Юлий ведёт расследование - Александр Гаврилов

Юлий потянулся, перевернулся на другой бок, шумно вдохнул аромат свежего сена. В окошко светило майское солнышко, за перегородкой о чем-то тихо ржали друг другу две кобылицы, Звёздочка и Ночь. Юлий очень хотел верить, что о нём, а не об этом заносчивом новеньким жеребце, Мраке. У Юлия аж настроение стало портиться, при мыслях о нём. Он решительно отбросил их в сторону и решил осчастливить всех своей утренней серенадой.

— Что деееень грядущииий нам готоооовит! — затянул он вовсю мощь своей глотки. Где-то что-то, а может, и кто-то, упало, завизжали свиньи, лошади в стойлах заржали и стали бить копытами по перегородкам, во дворе закукарекал петух, но тут же стыдливо смолк, видимо, не в силах конкурировать с таким талантом. От птичника что-то кричал дед Степан, то ли «бис!», то ли «заткнись!», не разборчиво.

— Благодарю! — стал раскланиваться Юлий в разные стороны, — Право, не стоит. Столько восторга, столько аплодисментов! Я бы рад продолжить, но… Служба зовет! — Лошади в возмущении сильнее забили копытами в перегородки, свиньи продолжали визжать в хлеву.

— Нет, я не могу устоять перед вашим восторгом, дорогие мои! — растроганно продолжил Юлий, — Раз вы так просите…

Вокруг тут же установилась полная тишина… Казалось, даже пчёлы перестали жужжать.

— Ох, вы рвёте моё сердце на части. Какой такт! Какое понимание того, что певцу нужна полная тишина! Я так тронут! Фигарооо! Фигарооооо!! — затянул во всю мощь Юлий, Звёздочка рухнула в обморок, и Юлий прервался, — Я так тебя понимаю. Никто не может устоять перед моим волшебным голосом. Мне так хочется устроить концерт только для тебя, радость моя! — Звёздочка забилась в конвульсиях, — Но… Служба, будь она не ладна. Князь наверняка места уже не находит, в ожидании меня. Ну ничего без меня не может. Увы, но мне надо идти, — Звёздочка начала приходить в себя.

— Но я вернусь! Обязательно вернусь. Вечером. И устрою концерт только для тебя, радость моя! — тут Звёздочка опять грохнулась в обморок.

— Я так тебя понимаю, душа моя. Ты не можешь выдержать столь долгую разлуку! Я тоже буду скучать, — растроганно продолжил Юлий.

— Так, душевные муки утолили, пора бы подумать и о телесных. Где там моя заветная корзиночка с пирожками с капустой, которую я так ловко вчера укр… позаимствовал на кухне? — усиленно стал рыться Юлий в стоге сена, — Вот она, моя прелесть! Что такое?? Не понял, а где мои пирожки? Караул! Ограбили!

* * *

Юлий в панике метался сначала по своему стойлу, раскидывая в разные стороны клочки сена, потом по всей конюшне, переворачивая всё вверх дном и чуть ли не залезая в рот каждой из лошадей. Забывшись, он полез даже к Мраку, но чуть не получил от того копытом в лоб и опомнившись, вовремя выскочил из его стойла.

— Ничего-ничего! Я еще доберусь до тебя! — едва отдышавшись от страха, высказал ему Юлий, — Вот пожалуюсь Князю, и будешь всю жизнь телеги с навозом возить! — Мрак лишь насмешливо заржал ему в ответ, как будто догадываясь, что Князь скорее самого Юлия запряжет эти телеги возить, чем жеребца, стоимостью сто рублей.

— Потом поговорим, — свернул тему Юлий, — Не до тебя сейчас. Так, похоже их тут нет. Да и лошади все закрыты. Никто из них не мог бы до них добраться. Надо рассуждать логически. Если вора сейчас тут нет — то значит, он сейчас где-то в другом месте, — глубокомысленно размышлял Юлий, — А другое место это у нас что? Правильно! Или двор, или терем Князя! Начнём, пожалуй, со двора! — и легкой рысью направился к выходу из конюшни. Но на пол пути опомнился, и развернувшись, поскакал к стойлу Звёздочки. Та уже пришла в себя, и отпаивалась водой. Юлий подскакал к ней, она шарахнулась в сторону и настороженно стала за ним следить.

— Гхм, гхм, — откашлявшись, начал Юлий, — Душа моя, свет очей моих! Злой рок вмешался в нашу судьбу и разлучает нас. Коварный злодей нанес мне удар по самому дорогому, после тебя, конечно же, что у меня есть, по моему большому… сердцу. Под покровом ночи он совершил это коварное злодеяние, воспользовавшись моим беспомощным состоянием во сне! Но я так просто этого не оставлю! Моя душа жаждет мести! Я найду злодея, и покараю его! Возможно, я паду в этой нелегкой битве, но даже умирая, я буду помнить о твоей неземной красоте! Прощай! — Юлий с гордым видом развернулся и рысцой направился к выходу из конюшни. У Звёздочки подогнулись задние ноги, и она с ошалевшим видом уселась на пол. В своём стойле неистово ржал Мрак, чуть не падая на пол. Юлий, не удостоив его даже презрительного взгляда, молча вышел из конюшни.

* * *

— Так-так-так… — Юлий внимательно осматривал двор. — Наверняка этот коварный злодей прячется где-то здесь! Надо составить список подозреваемых. — После осмотра двора, в списке подозреваемых значились дед Семён, чинивший крышу птичника, и осёл Моисей, жующий сено в углу двора. Поначалу Юлий хотел включить в перечень ещё и петуха, но потом вспомнил, как больно он клюется, если подойти к нему ближе, и решил, что с ним лучше пока не торопиться и начать с кого попроще. И первым в этом списке «кого попроще» он поставил Моисея.

— Здравствуй, Моисей, — незаметно, как ему казалось, подобравшись к ослу, начал Юлий, — Как дела? Как настроение? Чудесная погода, не правда ли? — Моисей меланхолично взглянул на Юлия, и продолжил жевать сено.

— Ах, ты кушаешь? — как будто только сейчас заметил Юлей, — Прости, что отвлекаю. Я все понимаю. Корзинка была маленькая, пирожков в ней было всего ничего, штук десять. Или пятнадцать? Юлий сделал вид, что задумался, высоко подняв голову, — Не помню… Может, ты напомнишь, Моисей? — Моисей, даже не взглянув на Юлия, всё также меланхолично жевал сено.

— Что, стыдно в глаза посмотреть, ворюга?! — не выдержал наконец Юлий, — В глаза, в глаза мне посмотри зенками своими бесстыжими! Думал, что я не узнаю ничего?! Да как тебе наглости только хватило, после того, что ты сделал, на глаза мне еще попасться? Что молчишь? И сказать нечего в своё оправдание, да?! — минут десять Юлий скакал вокруг Моисея, обвиняя его во всех мыслимых и немыслимых грехах, и наконец, выдохнувшись, замолчал, тяжело дыша. Моисей продолжал меланхолично жевать сено.

— Нет, это не он, — чуть продышавшись, стал думать вслух Юлий. — Корзинка, конечно, не очень большая, но всё же если