получила разрешение только наблюдать, и помогать, когда надо. А не разговаривать с потомками! Это благодаря тебе, Димка, она получила прямой доступ к правнучке.
— Но ведь ей обещали, что с потомками все будет хорошо! — Вмешалась Тоня.
— Предательство — очень странная штука, — вздохнул отец, — никто не считает себя обязанным твердо держать слово, данное предателю.
— А Таня? — Спросил Дима, — ей тоже угрожает опасность? Блин, как же нам ее-то вернуть?
— Это девочка — двойник Тони? — Уточнил отец.
— Ага, — кивнул Дима.
— Ей ничего не угрожает. Она не получила от тебя никаких особенных способностей.
— Если ребят убьют сейчас — они ведь не будут стерты! Это же не аннигиляция! Они окажутся там, в этом Единении рано или поздно!
— Именно, — ответил отец, — их информация будет заморожена. Они не будут представлять никакой угрозы, как не представляют ее сейчас. Но если оставить их с новыми способностями — ситуация становится непредсказуемой. Они, например, могут слишком поверить в себя. Или узнать слишком много об этом мире. Вариантов много. Нет никакого смысла рисковать, оставляя их в живых.
— А как же мама… — Пробормотала Тоня.
— Ей придется пройти через ад, — сказал Ренегат, вздохнув, — как проходят его родители в этой вселенной, у которых бесследно исчезают дети. Но в одном я точно уверен. Ребята, если бы ваши родители могли выбирать — оставаться вам, и погибнуть наверняка, или исчезнуть, и получить шанс на долгую и полноценную жизнь — они бы не колебались. Ты согласен, Андрей?
— Не поспоришь… — смог выдавить из себя Андрей, еле сдерживая слезы.
— И что же? Ни увидеться напоследок, ни попрощаться? Давайте хоть на минутку заглянем домой, а? — Взмолилась Тоня.
— Мое время возможностей уходит, — ответил Ренегат, — я уже должен был быть с Димкой очень далеко, по моему плану. Еще немного, и я не смогу никуда вас вытащить.
— Куда мы уходим? Что это за мир? — Спросила Тоня.
— Есть такие варианты реальности, — сказал Ренегат, — у которых открытая архитектура. Возможен ограниченный доступ извне. Сущности, попадая в такое мироздание, должны определить векторы дальнейшего развития. У каждого из вас будет судьбоносная миссия для этих миров.
— То есть вот так просто? — Недоверчиво спросил Андрей, — залез, определил судьбу мира, и живешь себе в свое удовольствие?
— Нет, — покачал головой ренегат, — к сожалению, не так просто. Ведь претендентов будет несколько. Вы попадете в новую реальность как двойники уже существующих там людей. И вам нужно будет бороться за жизнь с такими же двойниками. Обычно таких пар бывает по шесть на мир. Не такие и плохие шансы, если вдуматься.
Тоня поморщилась.
— Бороться за жизнь — это значит убивать? — Спросил Андрей.
— Если придется, — кивнул Ренегат, — все зависит от вас, и той линии развития, которую вы будете представлять. Ты, Андрей, скорее всего, будешь на стороне знания и технологий. Вполне можно сделать так, что тебе и не придется делать грязную работу — ты достаточно умен, чтобы повести игру по своему сценарию. Желаю тебе максимально использовать свои возможности.
— А я? — Спросила Тоня, — что буду представлять я?
— Предполагаю, что эмпатию, — неохотно ответил Ренегат, — сочувствие. Религиозное и иррациональное. Думаю, тебе будет морально проще. Оказавшись в новом мире, ты сразу почувствуешь, что твое дело правое. Держись своей веры, и все будет хорошо.
— Отец, ты уверен, что другого выхода нет, — спросил Дима, — мне не нравится то, что ты рассказал. Совсем не нравится.
— Мне тоже. Это страшный путь. Но это единственный шанс вытащить их отсюда, — сказал отец, и добавил, пожав плечами: — Хотя выбор всегда есть. Ребята, я не могу решить за вас.
Дима держал скейт в руке, и наблюдал за удаляющимся багги. Его глаза оставались сухими, хотя слезы так и рвались наружу. Он боялся снова, в полной мере, почувствовать ответственность за ребят, но понимал и уважал их выбор. Каждый имеет право на собственную историю, какой бы страшной она ни была.
Где-то в одной из возможных вселенных тринадцатилетний мальчишка остался дома один в полной темноте. Почувствовав чье-то присутствие, он потянулся к выключателю. Замер. В двух метрах от него, за письменным столом (большим, солидным, взрослым) кто-то сидел.
— Ну? — сказал тот, кто когда-то был Андреем, — включай свет.
Мальчишка как загипнотизированный щелкнул клавишей. Свет больше не был другом и защитником, убийцей ночных страхов. Свет предал его, показав то, что явилось
во тьме. За столом сидел подросток, тощий и голый, улыбающийся, глядящий на него так, словно видел его и в темноте.
— Сделай удивленные глаза, — сказал подросток. — И успокойся. У нас еще есть
время, но его так мало, что лучше поторопиться.
Он слишком часто видел самого себя, чтобы ошибиться.
— Это я, — сказал он.
Подросток, бывший когда-то Андреем, кивнул.
— Ты.
Он встал — спокойно, не стесняясь наготы. Посмотрел на него — задумчиво,
оценивающе.
— Зови меня Виз.
Дима научился контролировать свои желания. Теперь, рискуя жизнями — своей и Барса — он твердо знал, куда хотел попасть.
Нижняя площадка фуникулера была необычно пустынной. Он не успел побывать здесь раньше, хотя и просил организовать поездку. «Ничего интересного, — ответила в прошлый раз Джессика, — просто очень старая и крутая железная дорога. И жуткие толпы туристов. В «Оушен парке» гораздо интереснее!» Впрочем, в этот раз место мало его волновало. Он хотел попасть с определенному человеку.
Таня встречала его на посадочной платформе. Увидев Диму с Барсом, она широко улыбнулась, и помахала рукой.
— Прокатимся? — Предложила Таня, когда они подошли ближе.
— Отчего же нам не прокатиться, — кивнул Дима.
Они зашли в вагончик. Через секунду с легким скрипом поезд тронулся. За окном поплыли влажные заросли, в глубине которых громко стрекотали ночные насекомые.
— Вот оно, значит, как вышло… — Сказал Дима, вздохнув.
— Тш-ш-ш! — Зашипела на него Тоня, — сейчас будет мой любимый момент! Смотри!
И Дима посмотрел сквозь прозрачную крышу туда, куда указывала Тоня. Они поднимались все выше. Огромные сверкающие башни больше не загораживали вид на Коулун, и бухту Виктория. По темной воде искорками светлячков сновали мелкие кораблики и лодки. Город жил обычной жизнью, пройдя на волосок от гибели.
— Можешь представить себе, сколько людей сейчас смотрят на нас? — Почему-то шепотом сказала Таня.
— Могу, — тихо ответил Дима, — несколько тысяч. Удивляются, наверное, почему на всей горе отключили огни. Маленький освещенный вагончик смотрится очень приметно на темном склоне.
— Ага, — радостно закивала Таня, — здорово, правда? Мои безопасники с ума сходят, но мне все равно.
— Уже твои? — Дима поднял бровь, — а ты быстро адаптировалась.
— Кажется, я всю жизнь к этому готовилась, — ответила Таня, — просто
