– Ладно, дорогие друзья, – Марина посмотрела на часы и поднялась с кровати, на которой сидела. – Мне пора домой. Надо как-то и уроки сделать. И вообще, разговоры о парнях меня уже слегка достали.
– Ладно, иди, – согласилась Ларка. – Завтра увидимся!
– Пока-пока, – откликнулась Аня.
Закрыв за подругой входную дверь и перекинувшись парой фраз с пришедшими с работы родителями, Лара вернулась в свою комнату. Влезла на кровать с ногами, обняла себя за колени.
– Говорили-говорили о Забелоцком, а ни до чего не договорились… – вздохнула она. – Грустно мне. Почему он меня на свидание не приглашает?
– Спокойно! Все под контролем. Никакого плохого настроения! – тут же уселась рядом Аня. – Надо просто подождать. Понять, что он за человек. Это я, как психолог, беру на себя. А пока, чтобы не страдать, надо действительно сесть за уроки.
Прошло две недели. А Забелоцкий по-прежнему никак не обнаруживал свое особенное отношение к Ларе. Он был все такой же. Дружил, казалось, со всеми сразу и ни с кем конкретно. О чем-то болтал с парнями на переменах. Поддевал девчонок. Улыбался каждой одинаково. И даже однажды сделал комплимент самой страшной из одноклассниц – толстой очкастой Ленке Ермолиной. «Ермолина, ты покрасила волосы? Тебе идет. Я даже разволновался!» – выдал он ей перед литературой и подмигнул. Ларку аж передернуло. Волосы цвета «темная медь», конечно, были лучше, чем нечто мышасто-невзрачное, что обычно было на голове у Ленки, но как можно было из-за этого разволноваться?
Но самое главное, самое ужасное было даже не в этом. А в том, что он перестал ей писать «ВКонтакте». ЗАБЕЛОЦКИЙ ПЕРЕСТАЛ ЕЙ ПИСАТЬ «ВКОНТАКТЕ». Просто перестал, и все. Ларка проверяла почту каждые десять минут, но сообщений от него не было. И ей уже иногда даже казалось, что всю их распрекрасную переписку она себе выдумала. И только просматривая ее, она убеждалась, что все это было не сон. И это правда он писал ей, а она ему отвечала.
А ведь Ларка себе уже все-все придумала. И первое свидание, а также второе и третье. И первый поцелуй. И то, как они в классе сядут за одну парту… А ей непременно хотелось с ним сесть в классе за одну парту! Чтобы все видели, что они – парень и девушка. Что Забелоцкий – ее парень. Что они встречаются. И чтобы была любовь. Самая настоящая, как в кино, как в книгах, как она себе ее представляет. С романтичными прогулками под звездами. С милыми эсэмэсками и постоянными сообщениями «ВКонтакте»… Ларке казалось, что если в ее жизнь придет любовь, то все-все сразу изменится. А самое главное – она больше не будет одинока.
Конечно, у нее была Аня. Аня была ей почти как сестра, с Аней она проводила почти все свое свободное время. Аня всегда старалась понять ее, поддержать и помочь во всем. Но… Но это была всего лишь Аня. Несмотря на ее присутствие в жизни Ларки, одиночество все равно было. Нахлынет вечерами, и ей вдруг начинало казаться, что все это: вся ее жизнь, весь мир – бессмысленны. К чему? Зачем? Отчего? В голову лезли миллионы вопросов, но ответов на них у Ларки не было.
Родители все чаще заводили разговоры на тему поступления в вуз. Требовали от нее решения, кем она хочет быть в жизни. А Ларка не знала. Она так ждала окончания ненавистной школы, так ждала настоящей взрослой жизни, так мечтала об этом… А теперь, когда одиннадцатый класс, когда обучение в школе подходит к концу, когда надо что-то решать, растерялась. Ей как будто ничего не хотелось. Не было никаких желаний и мыслей.
И тут же рядом находилась Аня, которая уже буквально спала и видела, как она получает аттестат, как поступает на свой психфак, как становится психологом и идет «спасать людей». Она искренне была уверена, что это ее миссия в жизни. С одной стороны, Ларке было смешно: от чего ее подруга собиралась спасать людей? С другой стороны, завидно: ведь та знала, чего хочет, к чему стремится.
А еще была Марина, которая собиралась поступать на экономический, чтобы «учиться зарабатывать деньги», как она сама определяла свою будущую учебу. Марина уверена в том, что бедность – это плохо, а достаток – это хорошо. А потому не надо ныть, а надо хорошо учиться, получить востребованную на рынке труда профессию, сделать карьеру и заработать себе на все, что душе угодно. В Маринкином понимании это были хорошая квартира, машина и поездки по миру. Ларка вроде бы тоже не хотела жить в бедности, но такого стремления к деньгам, как в подруге, в ней не было.
