– Доклад у меня с Кудрей. Мы уже все обговорили.
Самое время вставать и уходить.
– Я сегодня видела новенького.
– Белозубый красавец с летящей челкой?
– Что-то типа такого.
– Тогда ему вдвойне не повезло. Красавчиков мочат с особым удовольствием.
– Мне не с кем писать доклад.
– Пиши с Тамарой.
– Тамара с Максом.
Димка засопел с удвоенной силой.
– Ты сам виноват, – напомнила Соня, как будто щит перед собой подняла.
Падалкин вздохнул. Тяжело. Было видно, как опускаются его плечи. Но тут он вздернул подбородок.
– Конечно, ты, Сладкова, гораздо красивее всех грузинских царевен, – быстро заговорил он. – Но я правда договорился с Филиппом, мы не можем менять тему.
Падалкин отстранил Соню, дотягиваясь до мышки. На экране выскочила страница социальной сети, курсор пробежал вниз по переписке. Фотография кошки чередовалась с ликующей физиономией Кудри. Мальчишки и правда все успели обсудить.
– Чаще бывай онлайн, все узнаешь не выходя из дома.
– Тогда давай пить чай! – Соня не спешила сдаваться. Она бросила учебник с флешкой в сумку и достала оттуда коробку зефира.
Дима замер. Остановившимся взглядом он смотрел на Соню, словно программа в его мозгу зависла.
– Эй, – щелкнула пальцами Соня, – отомри.
– Да! – вдруг воскликнул Дима. – Мы будем пить чай.
И бросился в другую комнату
Все-таки Соня была права: парни от любви глупеют окончательно и бесповоротно. Она посмотрела на бесконечные стеллажи книг. Бросилось в глаза разноцветное собрание сочинений Владислава Крапивина. Когда-то ей самой очень нравился «Мальчик со шпагой». Стругацкие, Емец, Панов. Одинокая книга Лукьяненко «Мальчик и тьма». Ряды томиков перебила стопка журналов. О фотографировании. А дальше опять Гессе, Мураками…
– Сладкова!
Вспышка ослепила. Дима стоял в дверном проходе, расставив ноги. Фотоаппарат с массивным объективом он держал, как, наверное, в свое время солдаты держали ружья.
– Замри! Стреляю.
Он выглянул из-за камеры и сделал подряд несколько снимком.
– Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя фотогеничное лицо?
Соня моргнула раз, другой, прогоняя из глаз желтых зайчиков.
– Только что узнала.
– Зачем тебе Падалкин? – выговаривала ей на следующий день Тамарка. – Ты умрешь с ним от скуки.
Соня грустно кивала, изучая инетовскую страницу. Добрый Дима выложил всю вчерашнюю съемку. Как она стояла около книжной полки, как заваривала чай. Как потом этот самый чай пила. Слил он это почему-то в папку «Моя любовь», куда раньше помещал кошечек с собачками и пару раз Тамаркины портреты. Выходило, что Соня теперь тоже его любовь.
– Это он специально, чтобы тебя позлить, – сказала Соня, закрывая планшет.
Другого объяснения не было.
– Или нас поссорить.
– Надо поговорить со Славой. Пускай он ему сделает внушение.
– Бедная, – скривилась Томка. – Это же он тебя послал? «Миссия невыполнима».
– Как видишь, «миссия провалима». Я доклад подготовила без оппонента.
– Ничего, тебя мальчишки прикроют.
– А еще тебе просили передать, что ему плохо.
– Я учту.
Они ждали урока истории. Фил с Димкой устроились на первой парте напротив стола учителя. Федя с Ванькой заняли средний ряд. Марк расположился на первой парте у стены. Все были в черных форменных пиджаках, отчего создавалось впечатление, что класс перечеркнут черной линией.
– Ребята! – Куратор одиннадцатых вошла в класс, хлопая в ладоши. Собирать ей было особенно и некого – ее и так все были готовы слушать.
– И… – тихо протянул Славка.
– Здравствуйте, Нинель Михайловна! – в один голос поздоровался с куратором класс.
Учительница, задрав голову, посмотрела на своих подопечных. От широкой улыбки по лицу ее разбежались довольные морщинки.
– Какие вы молодцы!
– И… – тихо напомнил Славка, и все сели.
– Садитесь, садитесь, – запоздало замахала руками куратор, а потом сложила их на груди. – Как же мне нравится ваш класс. Какие вы все дружные, помогаете друг другу. И все это искренне, без обмана. – Но тут она что-то вспомнила, бровки ее сбежались, заставив кожу лба собраться некрасивыми складками. – Но знаете… учителя все-таки вами недовольны. Сергей Юрьевич вчера…
Славка поднялся бесшумно, но все головы уже были повернуты к нему.
– Извините, Нинель Михайловна! Если вы хотите сказать о вчерашнем уроке физики, то я уже все решил. Мы говорили с Борисом Бенедиктовичем, обсудили случившееся недоразумение.
