— Есть! Нашел! — крикнул он, размахивая маленьким мешочком.
Я удивился: такой маленький! А тогда, давно, в те давние времена, он мне казался большим и тяжелым.
— А ну посмотрите, что там, — сказала Ложка, на всякий случай отодвигаясь.
Торопун-Карапун опустил камень и облегченно вздохнул. Мы сели вокруг мешка. Рыбки-светлячки неслышно приблизились к нам.
— Я сам его развяжу, — громко сказал Торопун-Карапун. — А вы чуточку отойдите… Ото! Какая крепкая веревка.
— Это мне бабушка тогда дала, — сказал я.
— Слышите? — прошептала Ложка. — Вы послушайте только.
Мы нагнулись над мешком.
— Что это?
— Ой-ей-ей!..
— Там огонек горит!
— Ой, смотрите! Медведь идет…
Скрип… Скрип… Скрип… Скрип…
— Медведь на гору поднимается…
— Когда я был маленький, то очень боялся этой сказки.
— Какой?
— Про хромого медведя.
Скрип… Скрип…
На липовой ноге,
На березовой клюке.
Все села спят.
Все деревни спят,
Одна баба не спит,
На моей коже сидит,
Мою шерстку прядет,
Мое мясо варит…
— А вон дальше, где огонек горит, там маленький черный дом, видите?
— Да, видим.
— На крыше там трава растет. Шевелится трава. Это ЕГО дом.
— Филина, да?
— А чего это трава шевелится?
— Ветер, наверное.
«Ау-чи-ко-о-о! Гра-у-у! Э-у! Э-у!»
— А это что?
— Птица какая-нибудь.
«Ле-го-рр! Жик! Жик! Чжи!»
«Курш-ш-ш-ш! Курш-ш-ш-ш!»
— Скорей завяжите мешок! — крикнула Ложка. — Ой, матушки!
Торопун-Карапун взял веревку и начал перевязывать мешок. И тут вдруг раздалось:
— Ух-ух! Хо-хо-хо-хо… Меня выпустили! Меня выпустили!
Темные крылья ударили меня по лицу.
— Это Филин! Филин! — закричал я.
Но было поздно. Филин выпорхнул из мешка и улетел. И кругом опять стихло.
Торопун-Карапун отвалил камень. Морской Конек с мешком нырнул под камень, тут же выскочил, и Торопун-Карапун опустил камень.
— Пусть там лежит, — сказал Торопун-Карапун. — Только надо написать на камне, чтоб его никогда никто не трогал.
— Я сейчас позову рыбку-карандашик, — сказал Морской Конек. — Эй! Рыбка-карандашик!
Приплыла Рыбка-карандашик.
— Напиши, пожалуйста, рыбка-карандашик, чтобы малыши никогда не трогали этот камень, — сказал Торопун-Карапун.
— И чтоб большие, которые стали маленькими, — сказал я, — тоже никогда не трогали этот камень.
Мы подумали вместе, и вот что написала рыба-карандашик:
Дорогие малыши и взрослые, которые стали маленькими!
Под этим камнем лежит мешок. А в мешке живут страхи: ползучие, летучие и скрипучие. И пока вы не стронете камень, не развяжете мешок, вы можете ничего не бояться!
«Ух-ух! У-ух-ух!» — раздалось вдалеке.
Это кричал Филин.
— Ну ничего, — погрозил Торопун-Карапун. — Он еще нам попадется.
По дороге к Шоколадному городку
С рассветом мы двинулись в путь. Как только мы поднялись из ущелья, удивительная картина предстала перед нами. Вдалеке сияли шоколадным блеском башни, остроконечные крыши домов и крепостная стена Шоколадного городка. Шоколадный городок был совсем уже недалеко.
И вдруг Торопун-Карапун приказал всем остановиться.
— А где же Цыпленок?
Действительно, Цыпленка не было с нами.
— Может, он потерялся?
— Как — потерялся? — вскричал Морской Конек. — Он еще ночью отправился в Шоколадный городок. Он, наверное, давно уже там. Он сказал мне, что так велел Торопун-Карапун.
— Я велел?! — удивился Торопун-Карапун. — Ну и хитрец! Ну и обжора! Раньше всех захотел попасть в Шоколадный городок!
Все же он был рад, что Цыпленок не пропал.
— Он все там съест, — забеспокоилась Ложка. — И стенки эти шоколадные… И городок-то весь осиротит — по стеночке разберет.
— Пойдемте скорее! — сказал Торопун-Карапун. — А то правда, как бы беды не вышло. Зря мы оставили наших лошадок-тунцов.
— Больше они не пригодятся, — сказал Морской Конек. — Дальше-то у нас дорога хорошая — шоколадное шоссе. А другой дороги нет к городку. Со всех сторон Шоколадного городка — Мармеладовое болото. Самое непроходимое болото в мире — ведь никто не сможет съесть столько мармелада. Нет, Шоколадный городок неприступен, к нему только одна дорога. Вот она. Идемте же скорее!
