А в это время позади лязгнул тяжелый запор, и дверь распахнулась. Оттуда вышли Смешинка, Храбрый Ерш, Звездочет-Клоун, Сабира, царевич Капелька с отцом Каппой и стали обнимать неустрашимого Бычка-цуцика, смелую Барабульку, отважного Бекасика. Это они, услышав из-за двери сигналы Морского Уха, подкрались и обезоружили Спрута.
— Молодцы! — одобрил Храбрый Ерш.
— А что мы будем делать с ним?
— Свяжем и бросим в Темную трубу.
— Чем свяжем? — задумалась Смешинка. Храбрый Ерш захохотал:
— Осьминога связать легче всего! Его же щупальцами Недолго думая, так и сделали. Бросили Жуйдавись в Темную трубу, плотно набив его клюв пучком водорослей, чтобы не орал, и закрыли дверь.
— Пусть посидит здесь, как мы сидели.
А в это время в большом зале Лупибей разглагольствовал перед собравшимися изможденными жителями подземелья и выстроенными рядами Спрутами.
— Наше войско временно отступило! Царевич погиб в бою. Но мы скоро нанесем решающий удар! Мы победим! — Он повернулся к прозрачной стене, за которой с хмурым видом покачивался владыка.
Все молчали. Владыка встрепенулся и озабоченно спросил:
— Замок хорошо охраняют? Бунтовщики не ворвутся сюда?
— Они никогда не осмелятся это сделать! Но даже если осмелятся… — Лупибей злобно ухмыльнулся, — то найдут здесь свой конец! Смотрите, — он указал в сторону главного коридора. — Большой кипящий котел я приказал накрыть тонким настилом. Как только бунтовщики ворвутся сюда и приблизятся к котлу, настил провалится, а перед ним упадет решетка. Бунтовщики с налету ударяются о решетку и сыплются в котел, Лупибей подал знак, и Спруты подвели к настилу несколько дрожавших от страха Колюшек и Бобырей.
— Эти изменники, — указал на них Лупибей, — обвиняются в том, что подбивали слуг бежать из замка.
Он повернулся к Спрутам:
— Сейчас вы увидите действие котла-западни. Поставьте настил так, чтобы каждый, кто ступит на него, сразу же падал в котел. А потом бросьте туда изменников.
Спруты захлопотали у настила.
— Готово!
Начальник стражи поднял щупальце, чтобы подать знак.
— Трус! Подлый предатель!
Толпа качнулась, повернулась на крик. В одном из боковых коридоров стоял царевич Капелька, глядя на Лупибея горящими от ненависти глазами.
— Ты?! — Спрут побелел, потом пожелтел. — Но ведь ты…
— Убит, хочешь сказать? — язвительно спросил царевич. — Но ты ошибся, рано еще протянул щупальца к власти. Отец, я жив!
— Сынок! — радостно заголосил Великий Треххвост. — Как я рад! Ты один можешь защитить замок! Эти Спруты только и думают о своих шкурах. Как же ты спасся?
— О, это долго рассказывать. А сейчас прикажи схватить Лупибея, как предателя и труса, бежавшего с поля битвы и принесшего нам поражение.
— Врешь! — затопал щупальцами Спрут. — Я сражался до последней возможности. У меня боевое ранение! — Он тыкал щупальцем в перевязанный глаз. — А вот где был ты? Как ты спасся? — уцелевший глаз сверлил царевича. — Ты предал нас! Великий Треххвост, прикажи схватить его!
Владыка растерянно посмотрел на Капельку.
— Я не могу арестовать своего сына…
— Какой он тебе сын! — презрительно махнул щупальцем Спрут.
— Молчи! — рявкнул Великий Треххвост так, что все вздрогнули. — Еще слово — и я прикажу схватить тебя! — И он взволнованно присвистнул.
— Меня схватить? — расхохотался начальник стражи. — Как бы не так! Стража подчиняется только мне! А твоему пособнику, которого ты именуешь сыном, не удастся захватить власть. Здесь я хозяин, пора понять это!
— Как… как ты смеешь! — захлебнулся от ярости владыка. — Взять его! Связать! Бросить в подземелье!
Ни один Спрут не шевельнулся: все преданно смотрели на Лупибея, который презрительно отвернулся от своего повелителя. Толпа в испуге замерла, глядя на разъяренное чудовище. Оно подплыло к прозрачной стене, словно намереваясь разнести ее вдребезги.
— Ну, давай, давай, — ухмыльнулся Спрут, косясь на него. — Выйди, покажись, каков ты есть.
Но владыка, наводивший страх одним своим видом, застыл в нерешительности. Это показалось толпе очень странным. Зато Лупибей, выглядевший рядом с чудищем маленьким рачком, важно надулся.
— Поняли, кто настоящий владыка моря? — обратился он к толпе. — Это я, великий Лупибей, а не ничтожество, которое сидит за прозрачной стеной. Сидит — ну и пусть сидит. Я буду показывать его всем, пусть видят, насколько я силен, что даже такое чудище меня боится! Все, все должны меня бояться! Я не за стеной, я здесь! Мои щупальца, мои верные слуги достанут каждого!
