Услыша эти страшные слова, мистер Бультон прижался к
перегородке.
– Служитель! Подойдите! – крикнул первый джентльмен. – Подойдите сюда! Здесь какой-то неистовый человек, вознамерившийся обыскать вагон, так как он что-то в нем потерял. Я не допущу такого обращения, не получив всех разъяснений. Он утверждает, что мы здесь прячем мальчика.
– Я настаиваю на обыске этого купе, – пылко проговорил доктор, обращаясь к станционному служителю. Я проверил все остальные вагоны, он должен быть здесь. Я найду его, даже если мне придется ехать в гсрод в этом купе.
– Во имя спокойствия, джентльмены, – умоляюще произнес служитель,пусть поищет. Одолжите вашу трость, сар. Я пошарю ею под сиденьями.
С этими словами он отодвинул в сторону доктора Гримстона и встал на подножку сам. Затеи он начал шарить под диванами тяжелой тростью доктора.
Каждый тычок причинял адские мучения мистеру Булътону, трость попадала в самые уязвимые места, но он терпел, стиснув зубы, дабы не выдать себя. Он боялся, что еще один такой тычок и его местонахождение будет раскрыто.
– Нет, – буркнул служитель, – его там нет. Я все обшарил. А нет, там что-то имеется, – сказал он после того как последний тычок трости чуть было не вышиб дух из мистера Бультона. Все было потеряно!
– Только попробуйте еще раз ткнуть вашей чертовой тростью! раздраженно произнес один из пассажиров. – Там у меня пакет. Не хватало, чтобы вы понаделали в нем дырок. Только не говорите о пакете безумцу, а то он потребует, чтобы я развернул его – вдруг я там спрятал мальчишку. Оставьте нас в покое. Бога ради, уйдите!
– Его там нет, – доложил служитель доктору. – Под сиденьями пусто. Ваш мальчик, наверное, решил поехать поездом в восемь сорок. Мы опаздываем. Отправление!
– Спокойной ночи, сэр, – сказал первый пассажир, высунувшись из окна и глядя на сбитого с толку доктора. – Вы нас потревожили самым бесцеремонным образом и все понапрасну. Надеюсь, вы найдете вашу пропажу, когда немножко придете в себя, а то бедному ребенку не поздоровиться.
– Если бы вы вышли на платформу, – бушевал доктор, – я бы расправился с вами хлыстом за такое оскорбление. Мальчик в вагоне, и вы это прекрасно знаете. Я ...
Но к великой радости Поля, поезд тронулся, оставив бешено жестикулировавшего доктора на платформе.
– Свирепый тип, хотя и школьный учитель, – заметил один из пассажиров, когда поезд набрал ход. – Еще не хватало, чтобы он тут перевернул все вверх дном!
– Да. Не дай бог, этот служитель продырявил индийскую шаль в моем пакете. Господи, а пакет-то не под диваном! Я же положил его на полку.
– Служителю просто померещилось, что под диваном что-то есть, но... Послушайте, Голдикатт, пощупайте ногой, там и вправду что-то есть.
Некоторое время мистер Голдикатт исследовал ребра Поля носком ботинка, причиняя ему немалую боль.
– Действительно! – наконец воскликнул он. – Там что-то есть. Причем не такое-твердое, как чемодан или коробка для шляпы. Нечто более мягкое и податливое. Давайте попробуем вытащить это зонтиком. Наверное, надо заявить служителю на следующей станции. Господи, оно само вылезает!
Поль, испугавшись предложения доложить служителю, решил рискнуть и сдаться на милость попутчиков. Перепачканный углем, измазанный белилами, покрытый пылью, он вылез из-под дивана и умоляюще уставился на пассажиров.
Когда прошло первое потрясение, они откинулись на сиденья в хохотали до слез.
– Так что же, юный мошенник, – сказал один, обретя дар речи, – значит, все это время ты сидел под диваном?
– Да, – признался Поль. – Я не смел вылезти.
– Значит, ты тот самый мальчишка, из-за которого поднялся переполох? А мы, значит, отшили твоего директора, не зная, что ты у нас? Потрясающе! Ну ты даешь. Давно мы так не смеялись!
– Надеюсь, я не причинил вам больших неудобств? – сказал Поль. – У меня не было другого выхода.
– Господи! Еще бы немного и твой наставник причинил бы тебе большие неудобства! Но теперь он уже нас не потревожит. Надо же, мы клялись и божились, что в купе никого нет, а ты прятался под диваном! Прелесть! У мальчишки есть мужество. И неплохие манеры! Вашу руку, юный джентльмен, мы не в претензии. Вот уж посмеялись.
– Вы... вы не выдадите меня? – пролепетал бедняга Поль.
– Будем откровенны, – сказал Голдикатт, добродушный джентльмен с розовым лицом и седыми бакенбардами. – Мы не собираемся вылезать на следующей станции и везти тебя назад в Даффертон, чтобы обрадовать твоего директора. Он не заслужил этой участи. Больно уж он грубый и вспыльчивый!
