какую-либо тайну; из последнего приведенного списка только два примера (слово «скачок» и может быть, слово «мент») могут служить исключением, все остальные показывают если не разложение тайного языка, то растворение его в обыденном. Можно указать немало слов, которые употребляются в обиходной детской речи. «Взял я — грўбенький камешóк — и р-раз!..» — говорит одиннадцатилетний мальчик из пригородной деревни (Худякова под Иркутском). Довольный удачным ударом, он заключает: «вот это грубо вышло!» Грубенкий — подходящий, ловконький; грубо — хорошо. Иркутские рабочедомские ребята говорят: «ты арапa-то не заправляй!» — не говори несуразностей, не неси околесицу, не ври. «О, да он — заводной-то какой!» — говорят о товарище, которого легко завести, т. е. вывести из терпения, раздразнить.
Растворение блатного языка в языке повседневном отразилось на детской лексике, обогатив ее новыми элемен тами, о качественной стороне которых судить преждевременно.
Описанные здесь языки составляют сравнительно малую долю всех, «имеющих хождение» в детских городских и сельских группах. Некоторое число их не вошло в мое настоящее описание по случайным причинам; в большом количестве они остаются недостаточно примеченными.
Почти все «школьные способы скрывания истинного смысла речи прибавлением к слову или каждому слогу какого-нибудь условного слога» (определение Поржезинского {31}) или «разные коверкания языка у школьников» (по определению Томсона {32}), как и другие описанные способы взаимообщения через слово, дети и подростки называют языком. Но для каждого языка обычно нет определенного наименования; в жизненном обиходе языковой общины употребляется чаще всего описательное выражение, например, «говорить на бер», «говорить на шицы» и т. п. (§ 3, 9, 13, 14, 15, 16); для некоторых, например argot (§ 27), нет никакого обозначения; сравнительно редко встречаются названия, например, тутни, зутни, оборотный, тарабарский (§ 4, 5, 24, 25, 26).
Все описанные языки должны быть отнесены к тайным языкам: все они (некоторое исключение можно сделать для заумного языка) имеют целью сокрытие тайны. Правда, часто язык служит у малых детей и для забавы, но не они должны браться во внимание, а группы более старшего возраста, являющиеся если не создателями (§ 17) и не всегда преобразователями языка (§ 23), то хранителями, носителями его; в этих группах пользование языком имеет целью «скрывание смысла речи» (§ 3, 5 и др.); если в этих группах и наблюдаем игру языком (с целью ли обратить на себя внимание или с целью заинтриговать кого-нибудь), то и в этих случаях общее положение не нарушается: заинтриговать можно только неожиданным, неизвестным, тайным.
Все эти языки, по Поржезинскому, — «естественные продукты общежития людей, и развиваются они на фоне обычных языков». Выделив детский заумный язык и argot, обо всех остальных описанных тайных языках можно сказать, что в них звуки, грамматический строй, значения слов, часто словарный состав — все сохраняется из обычного языка главной языковой общины (языка взрослых).
Три вида слов можно наблюдать в тайных детских языках. Заумные слова (§ 1) просты: они представляют один легко узнаваемый элемент — только словесный знак. Большая часть слов (§ 3 — 26) состоит из двух элементов — словесного знака и значения. В словах детского argot (§ 27) часто находим три элемента — словесный знак, значение и художественный образ.
Особенностями детских тайных языков, в сравнении с повседневным общим языком, надо считать прежде всего способы словообразования: включение в «основу» слов односложных и многосложных частиц (§ 3, 4, 5 и мн. др.), замена окончаний (§ 18 — 22), перестановка звуков (§ 23, 26), склеивание разных слов (саракот, например, § 27). В то время как обыкновенный язык, по-видимому, обнаруживает тенденцию к ограничению числа звуков в целях возможно широкого и быстрого общения, в тайных детских языках наблюдается противоположная тенденция — к увеличению (нагромождению) числа звуков в словах (§4, 5 и др.) в целях затруднить понимание языка для чужих и тем самым мешать его распространению.
Наряду с увеличением числа грамматических ударений и некоторой подчеркнутости их (§ 4, 5, 6, 7 и др.) во всех описанных языках (исключение составляют, не говоря о заумном, argot и тарабарский) наблюдается почти полное устранение смыслового (логического) ударения и заметное угасание эмоционального тона, которым сопровождается в обычном языке «передача понимаемого нами осмысленного содержания сообщения», по слову Шпета {33}.
Приметной особенностью большей части языков является быстрое произношение и, как следствие, сокращение пауз до возможного минимума.
Утрачивая в одном отношении, некоторые языки выигрывают в другом: например, скопление гласных создает музыкальность языка (§ 4, 5, 10 и др.).
Очень редко удается установить, кто является творцом, изобретателем того или другого языка (в сделанном описании только в одном случае дается такое указание — § 17); немного чаще встречается возможность говорить о преобразовании языка и о преобразователях (см. § 4, 5, 23).
Носителями их являются преимущественно городские дети, как мальчики, так и девочки; если они наблюдаются у некоторых групп сельско-деревенской детворы, то, за редкими исключениями (§ 19), почти всегда можно установить воздействие — посредственное или непосредственное — города (§ 4, 22, 24, 26).
Возраст их — от 8 до 15 лет; в отдельных редких случаях можно говорить о пользовании тайными языками детей более младшего возраста, несколько чаще — подростков старше 15 лет [305]. Период раннего детства, как и начало второго периода, видимо, не создают тех условий, которые вызывают появление тайного языка. В одних случаях, может быть, анатомические основы речи у детей недостаточны для овладения сложным языком и особенно манерой произношения. В других случаях, может быть, еще нет таких тайн, которые послужили бы толчком к усвоению тайного языка. Такое предположение подсказывается тем наблюдением, что ребята этого возраста, перенимая от старших тайный язык и пользуясь им как тайным при общении со старшими, — в своем кругу, в кругу однолеток, пользуются им только для развлечения, ради забавы.
Превращаясь в средство для забавы, такой язык теряет свое основное свойство, т. е. перестает быть тайным; поэтому ребята постарше иногда изобретают особый язык, недоступный малышам (§ 17).
В городе или районе, на территории школы существует несколько языковых общин; каждой желательно иметь свой тайный язык; обыкновенно каждая община владеет не одним языком; один из них — в роли эсперанто, употребляющийся для сношения с другими языковыми группами. Иногда группа девочек имеет свой тайный язык, которого не должны понимать мальчики; к нему они прибегают в случаях необходимости обменяться между собою словом в обществе мальчиков.
Большая часть описанных тайных языков сравнительно легко