Она вообще, похоже, ни к чему не стремилась. От разговоров о будущем ей хотелось спрятаться куда-нибудь в шкаф или под кровать. И чтобы все отстали, оставили ее в покое. Чтобы не надо было думать, принимать решения, делать выбор. Если раньше взрослая жизнь казалась ей сплошным раем: делай что хочешь, не надо спрашивать ни у кого разрешения, ни перед кем отчитываться, то теперь она увидела и оборотную сторону свободы. Надо принимать решения и делать выбор. А этого так не хотелось…
Было страшно ошибиться. Ларка ужасно боялась ошибиться. Сделать какой-нибудь неверный и непоправимый шаг. За который немедленно последует расплата. Какой именно неверный шаг, что случится такого ужасного, если она его сделает, в чем будет заключаться расплата, она не представляла. Потому что даже думать на эту тему страшно. Настолько страшно, что Лара и не думала.
В такие моменты ей хотелось закрыться в своей комнате, выйти из Интернета и выключить телефон, хотелось спрятаться, закрыться от всего мира и как будто перестать быть, исчезнуть, пропасть. Но вместе с этим ей представлялось, что кто-то должен прийти и спасти ее. Прийти, обнять и утешить. Принять за нее все решения. Сказать, что все будет хорошо. Пообещать ей счастье и радость. Или даже просто прийти и побыть рядом. Признаваться в любви. И тогда уже нечего будет бояться.
Почему-то когда вдруг в самом начале нового, страшного и ответственного для нее года ей начал писать Забелоцкий, Ларка как будто стала меньше бояться. Ей вдруг показалось, что бояться больше не надо, а можно просто жить, и все оно как-нибудь устроится само. Придет Забелоцкий, выслушает ее, поможет, спасет. Как конкретно, она, правда, не представляла, но почему-то была уверена, что рядом с ним она сможет расслабиться и все непременно будет хорошо.
Все новогодние каникулы Ларка могла спокойно думать о предстоящем выпускном. Ей почему-то очень хотелось, чтобы все было как в американских фильмах: девчонки в красивых платьях, с цветочками на запястьях, парни в смокингах и галстуках-бабочках… Все заранее договариваются, кто и с кем идет на бал. Приходят – а на сцене играет настоящая музыкальная группа. И все танцуют. И все веселятся. И обязательно случается что-нибудь необычное, что-нибудь волшебное, чудо… И на этот бал – на выпускной – она, Лариса Филимонова, пойдет с Андреем Забелоцким. Он пригласит ее! И они будут самой красивой парой. А когда придет время для чуда, он признается ей в любви и скажет, что не может жить без нее…
Так мечтала Лара.
А когда возвращалась в реальность, понимала, что все это – неправда. Что Забелоцкий никак не выделяет ее из общей массы девчонок. Что он ей больше не пишет. Что он просто поманил ее пальчиком, дал надежду и бросил. Обманул. Предал.
И только черно-белый кот ломится к ней в форточку. Упорно, настырно, с уверенностью в победе. Только кот принял решение быть с ней рядом и готов теперь терпеть любое к себе отношение, лишь бы не выгоняли.
Последние размышления Ларка решила озвучить Ане.
– Подожди, подожди… – задумалась та. – Давай по порядку. Почему это Забелоцкий тебя предал? Предал – это очень сильное слово. Разве он тебе что-нибудь обещал?
– Обещал! – тут же взвилась Ларка. – Зачем подавать человеку надежду, начинать с ним общаться, если ты не хочешь продолжать общение? Ведь он же желал мне счастья, писал про себя – он явно хотел сближения. Флиртовал со мной – показывал мне, что я ему небезразлична. А когда понял, что я влюбляюсь, тут же бросил.
– Ларочка, мне кажется, ты как-то не так все понимаешь… Может быть, он просто хотел пообщаться. Не подать надежду – а просто поговорить. И это его право: когда он хочет общаться – начинает разговор, когда хочет окончить разговор – перестает разговаривать. Разве нет? Равно как и твое право – либо вступать в общение, либо нет, либо продолжать его, либо завершать.
– Я хочу продолжать! А он мне не пишет…
– Что, он просто не отвечает, и все, что ли?
– Нет, он просто не пишет. Он ведь раньше сам всегда начинал переписку.
– Подожди… То есть ты просто сидишь и страдаешь, что он тебе не пишет, а сама даже не пыталась ему написать?!
– А почему это я должна ему написать, когда он мне не пишет?!
– Потому что ты хочешь этого! Чучело, возьми и напиши ему. Зачем сидеть мучиться?
– Да? – озадачилась Ларка.
– А про кота, кстати… Прикольно… Сейчас сформулирую. – Аня задумалась ненадолго, а потом улыбнулась: – Смотри, что получается. Ты поступаешь с котом так, как, тебе кажется, с тобой поступает Забелоцкий. Ты дала коту надежду, накормила пару раз, а теперь злишься, что он к тебе лезет в форточку, выбрасываешь его на улицу. Иными словами, подала надежду и предала. А сама – лезешь в форточку к Забелоцкому, а…
