- Хорошо,- кивнула Смешинка.
В распахнутые окна дворца время от времени заглядывали любопытные жители города, но бдительные Спруты с бранью набрасывались на них. Аист Остроклюв стоял неподалеку и внимательно наблюдал за действиями Спрутов.
- Скажите,- обратился он к Плотвичке-Гимнастке, принтанцовывавшей под музыку,- что делают с теми, кого хватает стража?
- Вы разве не знаете? - удивилась Плотвичка-Гимнастка, прихорашиваясь.- Их отправляют в морские пещеры.
- А потом?
- Потом? - Гимнастка задумалась.- Потом... я не знаю. И никто не знает.
- То есть они уже не возвращаются,- сказал Остронклюв.- Значит...
Плотвичка-Гимнастка испуганно вздрогнула. Остроклюв проследил за ее взглядом и увидел: неподалеку высунулись чьи-то глаза на стебельках. Они пристально уставились на них.
- Тс-с! Это Дракончик-шпиончик,- зашептала Плотвичнка-Гимнастка. Вас могут услышать, и тогда не миновать вам морских пещер за такие речи... Уйдем отсюда. Но к ним уже приближался начальник стражи.
- О чем беседуем с милой дамой? - осклабился он. Плотвичка-Гимнастка, онемев от ужаса, молчала. Но Остроклюв невозмутимо ответил:
- О музыке.
И поклонившись со старомодной учтивостью, пригласил Плотвичку-Гимнастку на танец. Пара закружилась в упоении и вскоре оказалась рядом с царевичем и Смешинкой, поглонщенными танцем и беседой под тончайшую мелодию скрипки, которую выводил в полной тишине краб Дромия. Они сделали несколько па и взмыли под потолок в красноватый сумрак, где мерцали глубоководные Креветки. Смешинка была так пренкрасна в дивном свете, что царевич не удержался и робко поценловал ее.
- Ты мне очень нравишься! - шепнул он.
Девочка в ответ весело засмеялась.
Музыка смолкла. Царевич подвел Смешинку к распахнунтому окну, в которое вливалась ночная свежесть, а сам напранвился к музыкантам, чтобы заказать новый танец. Девочка задумчиво смотрела на огни Кораллового города.
Вдруг в окне одна за другой показались три чумазые мордашки. Они с удивлением уставились на Смешинку и молча таращили глаза.
- Кто вы? - улыбнулась девочка.
- Не скажем, - пробасила средняя мордашка, побольнше. - И не спрашивай...
- Почему?
- Потому что нас Лупибей ищет,- простодушно пояснинла другая мордашка.
А третья с шумом вздохнула:
- Ой, как вкусно пахнет! Смешинка оглянулась.
- Подождите! Сейчас я принесу вам что-нибудь поесть. Вы, наверное, голодны?
- Конечно! - сказала простодушная мордашка.
- Ну, тогда я накормлю вас! Та, что посерьезнее, насупилась:
- Ага, а если ты нас выдашь? Скажешь Лупибею или какому-нибудь Спруту, что мы здесь?
- Ни за что не скажу! - загорячилась Смешинка.- Ченстное слово!
- Честное слово? - переспросила серьезная.- А что это такое?
- Это... честное слово,- растерялась девочка.- Ну, как вам объяснить? Честное слово говорят тогда, когда не хотят
совершать плохих поступков: ни выдавать, ни красть, ни обманнывать.
- Вот здорово! - воскликнула наивная мордашка.- Честнное слово! Какое же оно хорошее, честное слово. А нельзя ли... всех научить этому честному слову?
- Нет, нельзя, - грустно сказала Смешинка. - Честное слово могут говорить только честные.
- Значит, ты говоришь нам честное слово? - переспросила серьезная.
- Да, да! Честное слово!
- Ну, тогда иди. Мы подождем.
Смешинка выбежала в соседний зал и посмотрела на стонлы - там было уже пусто. В темном углу три Собачки дрались из-за объедков.
Она остановилась в нерешительности, и тут ее заметил толнстый буфетчик Маслюк, который раньше уже видел девочку с царевичем.
- Что прикажете, дорогая гостья? Хотите покушать?
- Но я вижу, что уже ничего нет...- повела рукой Сменшинка.
- Для вас все будет! - многозначительно просипел Маслюк.
Он нырнул под стойку и вынырнул с другого ее конца, нангруженный раковинами с икрой, салатами и белым съедобным илом. Дравшиеся в углу Собачки замерли и, разинув рты, смотнрели, как девочка берет у буфетчика лакомые кушанья.
- Всегда обращайтесь ко мне,- шептал Маслюк, елозя брюхом по стойке.- Для вас, для царевича я на все готов? Так и скажите ему...
- Хорошо, скажу, - пообещала Смешинка и, проходя мимо Собачек, бросила им три раковины. Они взвыли от воснторга и кинулись было драться, но увидели, что каждой достаннется по раковине, и принялись пожирать содержимое, ворча друг на друга.
