Но часы, массивные старинные часы с боем не торопились отсчитать пять минут. А эти часы у стойки, к гордости их владельца, считались самыми точными часами в городе. Но сейчас они показывали то же самое время, что и пять минут назад. Хозяин подбежал, подкрутил серебрянным ключиком пружину. Маятник забегал веселее, но стрелки не сдвинулись с места. У посетителей на их ручных часах время тоже осталось неизменным.
– Так как насчет бифштекса-с? – пряча в усах улыбку, спросил странный посетитель.
– Готовится-с, готовится-с… – растерянно ответил хозяин и натянуто улыбнулся.
Уже все гости доели свой ужин, допили вино. А часы как будто замерли, оцепенели. Кое-кто ушел, другие из любопытства остались, снова заказали шашлыки, снова попросили по бутылочке, снова все съели и выпили, а часы показывали все то же время.
От нечего делать гости начали играть в вист. И судя по количеству партий, которые они успели сыграть, прошло уже не менее пяти часов. Так что давным-давно уже должен быть рассвет, но заря сегодня, видимо, заблудилась где-то в горах и не желала появляться на горизонте, за окнами все еще висела глухая душная ночь. И – удивительно – никому не хотелось спать. И по улицам, как всегда бывает после полуночи, проезжали редкие коляски с веселыми седоками.
И еще раз гости заказали по шашлыку. И еще по бутылочке. И все съели. Но часы словно кто-то заколдовал.
Как там ни тянули повара, как ни старался хозяин, а бифштекс пришлось подавать, да еще и расстаться в придачу с сотенной бумажкой.
А странный человек спокойно съел свой ужин, раскланялся молча и вышел. И в ту же минуту бешено заходили стрелки на всех часах, заглохли голоса прохожих, и после секундного рассвета прямо на середину неба бодро подпрыгнуло веселое солнце. Его лучи заглянули в окно ресторана «Крит». Повалившись на стойку, спал хозяин; уткнувшись носами в недоеденные шашлыки, спали гости.
Можно представить себе, как назавтра хохотал весь Прибайкальск. Правда, рассказам об остановившихся часах мало кто верил, но хозяин ресторана «Крит» надолго стал посмешищем в глазах горожан. А к странному человеку, что жил в старом, окрашенном в бордовый цвет доме на улице Подгорной, стали относиться с опаской. И хотя местный врач – большой знаток новейших достижений науки – уверял всех, что странный человек просто-напросто всех загипнотизировал, ему не очень-то поверили.
В одно прекрасное утро странный человек исчез из Прибайкальска. И тогда-то страсти разгорелись. Всем от мала до велика захотелось побывать в его квартире, и владельцу дома, где снимал квартиру человек, остановивший время, пришлось нанять наряд полиции, который с оружием наперевес денно и нощно стоял у ворот. Наконец была создана специальная комиссия из горожан, ей было разрешено открыть опечатанную полицией дверь. И вот тогда среди старых, не имеющих никакой ценности бумаг была найдена непонятная карта. На ней – уголок тайги, маленькая речка со множеством водопадов, горная цепь, идущая с востока на запад. И в одном из распадков заштрихованный красным карандашом четырехугольник и надпись по латыни, которую перевел все тот же многознающий местный врач: «Машина Времени».
Кроме того, была обнаружена визитная карточка. На одной стороне прямоугольничка из толстой, высшего качества бумаги был напечатан адрес, а на обороте значилось: «Профессор многих наук Николай Тимофеевич Спиридонов».
Да, он был тезкой нашего героя.
И полуразрушенное здание в тайге, куда случайно попали шестиклассник Колька Спиридонов и его сестра Милочка, как вы уже, должно быть, догадались, было той самой Машиной Времени, что была обозначена на карте заштрихованным четырехугольником.
О! Каких только совпадений не бывает на свете!
ГЛАВА ПЯТАЯ,
в которой происходит неравный бой, а приемы борьбы самбо оказываются бессильными.
Легкий туман развеялся, и стала видна комната с мягкими, покрытыми мерцающей тканью, разноцветными стенами и прозрачным, удивительной прочности колпаком вместо потолка. Передняя стена, возле которой находился пульт управления, казалась совсем воздушной – сквозь нее ворвались в Машину Времени запах свежести и шум деревьев. Этот ветерок освежил Кольку и Милочку, но окончательно привел их в себя резкий удар – толстая, увесистая палка ударилась о переднюю стену и отлетела, не причинив никакого вреда Машине.
