Друзья быстро двинулись по улице, но не успели пройти и нескольких шагов, как наперерез им бросился синьор Дапертутто -- расхохотавшись в лицо Эразму, он закричал:
-- Торопитесь, не теряйте ни минуты, Джульетта ждет! Ах, ах, в ее сердце тоска, на глазах у нее слезы! Спешите, спешите, не медлите!
Эразм застыл как громом пораженный.
-- Этот субъект, -- сказал Фридрих, -- этот синьор Шарлатан внушает мне глубочайшее отвращение, отвратительно и то, что он ходит к Джульетте как к себе домой и сбывает ей свои колдовские снадобья.
-- Неужели? -- изумился Эразм. -- Этот гнусный малый бывает у Джульетты? Он -- у Джульетты?
-- Где же вы пропадали так долго, мы вас заждались! Или вы уже меня позабыли? -- послышался вдруг откуда-то сверху нежный голосок.
Это была Джульетта -- друзья, сами того не заметив, очутились под ее балконом. Эразм стремглав бросился в дом.
-- Погиб, погиб бесповоротно, теперь уж его не спасти...- пробормотал Фридрих и побрел дальше по улице.
Никогда еще не была Джульетта столь обворожительной. На ней был тот же наряд, что и в памятный вечер в саду, и вся она так и сияла совершенной красотой и юной чарующей прелестью. Эразм забыл обо всем, о чем только что говорил с Фридрихом, его переполняло неизведанное доселе, ни с чем не сравнимое блаженство, величайший восторг, ибо Джульетта впервые за все время со дня их знакомства не таясь выказывала ему свою искреннюю любовь. Было ясно - лишь его одного она и видит, лишь для него и живет на свете.
Однажды они решили устроить праздник на загородной вилле, которую Джульетта сняла на лето. Собрались гости. Среди них оказался один молодой итальянец донельзя мерзкого вида и еще более мерзкого поведения -- он так и увивался вокруг Джульетты и вскоре вызвал ревность Эразма; едва сдерживая гнев, тот покинул веселое общество и в одиночестве расхаживал взад и вперед по глухой аллее в конце сада. Джульетта его разыскала.
-- Что с тобою? Или ты уже не весь мой? -- С этими словами она нежно обвила его шею и поцеловала в губы. Словно огненная молния пронзила юношу, в неистовой любовной ярости он прижал к груди возлюбленную и воскликнул:
-- Нет, никогда я тебя не покину, пусть даже суждено мне погибнуть позорной смертью!
Джульетта странно усмехнулась, услышав это, и тут Эразм снова поймал ее необычайный взгляд, один из тех, что неизменно вызывали тайное содрогание в его душе. Они вернулись к гостям. Теперь гадкий итальянец поменялся ролями с Эразмом: терзаемый ревностью, он отпускал колкие оскорбительные замечания в адрес всех немцев вообще и в особенности насчет Эразма. Наконец тот не смог выносить долее этих насмешек и решительно подошел к итальянцу.
-- Прекратите, -- сказал он, -- ваши недостойные нападки на немцев и на меня, не то я брошу вас вон в тот пруд, посмотрим, как вы плаваете!
В это же мгновение в руке у итальянца блеснул кинжал, и тогда Эразм в бешенстве схватил его за горло и, повалив на землю, сильно ударил ногой; удар пришелся в затылок -- итальянец захрипел и испустил дух. Все бросились к Эразму, который упал, потеряв сознание, он почувствовал, что его подхватили, куда-то повлекли... Очнувшись словно после глубокого забытья, он увидел, что лежит в маленькой комнатке, а над ним стоит Джульетта и, наклонясь, обнимает его за плечи.
-- Ах ты, злой, нехороший немец! -- беспредельно нежно и ласково выговаривала она Эразму. -- Какого страха я из-за тебя натерпелась! От этой-то опасности я тебя уберегла, но теперь ни во Флоренции, ни вообще в Италии ты не сможешь жить спокойно. Тебе придется уехать, бросить меня, а ведь я так тебя люблю.
Мысль о разлуке пронзила Эразма невыразимой болью и горечью.
-- Позволь мне остаться! -- воскликнул он. -- Я рад буду погибнуть! Умереть или жить вдали от тебя, разве это не одно и то же?
И тут ему почудилось, будто тихий скорбный голос зовет его по имени. Ах, то был голос из далекой Германии, голос его верной жены. Эразм умолк, а Джульетта вдруг совершенно неожиданно спросила:
-- Ты, верно, думаешь сейчас о своей жене? Ах, Эразм, скоро, скоро ты меня забудешь...
-- Если бы я мог быть твоим на веки вечные...- вздохнул Эразм.
Они стояли против большого красивого зеркала, висевшего на стене и ярко освещенного с обеих сторон свечами. Нежней, ласковей прильнула Джульетта к возлюбленному и прошептала чуть слышно:
-- А ты отдай мне свое отражение, любимый, пусть хоть оно останется со мной на веки вечные.