Дойдя до окна. Смешинка остановилась: загадочных нензнакомцев нигде не было видно. Однако они тут же появились:
наверное, наблюдали за окном откуда-то из укрытия.
- Не поверили моему честному слову? - упрекнула их Смешинка.
- Поверили,- ответила серьезная мордашка.- Но мы не знали еще, насколько можно верить, вот и спрятались.
Они быстро разделили яства и стали уплетать их, друженлюбно угощая друг друга самыми лакомыми кусочками. Из другого зала донеслись вой и визг - то снова подрались Собачки.
Но тут Смешинка услышала тяжелое пыхтение и постункивание.
- Ой, сюда идет Лупибей! - воскликнула она. Незнакомцы мгновенно исчезли в темноте.
- Спасибо, девочка! - донеслось издали. Подошел начальник стражи.
- С кем это ты беседуешь, дорогая гостья? - спросил он, шаря глазами по темным закоулкам за окном.
- Ни с кем,- пожала плечами Смешинка.- Просто так стою.
Спрут трижды ударил в дно дубинкой. Тотчас из-под стеннки выскочил Дракончик-шпиончик и, не протеев глаз от грянзи, в которой сидел, затараторил:
- Докладывает агент номер тринадцать-тринадцать! Со Смешинкой разговаривали небезызвестные вам преступники Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Она угощала их лакомнствами!
- Понял,- нахмурился Лупибей, и Дракончик-шпиончик проворно закопался опять под стенку.- Значит, в то время, когда мы сбиваемся со щупалец, разыскивая преступников, ты спокойно встречаешься с ними? И даже вдоволь кормишь их за наш счет?
- Но я не знала, что это преступники! - сказала Смешиннка, улыбаясь.- И даже не знала, что их так мило зовут: Бенкасик, Барабулька и Бычок-цуцик.
- Она не знала,- сказал царевич Капелька, появляясь.- Так что оставь нас, Лупибей.
И он снова увлек девочку танцевать. А Лупибей, глядя им вслед, скрипнул клювом.
ПОХИЩЕНИЕ ОСТРОКЛЮВА
Глубокой ночью Смешинка проснулась от какого-то непонятного звука. Ей показалось, что кричал Остроклюв. Она приподнялась на локте и прислушалась.
Девочка лежала на просторной полупрозрачной кровати из Хстеклянной губки, над ней балдахином нависали морские линлии, а рядом светился ночной столик-актиния. В этом приглуншенном свете виднелся темный провал окна. Снаружи доносинлись странные звуки: "хряп-хряп-хряп...". Видно, где-то поблинзости шатались Горбыли.
Девочка решила все-таки навестить Остроклюва. "Если я и разбужу его, он не обидится",- подумала она.
Смешинка откинула легкое одеяло, сотканное из мантий ракушек-блюдечек, и подбежала к окну. Распахнув его и вынсунув голову, она увидела рядом одного из дворцовых странжей - Спрутов. Поджав под себя щупальца, он колыхался в воде бесформенным комком, и не понять было - то ли он спит, то ли притворяется.
Вдаль уходила узкая улочка города, освещенная тусклыми огнями прилепившихся на стенах Звезд. Медленно проплыла широкая тень электрического ската Торпедо. На ходу он кансался хвостом Звезд, заряжая их, и улица ярко вспыхивала огнями. Гоня перед собой темноту, Торпедо уплыл в город.
Девочка взяла в руки ночесветку и направилась к двери. Почти всю ее заслонял собой телохранитель Смешинки, до того жуликоватый стражник, что его так и называли - Крадимигом. Появившись в комнате Смешинки, он первым делом украл две ночесветки и спрятал их себе под каску, отчего вокруг голонвы его появилось сияние. Убедившись, что больше стянуть нечего, он безмятежно заснул, уцепившись щупальцами за косяки двери.
Смешинке удалось прошмыгнуть в узенькую щелку между щупальцами, не потревожив телохранителя. "Ничего себе страж!" - хихикнула она.
Смешинка шла по длинному коридору, держа перед собой ночесветку. В одном месте из-под ног шмыгнуло в темноту какое-то длинное лоснящееся тело. "Липарис, слизень", - денвочка вздрогнула от отвращения. То там, то здесь на стенах поблескивали чьи-то глаза.
Вот и комната Остроклюва. И тут часовой спит! Этот даже раскинул щупальца и глаза закатил от удовольствия. Хотя нет... глаза какие-то безжизненные. Девочка оттолкнулась посильнее и перепрыгнула через него в комнату. Остроклюва не было!
На полу белело несколько перьев старого аиста - их чуть покачивали тихие донные сквозняки. Кровать расползлась - две стеклянные губки валялись в стороне, в углах комнаты еще не улеглась муть, - видимо, здесь была жестокая схватка. Только тут Смешинка заметила, что в боку лежавшего у порога стражника торчит длинная острая рыба-Игла.
Девочка подняла тревогу. Примчался заспанный царевич, за ним поспешал Лупибей, пыхтя и стуча дубинкой. Он бегло окинул комнату взглядом и с порога уверенно заявил:
