— Я больше не могу… — услышал я слабый голос Сашки-штурмана. Это бродячий огонек, он нас морочит. Он нам только чудится…
Но тут мой медведь встал, как вкопанный.
— Вот сколько их, вкусных с рогами… — сказал он, жадно принюхиваясь.
Я разглядел в темноте зубчатый лес оленьих рогов.
Почуяв медведя, олени беспокойно шарахнулись, зафыркали.
Откинулся полог круглой яранги, и я увидел свет и человека.
"Ну, вот и все, — устало подумал я, — как бы ни было, но я спас своих друзей…"
— Теперь отпусти меня, дух огня, — вкрадчиво проговорил старый Медведь. — Ведь я сделал все, что ты приказал. Я тебе больше не нужен. Ну, я пошел, да?
— Постой, постой, голубчик. Куда это ты торопишься? — возразил я. Неужели мы так расстанемся, и я ничего-ничегошеньки не подарю тебе память?
И я выжег у него на лбу Солнышко. Не ручаюсь, что оно было очень похоже, но могу утверждать одно: старый обманщик запомнил меня навсегда. Потом я скользнул сквозь узкую щель в ярангу. Мои друзья летчик Володя и Сашка-штурман сидели возле круглого очага и, обжигаясь, пили горячий чай.
Ну, я устроился получше. Мне понравился старый оленевод в меховой одежде. У него были спокойные узкие глаза и темное лицо, загрубевшее от ветра. Он сидел на шкурах не двигаясь и только курил длинную, почерневшую от времени трубку. В этой трубке я и устроился, зарывшись с головой в красный тлеющий табак, и решил, что уже никакая сила меня отсюда не выманит.
Я тихонько посмеивался, слушая рассказ летчика Володи о блуждающем огоньке и таинственных голосах в снежной ночи.
"Останусь-ка я в этой трубке навсегда, — невесело подумал я. — Раз уж больше нет моего Солнышка. Пожалуй, теплее, чем это местечко, мне не найти…" И вдруг откуда-то снаружи донеслись радостные голоса, смех и крики.
"Пусть они кричат, бегают, — устало подумал я, — мы трое, то есть я, прокопченная трубка и старый оленевод, и не подумаем пошевелиться. Эта суета не для нас…" Но тут мой старый оленевод что-то хрипло сказал, тяжело поднялся со шкур и торопливо откинул полог яранги.
И я увидел… нет… этого не описать словами! Край неба посветлел, разгоняя Темноту. Все олени чутко повернули головы в эту сторону. Я увидел оказавшийся из-за бескрайних снежных холмов алый краешек Солнышка, такой добрый и теплый.
Веснушка снисходительно посмотрел на Катю.
— Ну что, признайся, здорово ты окоченела от моего рассказа? Наверно, нос отморозила?
Но Катя ничего не успела ответить. В это время прямо под ее окном унылым голосом замяукал Кот Ангорский.
— Мяу-у… — тянул он, — у-а-ряу!..
Кот Ангорский вскочил на подоконник. Скосил серебряные плоские глаза на Веснушку. Не спуская с Веснушки глаз, стал с силой тереться головой о раму, густо замурлыкал.
— Пошел отсюда! — махнула на него рукой Катя.
Кот Ангорский, не обращая на нее внимания, развалился на солнышке. Выставил грязно-серый живот. Тощий хвост уложил красивым кренделем, Глаза блаженно зажмурил. Замурлыкал с треском.
— Пусть его, — не выдержал Веснушка.
— Надо же, кот и собака у одного хозяина, а совсем ничего общего. Ни чуточки не похожи, — сказала Катя. — Ну, ладно, пускай полежит. Я пойду воду в стакане переменю и нарисую Солнышко. А ты мне поможешь, ладно?
Катя сбегала на кухню, сполоснула стакан, набрала чистой воды и вернулась. Кот Ангорский стоял на подоконнике, собрал все четыре лапы вместе, выгнув спину подковой. Глаза его дико горели. Не издав ни звука, бесшумно и безмолвно, Кот Ангорский скрылся за окном.
— Веснушка, где ты, иди, посоветуй… — позвала Катя. Но Веснушки нигде не было: ни на столе, ни под столом, ни в коробке с костями и корками. Веснушка исчез бесследно.
Глава 8. Может ли уважающая себя собака
подглядывать в замочную скважину.
Конечно-конечно, я ничуть не сомневаюсь, что вы уже обо всем догадались!
Да, к сожалению, все это истинная правда. Этот бессовестный плут, этот хитрец и воришка Кот Ангорский проглотил Веснушку. И вы конечно понимаете, что он сделал это не для собственного удовольствия. Да, да, вы совершенно правы! Он проглотил Веснушку по наущению своего хозяина Взялииобидели.
Как впоследствии выяснилось, Взялииобидели обещал за это своему любимцу на выбор: или большой кусок мяса без костей, или целого жареного куренка.
Теперь я вам расскажу, что же случилось дальше.