-- Что ты говоришь, Джульетта?- растерялся Эразм. -- Мое отражение? -И посмотрел в зеркало, где отражались они с Джульеттой, нежно обнявшие друг друга. -- Да как же ты оставишь у себя мое отражение, -- продолжал он, -ведь оно всегда и всюду со мной и глядит на меня то из чистой воды, то с какой-нибудь гладкой поверхности.
-- Даже это, -- сказала Джульетта,- даже призрачную иллюзию твоего "я", мерцающую в зеркале, не хочешь ты мне подарить вместо себя, а ведь уверял, что принадлежишь мне и телом и душой. Даже изменчивому, зыбкому образу нельзя со мной остаться и быть мне спутником в жалкой моей жизни, в которой теперь, раз ты бросаешь меня, не видать мне ни любви, ни радости.
Горячие слезы хлынули из прекрасных темных глаз Джульетты. И тут Эразм, обезумев от смертельной муки сердца, воскликнул:
-- Ужели я должен тебя покинуть? Если так, то пусть мое отражение в зеркале остается у тебя на веки вечные. И никакая сила, будь то сам дьявол, не отнимет его у тебя до тех пор, пока я не смогу принадлежать тебе и телом и душой.
Точно огнем опалили поцелуи Джульетты его губы, едва вымолвил он эти слова, потом она разжала объятия и страстно простерла руки к зеркалу. На глазах у Эразма, хоть сам он даже не шевельнулся, его отражение шагнуло из рамы в комнату, быстро скользнуло в объятия Джульетты и вдруг скрылось вместе с нею в странном таинственном тумане. Внезапно тишину прорезал мерзкий глумливый смех, полный дьявольской издевки. Содрогаясь от безграничного смертельного ужаса, Эразм упал без памяти, но неизъяснимый, жуткий страх немедленно заставил его очнуться от забытья. В кромешной тьме он, пошатываясь, кое-как добрел до двери и сошел с лестницы. На улице его кто-то подхватил и усадил в карету, которая сразу же тронулась.
-- Судя по всему, пришлось вашей милости немножко поволноваться! обратился к нему по-немецки сидевший в карете господин. -- Пришлось, пришлось поволноваться, но уж теперь-то все пойдет превосходнейшим образом. Извольте лишь целиком и полностью довериться мне. Джульетточка свое дело сделала и поручила вас моему попечению. А вы и впрямь милейший юноша, притом поразительно склонный к невинным забавам, до которых мы с Джульетточкой такие большие охотники. Эк вы того молодца по башке-то! Истинно в германском духе! А уж как у нашего героя изо рта багровый язык-то вывалился -- на редкость потешное было зрелище, а уж как он хрипел да кряхтел и все никак не мог отправиться к праотцам... Ха-ха-ха!
В голосе незнакомца звучала такая гнусная издевка, балагурство его было до того страшным, что каждое его слово ранило Эразма, точно удар кинжала, прямо в сердце.
-- Кто бы вы ни были, -- сказал он, -- прошу вас, замолчите, довольно, ни звука более об ужасном преступлении, в котором я раскаиваюсь!
-- Раскаиваюсь? Раскаиваюсь? -- передразнил незнакомец. - Стало быть, вы раскаиваетесь и в том, что познакомились с Джульеттой и обрели ее сладостную любовь?
-- Ах, Джульетта, Джульетта...- вздохнул Эразм.
-- Ну вот, -- продолжал его попутчик, -- вы же сущее дитя, то одно вам подавай, то другое, да еще чтобы все шло как по маслу. Увы, из-за фатального стечения обстоятельств вам пришлось расстаться с Джульеттой, а вот если б вы остались, я легко мог бы уберечь вас и от кинжалов мстителей, и от любезного правосудия.
Мысль о том, что можно остаться с Джульеттой, безраздельно захватила Эразма.
-- Но каким образом? -- спросил он.
-- Мне известно, -- отвечал попутчик, -- одно симпатическое средство, которое поразит ваших преследователей слепотой, коротко говоря, оно подействует так, что вы все время будете являться им с новым лицом и никто не сможет вас узнать. Завтра, как рассветет, потрудитесь внимательно и без всякой спешки поглядеться в зеркало, а я потом произведу с вашим отражением кое-какие абсолютно безвредные операции -- и вы вне опасности. Заживете себе с Джульеттой средь всяческих утех и наслаждений, никого и ничего не боясь!
-- Это ужасно! Ужасно! -- вскричал Эразм.
-- Полноте, любезнейший, что ж тут ужасного? -- усмехнулся незнакомец.
-- Ах, я... Я...- Эразм запнулся.
-- Вы бросили свое отражение? -- немедленно подхватил его собеседник. -- Бросили у Джульетты? Ха-ха-ха! Брависсимо, голубчик! Что ж, коли так -скачите теперь во весь опор по лесам и по долам, по городам и весям, скорей возвращайтесь к супруге и малютке Расмусу, чтобы снова стать почтенным отцом семейства -- без отражения, правда, ну да жену вашу это нимало не затронет, она-то обретет вас во плоти, а вот Джульетте, той досталось лишь ваше иллюзорное мерцающее "я"...