Он повернулся к царевичу.
— А этого… бросьте в котел.
— Попробуйте! — Капелька выхватил саблю. — Ну-ка, кто из твоих верных слуг покажет свою храбрость?
Лупибей, позеленев, несколько мгновений смотрел на него. Потом почти неслышно отдал приказание Лапшевникам.
Появилось два Спрута, тащивших большую сеть для облавы.
— Беги! — закричали в толпе. — От сети не спасешься… Но Капелька не стал убегать. Он бросился на ближайшего Спрута и взмахнул саблей. Завизжав, тот кинулся наутек. Но тут же на Капельку набросились стоявшие рядом Осьминоги. Другие подтащили сеть и накрыли копошащийся клубок. Осьминоги отпрянули в стороны. Царевич остался лежать неподвижно. Потом он зашевелился и сел. Осьминоги торопливо выползали из-под сети, пугливо оглядываясь на царевича. Капелька встал, шатаясь, и его сразу же опутали сетью.
— Ага, попался!
— Победа, ур-ра!
— Нет, — сказал царевич. — Рано празднуете победу! Друзья, ко мне, на помощь!
— Я здесь! — ответил ему звонкий голос, и все увидели в другом коридоре Смешинку.
В толпе пронесся радостный гул приветствий. «Смешинка, Смешинка вернулась!»
— Я здесь! — и в следующем коридоре появился Звездочет-Клоун с Сабирой.
— Я здесь! — вырос Каппа.
— Я здесь, не трусь! — заорал Храбрый Ерш, размахивая двумя гимнотидами.
— И мы здесь? И мы! — показались вооруженные пистолетами-огурцами Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик.
Лупибей затравленно озирался, ежесекундно меняя цвет.
— Стражники, тревога! Бунтовщики ворвались в замок' Лапшевники, ко мне! — Он выслушал доклады тайных наблюдателей, и глаза его злорадно сверкнули. — Ага, их совсем мало! Вот они, все здесь! Это же удача! Они сами явились сюда, чтобы мы бросили их в котел! А после мы спокойно возьмем Коралловый город. Вперед, хватайте их!
Спруты выстроились двумя плотными шеренгами и пошли на горстку смельчаков.
В толпе слышался нарастающий шум, доносились отдельные выкрики.
— Они погибнут! Нужно их спасти… Они за нас! Смешинка спасла нас от Акулы Нелии.
— Молчать! — заорал Лупибей, выкатывая единственный глаз.
Тут раздался громкий голос Звездочета-Клоуна.
— Да, мы пришли, чтобы биться за вас, жители подземелья! Так давайте прогоним Лупибея, ненавистных Спрутов и всех других прихвостней. Нас много! Вместе мы победим их!
Он хотел сказать еще что-то, но прогремел выстрел. Пуля ударила в Звезду, и она разлетелась на несколько разноцветных лучей.
А Лупибей, держа пистолет дрожащим щупальцем, уже целился в Смешинку. Храбрый Ерш мгновенно взмахнул гимнотидой — со свистом она рассекла воду и выбила пистолет. Взвыв от боли, Лупибей бросился бежать.
— Все на Спрутов! — выскочил какой-то Топырщик. Толпа вздыбилась. Затрещали выстрелы, в ответ взмыли камни, обрушиваясь на каски Спрутов, круша их. Заклокотал громадный водоворот.
— А-а-оо! — пронзил толпу ужасающий вой. На миг все замерло. Это Лупибей, убегая, ступил на предательский настил и рухнул в кипящий котел. Крик оборвался, вверх поднялся фонтан горячей воды. Спруты, увидев гибель своего начальника, кинулись врассыпную.
— Долой угнетателей!
В толпе метался Храбрый Ерш, неистово размахивая гимнотидой. Осьминоги при виде его шарахнулись в стороны.
Вскоре все они разбежались. Еще не веря себе, жители подземелья обнимались и плакали от радости.
— А теперь поговорим с тобой, — Храбрый Ерш остановился у прозрачной стены.
Все смотрели удивленно: насколько решительный и неустрашимый вид был у Храброго Ерша, настолько растерянным и испуганным казался владыка. Он чуть слышно пробормотал:
— О чем… поговорим?
— О многом! Прежде всего о притеснениях в твоих владениях.
— Я… никого не притеснял! Клянусь! — заголосило чудище, дрожа тремя хвостами.
И странное дело: глядя на это трясущееся существо, никто уже не испытывал не только страха, но даже почтения, которое ранее внушал своими размерами и грозным видом владыка. Всем было противно и тяжело.
— Да, сам ты, возможно, и не притеснял никого, — сказал Храбрый Ерш, — но по твоим приказам подчиненные угнетали и обижали жителей подземелья, чинили произвол в Коралловом городе.
