и дороги не найдешь. Ложись у нас. Я тебе постелю на веранде.
Подумав немного, Николай согласился, но предупредил, что чуть свет уйдет, так как должен быть на утренней поверке.
— Ты придешь, конечно, к нам на праздник? — спросила Эмма, проводив его на веранду.
— Приду, если ты не имеешь ничего против.
— Не имею, — улыбнулась она, — хотя ты и большевик.
Она повернулась к выходу.
— Эмма! — сказал вдруг что-то вспоминая Николай. — А где твой отчим, Вячеслав Борисович?
При свете колеблющегося пламени ему показалось, что она чуть-чуть вздрогнула. «Сыро… — мелькнула у него мысль. — Какое на ней легонькое платьице!»
— Он… уехал. Он скоро вернется, — торопливо проговорила Эмма и вышла.
Николай остался один. Раздевшись, бросился в постель и спокойно думал о чем-то, докуривая папиросу. Но вскоре глаза его отяжелели, сомкнулись, и он крепко заснул, держа окурок в руках.
Ночь была светлая, лунная. Сергей сидел в караульном помещении, — он был разводящим. Посматривал валявшийся на столике гарнизонный устав, изредка поглядывая на стенные часы.
— Сколько времени? — спросил его, встряхиваясь от невольной дремоты, караульный начальник.
— Без десяти час.
— Скоро смена.
— Да, уже пора будить.
Он подошел и стал тихонько расталкивать спящих на деревянных топчанах курсантов.
Очередная смена быстро поднялась.
Пошли. Сначала Сергей сменил часового у парадного, потом у бокового выхода, затем у знамени и у оружейного цейхгауза, а потом пошел на задний двор к большим железным воротам, выходящим к тиру и роще.
— Кто идет? — окликнули с поста.
— Смена.
— Наконец-то.
— Что, устал что ли?
— Не устал, а курить охота.
— Ну, теперь можешь, — говорил Сергей, когда часовые сменились. — И сам остался подышать на несколько минут свежим воздухом.
Постоял, потом не торопясь пошел обратно. Обо что-то споткнулся, чуть-чуть не упал и вдруг остановился и замер, прильнувши к стенкам одной из двуколок. К маленькой железной калитке в углу каменной стены направлялись две тени. Подошли и остановились. Кто-то чиркнул спичкой, и при свете ее Сергей ясно увидел лицо невысокого черного человека с небольшими усиками.
— Осторожней! — послышался негромкий голос другого, стоящего в тени.
И удивленный Сергей услышал, как щелкнул замок и слегка скрипнула дверь отворяющейся калитки.
— Стой! — бросился он вперед, щелкнувши затвором. — Стой! Кто ходит?
— Тише! Свои, — уже повелительно произнес тот же голос.
Лунный луч, прорвавши облако, упал на землю, и Сергей внезапно увидал перед собой начальника курсов.
Сергей стоял в недоумении.
— Чудак! — усмехнулся начальник. — Ведь это же — дежурный по гарнизону.
Сергей посмеялся над своей поспешностью.
Сменившись утром, он рассказал товарищам о своем ночном приключении, и они тоже вдоволь над ним подтрунили.
— Своя своих не познаша.
Стояла теплая ясная погода; было не больше десяти часов.
— Ну, ребята. Я вас поведу на прогулку, — сказал Николай.
— Рано-то так?
— Ничего не рано. Сейчас в роще самая прелесть, — не жарко.
— Ну пойдем, — согласился Сергей, — хотя я, собственно, ночью почти и не спал.
— Э! Спать в такое время, — возразил Николай. — Ты посмотри, что на дворе делается.
Пришлось согласиться.
Они отправились знакомой Николаю дорогой, и через 20 минут были около белого домика.
— Ну, вы посидите на той лавочке, а мы сейчас выйдем, — сказал он товарищам.
— Ты недолго! — напутствовали они его.
— Нет, я сию минуту.
«Сия минута» протянулась по крайней мере с полчаса.
Наконец калитка отворилась, и из нее вышла сначала Эмма, потом Николай с каким-то человеком, который попрощался с ним за руку и пошел в другую сторону.
Сергей внимательно глядел вслед незнакомцу.
— Знакомьтесь, — говорил Николай подходя, — Сергей…
Сережа!. — одернул он его.
Сергей машинально подал руку, почти не оборачиваясь.
— Да что ты там интересного нашел? — смеясь спрашивал Владимир.
— Кто это пошел? Вон там.
— Это брат отчима Эммы — Юрий Борисович Агорский.
А что? Разве ты с ним знаком или он похож на кого-нибудь? — ответил Николай.
— Да… похож, — пробормотал Сергей.
Во всю прогулку он был задумчив и не особенно внимателен. Николай почти обиделся.
Эмма тоже была немного не в себе, и Николаю показалось даже, что ее глаза чуть-чуть заплаканы.
— Что с тобою? — спросил он, когда они остались немного позади.
— Ничего, — ответила она.
— Нет, «чего». Я ведь вижу.
— Мама нашла у меня твою книгу. Мы с ней и повздорили немного. Из-за тебя…
— И все?
— И все…
Николай весело посмотрел на нее.
На обратном пути Николай стал горячо упрекать Сергея за его непонятную рассеянность, которая портила всю прогулку.
Сергей посмотрел на своих друзей, подумал немного и вдруг не мало удивил их своим ответом.
— А знаете что? — сказал он, — я готов прозакладывать голову против медного пятака за то, что при обходе ночью я видел не дежурного по гарнизону, а этого человека, с которым Николай там у калитки прощался за руку.
— Не может быть!
— Может, если я говорю.
— Но что же это значит? Ведь ты же говоришь, что с ним был начальник курсов.
— А то значит, что у начальника есть знакомства, которые он предпочитает почему-то скрывать.
Разговаривая оживленно и делая всевозможные предположения, они шли рощею, находившейся около курсов, как вдруг Владимир остановился и прислушался.
— Тс… Слушайте! Что это такое?
Та-тара-та-тата-та, — протяжно и едва слышно доносил ветерок со стороны курсов далекий сигнал.
— Уж не тревога ли?
— Нет, — отвечал прислушиваясь Сергей, — тревога подается не так. Это — сбор.
И, прибавивши шагу, торопливо они направились на сигнал.
Еще не доходя, они увидели, как ото всех концов рощи, переполненной гуляющими, торопливо собирались курсанты.
В самом корпусе тоже царило необычайное оживление.
Бегали курсанты, суетились каптеры, отворялись цейхгаузы, вещевые, оружейные, продовольственные, а в коридорах спешно строились роты.
Едва только успели наши товарищи встать в строй, как раздалась общая команда: «смирно!», и комиссар объявил, что подчинявшийся до сих пор Советской власти атаман Григорьев выступил внезапно со своими войсками против Украинской Республики. А потому он объявляется предателем и изменником, стоящим вне закона и подлежащим уничтожению. Во исполнение сего, согласно приказу наркомвоена Украины, курсы через четыре часа грузятся в эшелоны и уезжают на новый фронт.
Задание:
Получить: патроны, подсумки, патронташи, палатки, котелки, фляги.
Сдать: постели, корзинки, книги, матрасы.
Погрузить на одни двуколки — хлеб, консервы, продукты; на другие — пулеметы, ленты, цинки.
Сроку — четыре часа.
От оружейного цейхгауза — к вещевому. От вещевого — к продовольственному. С первого этажа — на второй, с первого этажа — на третий.
К сроку все было готово.
Вот уже курсы развернулись перед