Мы встали на шоссе. И такое это оказалось прекрасное шоколадное шоссе — само заскользило, заскользило, и мы понеслись к воротам Шоколадного городка.
Великолепное ощущение шоколадного простора окружало нас. А какие там были прекрасные запахи! Я вдруг представил себя совсем маленьким, таким маленьким, каким был очень давно, еще до войны. И я сосу маленькую конфетку — называется «Коровка». И какой-то тоже маленький мальчишка подбегает ко мне и нахально, прямо изо рта, вырывает тянучку. Сует себе в рот и убегает. Пока я сообразил, что произошло, он уже далеко убежал.
Вот когда мне было обидно. Я тогда заплакал. Так я и потерял мою конфету, а уж дососать оставалось совсем немножко, совсем тощенькой, худенькой была моя «Коровка». И вот теперь, когда я стал взрослым дяденькой и у меня под ногами шуршит шоколадное шоссе, а совсем рядом вздыхает огромное Мармеладовое болото, мне все еще хочется поймать того мальчишку. Поймать и отнять у него мою конфету.
Шоссе круто взяло вверх, и мы подкатили к огромным шоколадным воротам. Здесь шоссе затормозило, и мы остановились. Над воротами мы прочитали надпись, сделанную, наверное, недавно белым ванильным кремом: «Дорогой Торопун-Карапун и его друзья! Добро пожаловать в наш прекрасный Шоколадный городок!»
— Ну вот и все, — сказал Морской Конек. — Мне пора. Дальше вы уж сами.
— Спасибо! — кивнул головой Торопун-Карапун. — И передавай привет Ослику!
Морской Конек крутанул хвостом:
— Счастливо! — и стал быстро удаляться.
— Море берет свое, — глубокомысленно сказала Ложка. — Конек-то он конек, а все же морской…
Не успела она договорить, как шоколадные ворота заскрипели, отворились, и шоколадное шоссе бережно понесло нас в Шоколадный городок.
Часть третья
Шоколадный городок и Ташино
Знакомство с Шоколадным городком
Ух, какие сладости окружали нас в Шоколадном городке!
Мы жили в огромном десятиярусном торте. Наверху, на крыше торта, круглый год цвели кремовые розы. Нам были отведены в торте три лучшие комнаты-люкс на третьем этаже, как повернешь на лестнице направо.
В комнате встретил нас — кто бы вы думали? — Цыпленок. Оказывается, он давно уже был тут и от скуки съел два шоколадных стола, миндальный стул с орехами и ножку от миндального дивана.
Но еще было довольно много хорошей мебели: сдобные кресла, диваны и кровати из пирожных буше с зефиром да еще два бисквитно-фруктовых телевизора, установленных в гостиной и в отдельной особенно сладкой комнате.
В этой сравнительно маленькой комнате, стены которой были заглазированы помадкой и фруктами, под самым потолком кружился ветер из сахарной пудры. И все время играла тихая музыка: тра-ля-ля! тра-ля-ля-ля!
В этой комнате поселили меня с Солдатиком. А рядом жили Торопун-Карапун, Цыпленок и Ложка. Самая большая бисквитно-миндальная комната была нашей гостиной.
Первые два дня мы ликовали, наслаждаясь сладостями, которые окружали нас. Все можно было съесть. Ешь хоть целый шоколадный стол! Пожалуйста. Никто не будет ругать. А утром принесут новый стол — точно такой же. Каждое утро шоколадные человечки приносили нам новую мебель взамен той, что мы съедали за день.
Но вернусь к началу и расскажу о событиях по порядку — так, как они происходили день за днем.
Первый день.
Я проснулся в Шоколадном городке. Солдатик уже не спал и чистил ружье.
— Ты завтракал? — спросил я.
— Да, — ответил он. — Я полизал стенку.
Тогда я тоже подошел и несколько раз лизнул стенку, стараясь ухватить кусочек фруктовых обоев.
Потом, убирая постель, я нечаянно откусил край подушки! Ох, как это было восхитительно вкусно! Этот краешек так и растаял у меня во рту! Мне захотелось съесть всю подушку. Тогда у меня еще три останется, подумал я.
В этот момент шоколадная дверь гостиной открылась, и вошел шоколадный человечек. На голове у него была золотистая шляпа, похожая на корзиночку с фруктами.
Он отвесил низкий поклон и шоколадным голосом произнес:
— Доброе утро. Как спали-почивали — на бочку или на спинке? Мягка ли была зефирная подушечка? Не морщилась ли сливочная простыночка? Не мял ли бочок слоеный матрасик? Не давило ли кремовое одеяльце?