– А что, если он даст телеграмму, чтобы меня задержали на вокзале Сент-Панкрас? – обеспокоенно спросил Поль.
– На это он способен! Ты проницательный мальчуган. Но раз уж такое дело, то нам надо бы довести начатое до конца, протащив контрабандой юного озорника под носом у детективов, не так ли, Треверс?
Пассажир помоложе охотно согласился со спутником, ибо доктор имел несчастье восстановить их против себя своими неоправданными подозрениями, и теперь они не колеблясь решили провести его вокруг пальца.
Они обратили внимание на плачевный вид мистера Бультона, и тот рассказал им о побеге и приключениях, каковые, несмотря на все сочувствие джентльменов, не удержали их от нового приступа смеха, хотя Поль и не видел в этом ничего смешного. На вопрос, как его зовут, он предусмотрительно ответил, что Джонс. Он также придумал и другие детали своей биографии. Так или иначе, к Кентиш-тауну его спутники подъезжали весьма довольные собой и своим протеже.
В Кентиш-тауне их ожидало новое осложнение. Вместе с контролером появился и станционный инспектор.
– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, с любопытством оглядывая купе, – но принадлежит ли кому-то из вас этот юный молодой человек в углу?
Джентльмен с седыми бакенбардами слегка смутился, но его товарищ и бровью не повел.
– Ты слышишь, Джонни, – обратился он к Полю, которого за время пути они привели в божеский вид. – Нас спрашивают, принадлежишь ли ты мне? Я надеюсь, ты ничего не имеешь против того, чтобы принадлежать в какой-то хотя бы степени своему отцу, – и выразительно посмотрел на инспектора.
Тот извинился за ошибку, добавив:
– Нам велено приглядывать, не путешествует ли в одиночку молодой человек примерно такого же возраста. Прошу меня извинить. – И он ушел вполне удовлетворенный.
Вскоре поезд въехал под широкую сводчатую крышу вокзала, под которой совсем недавно Поль стоял беспомощный и несчастный.
– Мой тебе совет, дружок, – молвил мистер Голдикатт, сажая Поля в кеб и вкладывая ему в ладонь полсоверена. – Езжай домой и все выложи начистоту отцу. Он не будет на тебя сердиться. Вот на всякий случай моя карточка, я замолвлю за тебя словечко, если понадобится. Спокойной ночи и желаю удачи. Ну ты меня и посмешил сегодня!
Кеб укатил, а спутники Поля остались на платформе. Снова оказавшись на родных шумных лондонских улицах, Поль позабыл о тех трудностях, что еще ожидали его. Впервые с тех пор, как он оказался за воротами Крайтон-хауза, мистер Бультон вздохнул спокойно.
При своих попутчиках Боль не рискнул назвать свой настоящий адрес, но как только экипаж оказался на Юстон-роуд, он велел кебмену высадить его у церкви, что была на южном конце Вестборн-террас. Он не посмел открыто подкатить в кебе к своему собственному дому
Он стоял па Вестборн-террас, глядел на ряд желтых фонарей и думал, что до дома оставалось несколько сотен шагов.
Но хотя до цели было рукой подать, радость улетучилась. Па смену ей вернулась тревога. Мистер Бультон понимал, до чего же трудна задача, которую ему предстояло решить.
Он стоял у ограды церкви, освещенной по причине вечерней службы, безучастно слушал доносившиеся оттуда звуки органа и никак не мог заставить себя двинуться в путь и переступить порог своего дома.
Вечер выдался холодный, ветреный, по черному небу стремительно проносились светлые облака, и наконец Поль, дрожа от холода и волнения, двинулся к себе.
Дальше по улице кто-то устроил званый прием с танцами. Поль видел вереницу карет с зажженными фонарями и ему показалось, что он слышит крики слуг и свистки, которыми обычно подзывают кебменов.
Подойдя ближе, он вдруг заподозрил то, что вскоре подтвердилось. Вечеринка проводилась в его доме. Хуже того, она проводилась с размахом, способным привести в ужас всякого здравомыслящего домовладельца и отца семейства.
Балкон над входом был увешан китайскими фонариками, а в его углу Поль приметил какие-то странные предметы, весьма смахивавшие на фейерверк. Фейерверк на Вестборн-террас! Что скажут соседи!
За стеной он заметил сразу четырех шарманщиков, явно игравших по приглашению хозяина. Толпа зевак, сгрудившаяся вокруг, внимала музыке и громкому смеху, доносившемуся из ярко освещенных комнат наверху. Только сейчас мистер Бультон вспомнил, что Барбара писала в письме о намечающемся детском празднике. Сегодня утром Дик ни словом но обмолвился об этом, а Поль и не предполагал, что это может случиться так скоро.
