нужно беречь как зеницу ока. Такой шанс судьба лишь единожды дать может, и то не каждому. Признаться, ему было даже немного завидно.
— Что ж, тогда будьте счастливы.
А что он ещё мог сказать?
— Рад, что ты меня понял!
Царь встал, протянул ладонь, они пожали друг другу руки и обнялись.
— Пойдём прогуляемся в саду? — предложил Радосвет.
Яромир уловил намёк: мол, во дворце и у стен есть уши. Но защитой занималась Радмила — ставила чары, чтобы всякие, как царь изволил выразиться, «дуреборычи» не подслушивали. От неё же самой можно было и не скрываться — своя всё-таки. Но выходит, сейчас Радосвет хочет сказать что-то такое, о чём сестре пока знать не надо? Что ж, после недавней ссоры его можно понять.
— Пойдём.
Яромир совсем не ожидал, что этот их разговор окажется куда сложнее предыдущего. А зря.
* * *
Солнечный свет преломлялся в хрустальных листьях, на стволах деревьев плясали радужные блики, под ногами расстилался ковёр из трав, в котором кое-где проглядывали белые головки ромашек. Яромир любил запретный сад, где росли молодильные яблони. Здесь можно было гулять часами и не встретить ни одной живой души.
Впервые он попал сюда в детстве вместе с матерью. И та сказала:
— Посмотри на эти деревья, Мир. Видишь, на ветвях одновременно цветут цветы, зреют завязи и наливаются золотом волшебные плоды. Если присмотришься, заметишь, что на них нет ни гнили, ни червоточинки, а листья знай себе звенят и звенят, но никогда не опадут все до единого. Это и есть торжество жизни над смертью.
Конечно, он тогда не понял, о чём матушка толкует. Признаться, и сейчас не до конца понимал. Знал только одно: после долгой колдовской зимы молодильные яблони зацвели первыми.
— Ух, и жаркий выдался денёк! — Радосвет закатал рукава алой рубахи. — Квасу хочешь? Я захватил салфетку-самобранку.
Яромир покачал головой:
— Потом. Сперва расскажи, что хотел, а то у меня душа не на месте.
Радосвет всё равно достал салфетку, но расстилать не стал, а принялся ею обмахиваться на ходу.
— Душа не на месте — ты это очень верно приметил. Вот и у меня тоже. Чую, что-то грядёт. Словно сама земля подсказывает: будет буря.
Связь Дивьего царя с его землёй была древней и нерушимой, поэтому любые предчувствия могли иметь значение, и Яромир насторожился:
— Неужто опять война?
— Не знаю. Нет. Не похоже. — Радосвет прикрыл веки, прислушиваясь к ощущениям. — Знаешь, это как голос издалека. Что-то шепчет, а слов не разобрать. Наверное, я ещё не научился правильно слушать.
— Ещё научишься, какие твои годы! — Яромир хлопнул друга по плечу. — Вот разберёмся с боярским гадючником, который после твоего отца остался, и заживём как в сказке!
— Надеюсь. — Радосвет, вздохнув, открыл глаза. — А помнишь, ты рассказывал мне про запах беды? Сейчас ничего похожего не чуешь?
Яромир шумно втянул ноздрями воздух,
— Нет, только цветы.
— Хорошо. — Лицо друга посветлело. — Может, я зря беспокоюсь, но быть царём — это значит думать на несколько шагов вперёд. На днях прибудет гонец из Ночьгорода.
— По государственной надобности?
— Скорее, по личной. Когда я ездил в Полуночный край, мы встречались на границе — так, чтобы каждый стоял на своей земле. От имени конунга пришла говорить Тээс, его старшая дочь. Она слывёт могущественной ведьмой. Вот её-то я и попросил помочь с одним заклятием, а она обещала прислать мне амулеты. Знаешь ведь, я сам в колдовстве не очень…
— Что ты собираешься сделать? И почему просишь о помощи полуночников, а не Радмилу? Разве не её ты назначил верховной чародейкой Дивьего царства? — Яромир сдвинул брови к переносице. Ох, что-то темнит Радосвет.
— Всё так, но есть вещи, которые царь должен делать сам.
— Это какие же, например?
— Я должен обезопасить нас от Лютогора,
— Да он же в остроге сидит на цепи да в наморднике, как злая огнепёска. Чем он нам может угрожать?
Яромир не понимал, что царь затеял и, главное, зачем. Они же победили. А что Лютогор пока молчит, так это дело времени. Хотя кое в чём могущественная ведьма и впрямь могла бы помочь, вдруг осенило Яромира, и он поспешил поделиться догадкой:
— А Тээс сумеет пролить свет на тайну его бессмертия? Это стало бы большим подспорьем.
— Боюсь, это не в её силах. Но вот что она сказала: «Дикого зверя в клетке долго не удержать». И добавила: «Лисы не пляшут под чужую дудку». В общем, Лютогор сбежит, хотим мы того или нет. Так предначертано судьбой. Но, когда он решится на этот шаг, у нас будет чем ответить. Тээс научила, как забрать самое важное, что у него есть: разум, силу и голос. Тогда мы легко сможем поймать его снова.
Яромир почесал в затылке:
— И какой же нам с того прок, если он дурачком станет и рассказать ничего не сможет?
— Для этого и нужны амулеты. Мы запечатаем эти три дара до поры, а потом вернём. Но не всё, а ровно столько, чтобы он забыл об осторожности и поведал, что мы хотим знать. Ты как, не надумал по кваску? — Радосвет помахал салфеткой.
— А давай. — Яромир присел на траву под ближайшим деревом. Такие вести нужно было хорошенько обдумать. Что-то ему не нравилось в этой затее… Понять бы, что?
Они с царём чокнулись большими глиняными кружками. Квас в этот жаркий день оказался очень кстати. Эх, ну почему нельзя просто наслаждаться жизнью? Приходится всё время держать в голове тайных врагов, интриги и прочие пакости.
Яромир всё думал про странное заклинание ведьмы из Полуночного края, но так ничего и не надумал. Может, солнцепёк тому виной, а может, он уже и
