Глава третья о нелегкой судьбе старшего матроса Лебедева
— Володя! О чем задумался?
Лебедев поднял голову. У парты стояла Валентина Петровна.
Шел урок литературы, пятый и последний урок в девятом «В». Валентина Петровна неторопливо расхаживала по классу…
А Володя в эти минуты был так далеко… Он сидел на парте у окна и иногда поглядывал на улицу. Со второго этажа открывался такой чудесный вид!
Дымили трубы цементных заводов, заволакивая белым облаком половину неба; над крышами домов высился огромный элеватор, где в сотне круглых башен-хранилищ лежало зерно; немного подальше горбились неуклюжие махины — портовые краны; и за ними синело море!
…В одно мгновение Володька оказался на берегу, вскочил в шлюпку, качающуюся у деревянного причала, отвязал цепь, вставил весла в уключины, ловко оттолкнулся и заскользил до воде.
А впереди его ждал корабль. Белый и стройный. Он то приподнимался, то опускался на гребнях волн. Корабль еще не поднял паруса, и мачты казались издали тонкими, будто спичечными.
— Подождите! — крикнул Володя, лихорадочно работая веслами. — Подождите меня!..
— Ну, так что, Лебедев? — Валентина Петровна ждала ответа.
— Извините, — краснея, сказал парень. — Я…
— Ладно уж, — улыбнулась учительница. — Возвращайся из неведомых далей. — Она подошла к своему столу и закрыла тетрадь с планом урока. — А сочинения ваши жду в субботу. Не забудьте!
Класс шумно вздохнул. До субботы оставалось два дня, была весна, и днем ужасно не хотелось заниматься, да еще каждый вечер по телевизору — трансляция хоккейного чемпионата. Было от чего прийти в уныние.
А Володе тем более. Он еще даже и не придумал, о чем будет писать. Тему Валентина Петровна дала свободную. «Есть у меня друг…» Вечно она сочинит что-нибудь особенное.
От школы до Володькиного дома каких-нибудь пятнадцать минут ходу. Обычно он шел вдоль железнодорожного пути. Вьется у насыпи тропинка, грохочут мимо поезда, стучат колеса, гудят тепловозы, а ты идешь рядом и мечтаешь о далеких дорогах.
Щелкнув щеколдой, Володя открыл калитку.
Дома, как обычно в это время, никого. Отец и мать — на работе, братья — в школе, учатся во вторую смену.
Жарко дышала печь. На столе — кастрюля, прикрытая сверху подушкой. Что там? Ого, вареники!
Пообедав, Володя решил взяться за уроки. С физикой разделался быстро, а вот над алгеброй пришлось изрядно попотеть. Убедившись, что ответ задачи сходится с тем, что помещено в конце книжки, Володя успокоился.
Над уроками каждый день приходится долго сидеть. Стыдно учиться плохо — как-никак старший брат.
Младшие стремятся подражать ему во всем.
Володя — лучший чтец-декламатор школы, гордость Валентины Петровны, руководительницы драмкружка. И Серега учит по вечерам какие-то роли, а Коська зубрит басню для утренника… Но и Володя, если надо, всегда поможет братьям. Мало ли что бывает? Пример решить, правило растолковать или просто вместе помочь матери по дому.
Пора приниматься за сочинение. Не откладывать же на завтра!
Володя раскрыл ящик письменного стола, вытащил чистую тетрадку. Написал на первой странице название и снова задумался.
Так ли просто написать о своем друге? А если этот друг — не единственный. Если этих друзей много…
Конечно же, он напишет о «Шхуне». О ее ребятах. Они ему так помогли!
Прошлый год был для Володи невезучим. Ужасно любит спорт, занимался в секции бокса. На тренировке сломал руку… Володя глянул на черные перчатки, висящие на этажерке.
«О боксе и не думай!» — сказали врачи. Он это и сам понял, походив полмесяца в гипсе.
Когда выздоровел, записался на плавание. Три раза в неделю бегал в бассейн. А потом новый медосмотр и приговор врачей: «Что-то с сердцем плоховато. Очевидно, вам, молодой человек, вредно заниматься плаванием!»
Вредно так вредно, что поделаешь? В бассейн ходить перестал, а тут наступило лето. Разве удержишься? День-деньской на море, под жарким солнцем. Ну, и доплавался…
Начался учебный год, но только не для Володи. Положили в больницу. Совсем плохо стало парню.
Лежал, глядя на крашеные белой масляной краской стены, а на душе кошки скребли. Что же, конец мечте? Куда с таким здоровьем в моряки!
