— Нет, это становится невыносимым! — всплеснула руками Смешинка.
— Так вы Звездочет? — оборвал его Капелька. — В жизни не видел такого болтливого Звездочета! И почему вы так необычно окрашены? Ведь все Звездочеты серо-черного цвета!
— Видите ли, — пояснил Звездочет, — серо-черные тона угнетающе действуют на Звезды. Созвездия их распадаются, а сами они становятся раздражительными, капризными и часто закатываются… в истерике. А когда они видят меня, то становятся веселыми и радостными. Я их развлекаю. Как-то я подслушал, что за глаза они называют меня… клоуном. Да, клоуном.
Смешинка умоляюще сложила руки:
— Я сейчас стану перед вами на колени, только скажите мне, куда делся Мичман-в-отставке? Прошу вас!
— А разве я еще не сказал? — удивился Звездочет. — Простите, простите… Общаясь со Звездами, поневоле становишься таким рассеянным и невнимательным к другим, хотя мне-то уж нельзя быть рассеянным… Так вот, — он наметил нетерпеливый жест девочки. — Мичман вышел.
— Куда? — изумилась Смешинка.
— В отставку. Да, кстати, вы ведь сами это прекрасно знаете. Просто нехорошо терзать меня расспросами в то время, как ответы давно известны вам, — укоризненно сказал Звездочет.
Смешинка долго молчала, раздумывая. Искоса она посматривала на зеленый «галстук гостя», и догадка рождалась в ее душе вместе с надеждой.
— А говорил ли он что-нибудь?
— Не помню. Впрочем, кажется, говорил… Он сказал, чтобы вы сохранили вот это, — и Звездочет-Клоун жестом фокусника извлек откуда-то как будто букет диковинных цветов.
Но взяв их, девочка увидела, что это перья старого аиста. Она порывисто прижала их к груди.
— Эти перышки я приложила к его ране! Значит, он все-таки ожил… Но вот уже второй друг мой исчезает неизвестно куда. Зачем, зачем пришла я в это подводное царство?!
Звездочет-Клоун задремал, сидя в кресле. На его груди поблескивал переливчатый «галстук гостя».
— В городе объявлено тревожное положение, — сказал Смешинке царевич Капелька. — Лупибей рвет и мечет: грязный Ерш до сих пор не найден. На поиски бунтаря брошены все наличные силы Спрутов и Каракатиц. В самое ближайшее время шайка будет поймана. Но пока Лупибей предложил, чтобы мы отправились к моему отцу, Великому Треххвосту, потому что может снова быть покушение. Ты согласна?
— Ну что ж… Я давно хотела повидать твоего отца и его таинственный замок.
— Тогда я велю запрячь карету и взять еду на двоих.
— Нет, на троих, — поправила Смешинка.
— Кто же поедет с нами?
— Этот смешной Звездочет-Клоун.
— Как? Он еще не убрался из дворца? Зачем тебе этот несносный болтун?
— Он будет напоминать мне о бедном Мичмане-в-отставке, — тихо сказала девочка. И вдруг оживилась: — Ты знаешь, он рассказал мне, что у морских Звезд по пять сердец, пять ног, а желудок один!
— Вон у осьминогов тоже по восемь ног, желудок один, — отмахнулся царевич. — Что же удивительного?
— Осьминогам приходится столько бегать и хватать, чтобы набить свой единственный желудок, а Звезды… о, они спокойны. И даже, если желудок им слишком надоедает, они выбрасывают его — пусть ищет пропитание сам. Звездочет столько знает о них!
— Сплетник он, твой Звездочет, — усмехнулся Капелька. — Ладно, пусть едет. Раз он напоминает тебе о Мичмане-в-отставке… А тот напоминал тебе о ком-нибудь?
— О старом аисте, — задумчиво сказала девочка. — Звездочет-Клоун напоминает мне и о Мичмане-в-отставке и о старом аисте.
— А о ком напоминаю тебе я? — с обидой спросил царевич… Смешинка удивленно взглянула на него:
— Ты напоминаешь о самом себе…
И вот приготовления закончились. Четырехглазка взмахнул длинным бичом. Крылатки плавно тронули карету и понесли ее по улицам города.
У ворот с путешественниками попрощался Лупибей. Он опять был вооружен, и все стражники вокруг него тоже привычно помахивали дубинками. Правда, стража у ворот не отбирала еду, и жители по-прежнему беспрепятственно проходили в город, неся богатые дары моря, смеясь и перебрасываясь шутками. Но Звездочет-Клоун заметил, как алчно и нетерпеливо поблескивают глаза Спрутов.