Итак… Нинка-блондинка возвращалась домой из булочной. Более того, для точности скажем, что она несла в сумке два батона и три сладкие булочки.
Увидев Нинку-блондинку, две ее подружки Галя и Валя заспешили к ней навстречу.
— Ой, девочки, сегодня такое кино хорошее по телевизору! — сказала Нинка-блондинка.
— Приходите вечером ко мне, — предложила Галя.
— Нет, ко мне, — возразила Валя.
— Нет, девочки, приходите лучше ко мне, — подумав, сказала Нинка-блондинка.
В это время мимо них прошел Кот Ангорский. Он шел медленно, бережно перебирая лапами. Он шел так плавно и осторожно, будто нес на голове невидимую хрустальную вазу, до края наполненную молоком или сливками, и боялся пролить хоть каплю.
Проходя мимо Нинки-блондинки, Кот Ангорский вдруг громко захохотал и сказал внятно и четко:
— Нет, вы только посмотрите на нее! Бедняга, ни одной веснушки, ха-ха-ха!
Галя и Валя просто онемели от изумления.
А Кот Ангорский между тем, продолжая дико смеяться, отчаянно мяукнул. Этот странный смех смешался с мяуканьем, и получилось что-то уже совсем невообразимое. После этого Кот Ангорский длинными скачками, то сжимаясь, то вытягиваясь всем телом, понесся к подъезду.
Он вихрем влетел в комнату своего хозяина, одним прыжком подскочил к нему. Выпустил когти, вцепился ему в брюки, задрал кверху хитрую морду и отчаянно замяукал.
Взялииобидели, не догадываясь, что его ужасное поручение выполнено, схватил Кота Ангорского за шиворот и с раздражением швырнул его в угол. И уж, конечно, прямо в Пуделя, который скромно и благовоспитанно лежал в своем углу.
Ну тут произошло нечто совершенно невероятное.
— Мой миленький, пушистенький хозяин, — вдруг громко и разборчиво сказал Кот Ангорский. — Ну зачем же мною кидаться? Насколько мне известно, я пока что еще не мячик!
Сказав это, Кот Ангорский попятился от самого себя, сделал безуспешную попытку вывернуться наизнанку и в отчаянии метнулся под кровать.
Взялииобидели моментально все понял.
— Вот молодец, Кот Ангорский! — задыхаясь прошептал он. — Ай, удружил! Вот уж истинно опора моей старости. За мной кусок мяса, приятель. А ты — вон отсюда! — Взялииобидели концом шарфа стегнул Пуделя и вытолкал его в коридор.
Затем рассмеялся тихим, злобным смехом. Бряк-бряк-бряк! Будто алюминиевая крышка, подпрыгивая, стучала о кастрюлю.
Взялииобидели бережно вытянул Кота Ангорского из-под кровати. Почтительно подхватил его обеими руками под живот, посадил на середину стола.
— Ну, теперь вылезай, маленький человечек! — с торжеством прошипел он.
— Куда торопиться? Мне и тут неплохо, — весело откликнулся Кот Ангорский и беспечно рассмеялся. — Да и погода вроде испортилась. Того и гляди дождь пойдет.
Между тем все поведение Кота Ангорского вовсе не соответствовало его веселым словам и жизнерадостному смеху. Кот Ангорский судорожно вцепился всеми когтями в скатерть, собирая ее складками. Сунув морду между передними лапами, он с таким ужасом уставился на свой серо-желтый живот, словно это был не его собственный живот, а нечто совершенно неизвестное и очень опасное.
— Ничего, что-нибудь придумаем, — криво усмехнулся Взялииобидели. Лишь бы только никто не пронюхал, не узнал про это дело…
Взялииобидели на всякий случай приоткрыл дверь. Так и есть! Пудель подглядывал в замочную скважину.
Пудель отчаянно сконфузился. Если бы только собаки умели краснеть, он, вне всякого сомнения, покраснел бы до самого кончика хвоста.
Подглядывать за хозяином! Позор! Он покорно опустил голову, ожидая заслуженной трепки. Взялииобидели пинком ноги вышвырнул Пуделя на лестницу. Пудель молча стерпел все.
Но как объяснить, что он подглядывал в замочную скважину не из мелкого любопытства. И вообще, как должна вести себя настоящая порядочная собака, если она догадывается, что ее хозяин замышляет что-то недоброе?
Должна ли она слушаться его во всем до конца или, нарушив свой собачий долг, поступить, как ей подсказывает совесть? О, это был мучительный вопрос!
"Непонятно, как это Кот Ангорский научился говорить? — завидовал Пудель. — Надо же, взял и сказал: "Миленький, пушистенький хозяин!" А я ведь знаю столько слов, ласковых, преданных, а выговорить не могу. Все тяф да тяф! Дальше ни с места. Если бы я только мог сказать Кате: "Будь моей хозяйкой!" Но не получается. Каким же образом это ничтожное созданье научилось говорить? Ведь ему и сказать-то нечего. Так, какую-нибудь глупость, пошлость. А я… В сущности, как это несправедливо"