Если бы не «Шхуна», не представлял себе, что делал бы. Ребята навещали его часто и каждый раз подбадривали:
— Ну, что ты, Володька, нос повесил? Подумаешь — сердце! Не то еще бывает…
А Сергей Дмитриев, капитан, сказал:
— Это с возрастом пройдет. Поверь мне! Я ведь чуть что — в больницу! А теперь — нормально.
После встречи с ребятами Володя оживал. А лежать пришлось долго — месяц. Но он был в курсе всех новостей, знал все, чем занимается «Шхуна»: и о встрече «шхунатиков» с моряками парусника «Товарищ», и о том, как готовили ребята кинофестиваль в детском кинотеатре и, конечно, об очередных номерах своей страницы. Жаль, правда, что Володя не мог писать заметок. О чем напишешь в больнице? А здоровье тем временем шло на поправку.
Однажды в больнице появился Сергей Давыдов. Он нагнулся к Володе и шепотом, чтобы никто не услышал, сообщил совершенно секретную новость: готовится автопробег «Тачанка».
— Что-что? — спросил Володя.
— Поездка в Крым! Представляешь: мандаты на право участия в автопробеге будут вручать ночью! Прямо на пароме, плывущем через Керченский пролив! Мы же всю ночь будем в дороге! Форма участников — солдатские гимнастерки и буденовки!
— Вот это да! А автобус свой?
— Конечно! Батя уже договорился на заводе. Сам и поведет…
— Счастливые вы…
— Брось-ка ныть! — сказал Серега и передразнил: — «Счастливые»!.. А кто вахтенный командир, знаешь?
Что мог ответить Володя? Не видать ему этого автопробега. Больничная палата — место невеселое.
Серега уставился на Володю и отчеканил:
— Вахтенный — ты! Понимаешь? Вот так. Тебе велено передать: пора старшему матросу отшвартовываться от больничного причала.
Даже сейчас, склонившись над начатым сочинением, вновь испытывал Володя чувство благодарности к ребятам. После прихода Сережи у него все пошло отлично. Через три дня его выписали, а через неделю — начался знаменитый автопробег.
Идея! В самом начале он напишет про то, как очутился в «Шхуне», про ее замечательных ребят. И про автопробег — обязательно!
Глава четвертая, согретая крымским солнцем
Серая лента дороги бежала весело и торопливо. Оставались позади за колесами автобуса курортные поселки. Планерское, Шебетовка…
Нависала над дорогой каменная громада Кара-Дага, поднявшего к небу остроконечные пики своих вершин. Все ближе была цель путешествия — Судак.
Шумно было в стареньком, видавшем виды автобусе. Ребята пели песни. Звенела гитара Толика Шкуратова. Уж сколько он ходит в «Шхуну», а только сейчас узнали все, что первый помощник капитана отлично и поет, и играет. Ох, Толик, Толик! Нехорошо зарывать талант!
С последнего сиденья раздавались взрывы хохота. Капитан «Шхуны», Сережа Дмитриев, веселил девочек. Он еле отпросился с работы. Как-никак — ученик жестянщика на мебельной фабрике. Окончил школу, но поступать в институт не стал. Решил поработать. И «Шхуну» не бросил. А тут его избрали в капитаны…
Не отрывалась от окна Таня Травкина — бортовой штурман. Она заносила в свой блокнот названия пробегающих мимо поселков.
Только Люба Виноградова молчала. Но это по обязанности. Ведь сегодня она не только помощник капитана, она еще — зав. секретной частью. В руках у нее — объемистая папка. Что там — знает лишь она и капитан.
В Судак приехали в половине четвертого, на несколько часов раньше намеченного. Вечером стали гостями судакских школьников: в Доме пионеров проходил КВН между девятыми классами.
После состязания веселых и находчивых Сережа Дмитриев начал рассказ о делах команды. А потом пригласил судакских ребят участвовать в палубном сборе.
— Не забудьте, сбор в шесть десять утра! — повторил Сергей.
Несмотря на ранний час в Доме пионеров было шумно. Непрерывно хлопала дверь, в зал входили новые и новые мальчишки и девчонки.
— Кого ждем? — раздавались нетерпеливые возгласы.
— Смотрите! Смотрите! — шепнул кто-то.
И вдруг все замерли.
На пороге стоял человек в голубой буденовке. Алая звезда горела на ней. На длиннополой шинели — красные нашивки. Будто он пришел из славного прошлого, из легендарного времени далекой гражданской войны.
Это был комиссар «Шхуны» Евгений Фирсович Шерстобитов. Он специально прилетел в Судак из Киева, чтобы принять участие в нашем автопробеге.
Теперь все были в сборе. Можно трогаться в путь.
До перевала ребят везли машины. А дальше надо идти пешком.