Они долго всматривались в незнакомый ландшафт – куда-то исчез ручей, через который они перебрели какой-нибудь час назад, и песчаная осыпь, и кедры, и белые березки. За стеной кабины росли теперь незнакомые деревья – лес не лес, непонятное что-то, и тяжелые птицы, чем-то напоминающие гигантских летучих мышей, неторопливо кружились над макушками почти безлистых крон.
Колька заметил нечто похожее на дверь и направился было к выходу, но Милочка удержала его:
– Не ходи. А вдруг там звери! Давай лучше посидим тихонько, понаблюдаем…
– Есть сильно хочется…
На поляне никого не было. Но если бы Колька взглянул попристальнее наверх, на вершины деревьев, ему вряд ли захотелось бы покинуть гостеприимную кабину Машины Времени. В ветвях деревьев притаились люди. Они были очень похожи на обезьян, эти люди, но их темные глаза смотрели осмысленно и мрачно. На самом близком к Машине Времени дереве расположен был наблюдательный пункт главаря. Сам предводитель мало чем отличался от своих собратьев, разве только тем, что мохнатая шкура, темно-бурая, медвежья, была на нем поновее да сам он потолще других.
Колька и Милочка вышли из Машины. И только захлопнули они дверь, как увидели: на поляне дерутся коричневые – ух, как загорели! – мальчишки.
А ведь ни брат, ни сестра не догадывались еще ни о чем: не знали они о том, что путешествуют против своей воли на Машине Времени, никогда не слышали о странном человеке, профессоре многих наук Николае Тимофеевиче Спиридонове, и, тем более, не догадывались, что неосторожный поворот рукоятки занес их в каменный век. Тем более, что мальчишки, дерущиеся на поляне, очень напоминали некоторых Колькиных одноклассников.
– Эй, ребята! – закричал Колька Спиридонов. – Не знаете, где дом отдыха «Елочки»? А то мы заблудились…
Но мальчишки, едва увидев его, с дикими криками бросились наутек.
– Куда же вы, мальчики?! – стала стыдить их Милочка. – Разве так поступают? Это же нечестно!
Но мальчишек и след простыл. И в ту же секунду лес ожил. Главарь дважды ударил каменным кинжалом по стволу, и множество мохнатых, едва прикрытых шкурами фигур свалились с деревьев и бросились к Машине Времени.
Колька пытался отбиться, но крепкие руки схватили его так, что он не мог двинуться с места и только кричал Милочке:
– Беги! Скорее в машину!
Но путь был отрезан.
Колька вспомнил вдруг приемы знаменитой борьбы самбо, изловчился и перекинул одного из дикарей через голову. Но первобытные, видимо, не знали правил борьбы, а может быть, им было безразлично, по правилам они сражаются или нет, и на голову Кольке набросили вонючую, пропахшую потом и еще чем-то неприятным шкуру. У Кольки закружилась голова, он упал на землю, и тогда его, как малого ребенка, запеленали в шкуру и связали кожаными веревками. Здоровенные детины с дубинками подняли наших незадачливых путешественников на плечи и под гортанные крики толпы понесли в глубину леса.
ГЛАВА ШЕСТАЯ,
в которой ужин становится несъедобным, а побежденные превращаются в победителей.
Их положили под высоким деревом.
Вечер прикрыл лес синей мохнатой шкурой с блестками рыжих звезд. Потрескивал костер, и женщины вокруг него, взявшись за руки, мерно покачивались в бесконечно-длинном танце. Тени их плыли по траве, по стволам деревьев, по лицам Кольки и Милочки: одна за одной, одна за одной… И долетали хриплые голоса, и чудилось в непонятных и визгливых звуках что-то такое, от чего становилось вдруг холодно, зябко, и руки невольно пытались разорвать крепкие ремни.
А чуть поодаль, у другого костра, собрались мужчины. Один из них – немолодой уже, обросший почти до глаз седой бородой, вышел на середину круга и стал чертить на земле – Колька с трудом следил за ним глазами – кружочки и черточки… «Точка-точка-запятая, минус рожица кривая», – с горькой усмешкой подумал Колька и вдруг догадался, что старик рисует их с Милочкой. И едва их весьма условные портреты были завершены, как мужчины выстроились в одну линию, от нее отделился один, второй, третий. Они бежали к рисункам на земле и на ходу вонзали в них остроконечные палки, похожие на копья. Когда пронесся последний, чуть не свалив торчащий теперь у костра частокол, главарь издал какой-то нечленораздельный звук, и все собрались около него.
«О чем, интересно, они совещаются?» – подумал Колька, и вдруг, перехватив взгляд главаря, понял, что дело принимает для них с Милочкой весьма недвусмысленный оборот.
Милочка, видимо, тоже поняла, что их ждет, задергалась, пытаясь сбросить шкуру. Но ремни были крепки, и узлы на них надежны.