– Осторожно!
В распахнутую дверь влетела тряпичная сумка от противогаза, шлепнулась на парту и мягко сползла на пол. Аплодировала только Тамара. Остальные с интересом смотрели на Макса.
– Ой, Нинель Михайловна! Я вас не зашиб?
– Максим, мне твои шутки совсем не нравятся! – ворчливо произнесла Нинель Михайловна.
– Они и мне не нравятся, – проникновенно сообщил Максимов. – Но что поделаешь – традиция.
Он прошествовал через класс, поднял сумку и устроился за партой. Матерчатая ткань сумки была увешана значками и расписана названиями музыкальных групп. Какое-то время еще слышался мелодичный перезвон значков – Макс готовился к уроку.
– Слава! Ну, вы это как-то решите между собой. – Нинель Михайловна не могла оторвать взгляда от Макса. С тревогой вслушивалась в перезвон, отслеживала каждую вынутую на стол ручку. – Учителя жалуются.
– Мы уже все решили.
Звяк, звяк, звяк…
Куратор не выдержала:
– Максим, я не понимаю тебя. Зачем тебе эти спектакли?
– Ничего специального, Нинель Михайловна! – развел руками Максимов. – Сила обстоятельств.
Куратор обвела глазами класс. Все смотрели на нее. Ни усмешек, ни перешептываний. Они были само внимание. На мгновение Нинель Михайловна испугалась, что они с таким же вниманием на лице вдруг встанут и уйдут или сделают что-то плохое. Достанут пистолеты и начнут стрелять. Но они ничего не делали. Они молчали, кое-кто поглядывал на Тырина. Их вожак способен был решить любые проблемы. В этом никто не сомневался.
– Понимаете, Нинель Михайловна, – снова заговорил Славка, – в любом коллективе важна каждая индивидуальность. Личность должна проявлять себя. Это идет на благо всему коллективу. Максим с друзьями играет в баскетбол. Это их потребность. Без этого они будут хуже учиться, хуже относиться к другим.
– Слава, но есть же правила! На уроки опаздывать нельзя.
– Нинель Михайловна, если бы учителя жаловались на успеваемость…
– Слава, в этот раз я с вами не согласна. Вы покрываете хулиганство.
– Наша сила в единстве. И в данном случае я поддерживаю весь класс. Понимаете, если каждый будет сам по себе, он будет чувствовать себя незащищенным, одиноким. Любой учитель, как и любой взрослый, сильнее, и морально и физически, любого из нас. Перед вами мы во многом бесправны. Но если мы будем друг друга поддерживать, помогать, мы получим ту самую защиту, в которой нуждается каждый.
– Вы усложняете…
– Наоборот, все очень просто. Мы – вместе. Если вам кажется, что я беру на себя лишнее, – спросите у остальных. Если у кого-то будет другое мнение, мы все это сможем обсудить.
Нинель Михайловна снова обвела класс взглядом. Но теперь все смотрели только на Тырина. Макс первый громко хлопнул в ладоши. Раз, другой. И вот уже стоящего Славку окружили аплодисменты.
Куратор попятилась. Она бы убежала, но тут жизнерадостно затрезвонил звонок, и в классе появился историк. Следом за ним шел новенький.
– Мы еще об этом поговорим, – пробормотала Нинель Михайловна. – Хорошего дня.
– И…
Класс грохнул, вставая.
– До свидания, Нинель Михайловна! – выкрикнули четко, в один голос.
– Садитесь, садитесь, – кивнул историк, морщась. – У вас новый ученик. Тихон, ищи себе место.
Тихон Гладкий, новый ученик одиннадцатого класса физико-математического лицея, был широкоплеч и улыбчив. Без волнения или боязни он посмотрел на своих новых одноклассников. Одет в светлый пиджак и светлые брюки. Этот контраст цвета: черного у всех с белым у него – бросался в глаза. Новенький не почувствовать это не мог.
Напряженное молчание людей в черных пиджаках и его белые одежды.
Тихон глянул на первые ряды, где рядом с Марком выбитым зубом зияло свободное место. Гмыря чуть качнул головой, давая понять, что сюда даже смотреть не стоит.
– Куда мне сесть? – звонко спросил Тихон.
– Проходи на последнюю парту, – посоветовал Славка, и весь класс как будто облегченно вздохнул.
Гладкий скользнул по проходу, не задев ни одного стола, не сдвинув ни один учебник. Весело глянул на Соню.
– Нашел, – прошептал он.
Соня почувствовала, как кровь бросилась ей в щеки. Чтобы справиться с волнением, она выпятила челюсть и приклеилась взглядом к спине Падалкина.
– Ну что же, если все недоразумения решены, то начнем урок, – церемонно, со сложного зачина, начал историк. Он посмотрел на класс, взгляд его споткнулся о черную линию. – Что это у вас происходит?