В это время Лупибей думал: «Поезжайте, поезжайте быстрей, я тут живо наведу порядок. Понюхают они у меня цветочки…»
Он величественным жестом дал Четырехглазке разрешение ехать, и карета оказалась за городом.
Смешинка повернулась к царевичу:
— На этот раз мы, кажется, путешествуем без охраны Каракатиц?
Царевич утвердительно кивнул.
— Вот хорошо! Мне очень не нравятся Каракатицы… Да и зачем охрана? Ведь у тебя есть оружие… — и она посмотрела на острую рыбу-Саблю, висевшую на поясе царевича.
— Ты ошибаешься, — улыбнулся царевич. — Охрана у нас есть.
— Где же она?
— А вот, — и Капелька указал на Крылаток. — Это самая грозная моя охрана.
— Крылатки? — удивилась Смешинка. — Эти нежные, прекрасные и беззащитные создания?
— Их еще зовут Скорпионами моря. Крылатки — опаснейшие существа. Легкий укол их колючек означает мгновенную смерть — настолько они ядовиты.
Смешинка с удивлением и страхом посмотрела на Крылаток.
— В этом и заключена мудрость моего отца. Он дал мне такую охрану — с виду очень безобидную, а на самом деле более могущественную, чем охрана из Спрутов или Каракатиц.
— А что это там висит на передней Крылатке? — спросила девочка. — Какой-то блестящий кружок…
— Пропуск Великого Треххвоста, — с гордостью сказал царевич. — Чтобы никто не задержал нас в пути.
— Кто же осмелится задержать нас?
— О! На пути к замку столько препятствий, что ни одно живое существо не преодолеет их без такого знака.
— Какие препятствия? — встревожился Звездочет-Клоун.
— Сначала будет Море Акул — все плавающее находит в нем свою гибель. Потом пойдут Крабьи Скалы — ни одно ползающее существо не минует их. Затем мы вступим в Струи Кальмаров — в толще воды так много этих чудовищных существ, что струи от их движения постоянно взвихряют воду. Но сразу же после этого мы попадем в спокойное, очень спокойное пространство, которое называется Стеной Ядовитых Медуз. Там одна над другой висят гигантские Медузы и смертоносные стрекала пронизывают воду до самого дна — мельчайший планктон не просочится сквозь стену. И только после этого мы увидим сказочный несравненный замок моего отца.
— А зачем столько преград перед замком? — удивилась Смешинка. — Ведь к твоему отцу не сможет проникнуть ни один из жителей Кораллового города!
— А что нужно жителю города в замке?
— Не знаю, — пожала плечами девочка. — Но, наверное, Великий Треххвост хоть изредка должен встречаться с подданными?
— Скажем, кто-то захочет пожаловаться на Лупибея или другого Спрута, — вмешался Звездочет-Клоун. — А может, кто-то захочет дать добрый совет.
— Жалоб до сих пор не было, — спокойно улыбнулся царевич. — А советы отцу дают его советчики — Барракуда, Мурена и Щука-Мольва.
— Советчиков этих я хорошо знаю, — заметил насмешливо Звездочет-Клоун. — Они могут советовать только, как побольше проглотить.
Кучер Четырехглазка пошевелился и уставился на него одним из своих четырех глаз. При этом он не забыл вытянуть кнутом сразу всех Крылаток.
— Значит, ни одно живое существо не может проникнуть в замок? — спросила Смешинка.
— Почему же, может! — возразил царевич. — Есть Темная труба, соединяющая Коралловый город и замок. По ней ежедневно путешествуют лучшие жители города.
— Точнее будет сказать, Спруты таскают их, чтобы кормить Прихвостней в замке, — вставил Звездочет-Клоун.
— Чушь!
— Почему же больше мы не видим тех, кто попадает в Темную трубу?
— Просто они не хотят возвращаться обратно. Отправившись в дальние странствия, они видят так много необычного, интересного…
— …что обратно их и не тянет, — вставил Звездочет-Клоун. — Это, конечно, естественное желание, если учесть, что в городе хозяйничает Лупибей.
— Городом руковожу я! — запальчиво крикнул царевич Капелька.
— Да и ты не лучше. Столько безобразий вокруг, а ты одни балы устраиваешь.
— Я хочу, чтобы всем было хорошо и весело! — воскликнул царевич. — О каких безобразиях ты говоришь? Ведь я привел Смешинку, чтобы никто не грустил.
Кучер внезапно остановил карету и обратился к царевичу:
— Я получил особые полномочия от Лупибея по охране вашей особы и уничтожению преступников. Так вот, заявляю вам, что этот Звездочет-Клоун в разговоре допустил три оскорбления: советчиков Великого Треххвоста, вашей особы и верного царского слуги — начальника стражи Лупибея. По данному мне приказанию я должен уничтожить преступника.
