еще ничего не доказывает. Может, ты фальшивомонетчик! Но книгу я тебе дам, – ответила Муха, и теперь в ее голосе я различил нотки сомнения. – Только сначала вымой руки!
Я встал, огляделся и пошлепал в поисках ванной. У Мухи даже дар речи пропал от такой наглости. Она просто сидела и лупала своими зелеными катафотами. А потом соскочила и в три шага оказалась рядом со мной.
– Пошли, покажу, – прищурилась она. – А то вдруг еще чего украдешь.
Я закатил глаза:
– Я еще ничего не украл, – с упором на «ничего» огрызнулся я.
– Еще не украл, – парировала вредина, подчеркивая «еще».
Я тщательно вымыл руки, лицо и даже немного почистил одежду выданной мне платяной щеткой. Пока я приводил себя в порядок, рассматривал бутылочки с шампунями и лосьонами. Нехорошее предчувствие все нарастало. Либо это был сон, либо чья-то дурная шутка, либо в этом доме жили поборники ретро-стиля. В сон я верил куда охотнее. Ведь в подземной пещере запросто могли скопиться газы, и вот с момента, как я «нашел» дверь, я валяюсь без чувств на хладной земле и пребываю в этой странной иллюзии.
– Ну, леди Амбертон, мои руки теперь чисты, как и моя совесть, – я покрутил вымытыми ладонями перед носом Мухи.
– Меня не так зовут, – надулась девчонка.
– А как?
– Амбер Шарлота Стоун. Вообще-то я думала, ты знаешь, раз придумал город из моего имени, – она подумала и добавила. – А если и не знал, то мог и догадаться.
– Чтобы догадаться, мне не хватило яблочного пирога, – проворчал я.
– А при чем тут пирог? – вскинулась Муха.
Но я, проигнорировав ее, прошел мимо. Обойдется без объяснений, раз такая умная, то сама догадается о своей тезке-пироге. Фыркая, девчонка пошла за мной. Так, под конвоем зеленых глаз и сдвинутых бровей, я вернулся в комнату.
– Теперь могу я посмотреть книгу?
Пожав плечиками и хмыкнув, девочка протянула заветный томик. Он был новый, корешок еще поскрипывал, а закладка из сплетенных разноцветных нитей лежала в самом начале.
– Подарок от отца, – похвасталась Яблочная Муха, и я ощутил укол зависти.
Я перелистнул страничку на выходные данные, и сердце начало стучать быстрее, гулким барабаном отдаваясь в голове.
А девочка не унималась, совсем не замечая моего волнения. Или же списала его на священный трепет почитателя фантаста. Видимо, в ее мирке преступники не стали бы увлекаться Уэллсом. Или же ей не часто удавалось обсудить с кем-либо прочитанное. И тут я ее вполне понимал.
– Он купил мне ее после премьеры фильма, – тараторила Амбер. – Сказал, что хоть за синематографом будущее, но ничто не заменит радость открытия книги.
Я слушал вполуха, уставившись на титульный лист.
1933 год. Облик грядущего. Фильм вышел спустя три года. Герберт Уэллс еще жив, а я даже не родился. Вернее, не родился даже мой отец!
Ноги подкосились, и я опустился на пол.
Через три года начнется война, через четверть века человек полетит в космос, через почти семьдесят лет родится мальчик Макс, переедет в глухой городок и провалится в прошлое.
– С тобой все в порядке? Вообще-то титульный лист – не самая интересная часть романа, – хихикнула Амбер.
Я поднял взгляд и уставился в зеленые кошачьи глаза. Ее голос звучал отдаленно, словно в телевизоре соседей. Голос девочки, которой, скорее всего, уже нет в живых в моем времени. Она почти призрак. Призрак из плоти и крови. В дурацком платье, любящий фантастику…
– Мне надо идти. Похоже, я и правда попал в прошлое. – Я закрыл книгу и вернул девочке.
– Мне кажется, я тебе верю! – выпалила Муха и схватила меня за руку. – Постой!
Она выдохнула, подняв глаза к потолку.
– Если это правда, то я в полнейшем восторге и хочу задать тебе уйму вопросов и, – она сделала небольшую паузу, – извиниться, что ударила тебя, хотя ты сам вынудил…
И тут на меня что-то нашло. Я пулей метнулся к двери, выбежал в коридор, кубарем скатился по лестнице и стрелой вылетел на улицу.
Мимо процокала лошадь с телегой, груженной мешками, и сонным извозчиком. На другой стороне прошуршал огромными колесами велосипедист. Сигналя, проехал глазастый «мерседес» – из тех, что сейчас встретишь лишь на выставках и в частных коллекциях.
– Думай, Макс, думай, – твердил я себе. Но, как всегда, это не помогало.
Думать не получалось. Мне было страшно. Это был даже не страх, а ужас. Живот скрутило, а холод паники сделал все тело ватным. Я смотрел на особняк Паучихи. Только теперь он был ухожен и опрятен, украшен клумбами и не стоял на отшибе. Вокруг него кипела жизнь. Внутри него кипела жизнь. Но это была не моя жизнь, не мой мир и не мое время. Я должен был вернуться обратно!
«Выход обычно там же, где вход». Я уцепился за эту мысль и рванул обратно. Чуть не сбил девочку на лестнице, и, не обращая внимания на ее возмущение, ворвался в комнату, распахнул синюю дверь шкафа, зажмурился и прыгнул вовнутрь.
Глава 17
Прилипчивое прошлое и далекое будущее
Я барахтался на полу в груде одежды. Надо мной нависала Амбер. Брови нахмурены, руки уперты в бока. Благо, подсвечника в них нет.
– Все-таки ты буйнопомешанный, Макс из Будущего.
Она протянула мне руку, помогая встать.
– Но я согласна на перемирие, если ты мне все расскажешь.
Амбер принесла тарелку с сэндвичами и стакан молока. И мое сердце дрогнуло. Я и подумать не мог, как же голоден! Пока я заглатывал очуменно вкусные бутерброды, Амбер без умолку трещала. Она рассказала, что отец целыми днями занят в конторе, мать уехала на курорт, а кухарка ушла за продуктами. В доме лишь старый слуга, который, скорее всего, спит в своей комнате на первом этаже у кухни, но имеет столь чуткий слух, что стоит незнакомцам появиться на пороге, он откроет им дверь до того, как они дернут за дверное кольцо. Чудо, что он все еще не изловил его, Макса, как шкодливого хорька.
При упоминании о хорьке меня передернуло. Я с трудом мог представить, что эта проныра превратится в чопорную и жуткую Паучиху.
Еще Амбер говорила о Миллвиле. О маленьком городке, где все друг друга знают слишком хорошо, чтобы замыслить зло, воплотить его и при этом не попасться.
Сейчас действительно шел 1936 год. И Амбер даже была на премьерах Ширли Темпл. Но книги она любила больше, особенно про приключения.
– И как там? В будущем? – неожиданно спросила она.
– Ну, – протянул я,
