его.

Потом Коля узнал одну девочку. Это была Валя Иванова из его интерната, и, когда она подбежала к мороженщице, он сказал:

— Привет, Иванова. Не узнаешь?

— Ой, кого я вижу! — ответила Иванова. — А говорил, к родителям поедешь.

— Передумал, — сказал Коля. — Они сюда приедут. — Кивнул в сторону Сергея Алексеевича: — Куда вы его ведете?

— К нам. — Иванова развернула одно эскимо и стала есть. — На встречу «О тех, кто боролся за нашу свободу».

— А он что, тоже боролся? — с сомнением в голосе спросил Коля. — Он же обыкновенный военный радист.

— Что ты! — Иванова рассмеялась. — Он известный генерал… — повернулась и убежала за своими.

Коля посмотрел вслед Ивановой, тяжело вздохнул, ему стало совсем скучно. Настроение у него окончательно испортилось. Жизнь явно шла мимо него: и Тиссо