Вильям Козлов - Горсть рыболовных крючков

Я не заметил, как заснул. Мне приснился хороший сон. Будто я сижу с бабушкой за столом и пью чай, а на сковородке шипят горячие оладьи. Я вижу, что они уже готовы, пора их снимать, а бабушка пьет чай и рассказывает, как она медведя в лесу повстречала. Мне жалко оладий, и боюсь бабушку перебить. Если ее перебьешь, она так и не доскажет, что было дальше.

Сон мне так и не удалось досмотреть. Кто-то взял меня за плечи и поставил на ноги.

- Из головы вон, - услышал я громоподобный голос директора. - То да се... А про тебя забыл... Замотался с вечером... Черт бы его побрал!

Роман Дмитриевич взял большой рукой меня за подбородок, заглянул в глаза. От руки пахло мандаринами.

- Плакал? - строго спросил он.

- Исключайте, - сказал я. - Я бросил эти крючки... Вверх!

- Какие крючки? - наморщил лоб директор. - Ах да, крючки... Рыболовные. Чего же ты разбрасываешься крючками? Разбогател?

Лицо у директора красное, глаза усталые. Я вдруг подумал, что совсем не боюсь его. Роман Дмитриевич прошелся по учительской. Заскрипел пол. На меня директор старался не смотреть.

- Думаешь, просто командовать вашим братом? - спросил он, остановившись напротив.

Этого я не знал. Не приходилось командовать.

- Вас вон сколько... рыбаков, - сказал директор. - А я один.

Тяжелая работа у директора. Только мне было его не жалко.

- А Елена Петровна? - спросил он. - Что же она-то...

- Она давно ушла, - сказал я. - Можно мне идти?

- Да-да, - сказал директор. - Иди... Далеко отсюда живешь?

- Я не боюсь темноты, - сказал я. - Добегу.

- Это хорошо, - сказал Роман Дмитриевич. - Темноты не надо бояться. Ни к чему... Как тебя звать-то?

Я сказал.

- Ты погоди минутку, Борис, я сейчас...

Роман Дмитриевич вышел из учительской. Только сейчас я заметил, что он в папахе. Папаха съехала на ухо и покачивалась, но не падала.

Вернулся он скоро. В руках два кулька, перевязанных зеленой лентой.

- Это тебе от деда-мороза...

Я один кулек положил на стол.

- Два много, - сказал я. - Куда мне?

Роман Дмитриевич сунул мне и второй кулек.

- Бери, - сказал он. - Ты любишь мандарины?

Прижимая кульки к груди, я вышел из учительской. В коридоре и зале свет был погашен. И только на елке мерцали разноцветные огоньки. На полу был разбросан серпантин и конфетти. Рваные хлопушки валялись на подоконниках. В конце коридора я увидел уборщицу тетю Сашу. Она медленно двигалась навстречу. В руках у нее была швабра. Тетя Саша выметала сор.

Я оделся в раздевалке. На вешалке было только мое пальто.

Вышел на улицу. Снег все еще падал. Он припорошил следы, которые оставили ребята. Снег был мягкий и пушистый. Такой снег бывает только в новогоднюю ночь. Кругом было тихо и бело.

Я выбрал самый большой сугроб у забора и осторожно один за другим опустил в него кульки. Пусть они лучше тут лежат.

Слишком поздно дед-мороз принес мне свой новогодний подарок.