– Существует довольно простое решение нашей проблемы, – сказал он.
Жеребкинс вновь включил изображение и его лицо заполнило плоский экран.
– Разве это наша проблема?
– Жеребкинс, не пытайся выглядит глупым. Это – волшебная чума, которая мутировала и распространилась на людей. У вас нет противоядия и времени, чтобы предотвратить её. Кто знает сколько случаев заражения Спеллтропии уже есть среди людей.
Включая меня самого – подумал Артемис – Я использовал магию на моей матери, поэтому вероятно я тоже заражен.
– Мы введём карантин в поместье, – ответил кентавр, – Пока никто не использовал магию на твоей матери, Спеллтропия не распространится.
– Я сомневаюсь, что моя мать единственный пациент. Просто слишком много совпадений. Вероятно есть и другие случаи заражения, кто знает, как далеко зашла ситуация.
Жеребкинс хрюкнул. Он был согласен с этой версией.
– Итак, скажи нам Артемис, что это за довольно простое решение?
– Я возвращаюсь назад во времени и спасаю лемура, – произнёс Артемис, мило улыбаясь, как будто он предложил приятную летнюю прогулку.
Наступила тишина. Полная тишина в течении нескольких минут, которая была прервана тихим заикающимся ржанием Жеребкинса.
– Ты возвратишься…
– В прошлое – скептически закончила Элфи.
Артемис сел в удобное кресло, сцепил пальцы на руках и кивнул.
– Предоставить вам аргументы? Пожалуйста, я готов.
– Как можно быть таким самодовольным?, – спросила Элфи – После всех трагедий, которые мы видим, в конце концов многие твои планы причинили вред.
– Я преисполнен решимости, а не самодоволен, – поправил Артемис, – Сейчас нет времени на благоразумие. У моей матери осталось в запасе несколько часов, и мы не имеем больше тоже.
Жеребкинс всё ещё был изумлён.
– Ты можешь представить, сколько надо провести заседаний Комитета Конституции, хотя бы для того, чтобы нам позволили довести вопрос по этой проблеме до заседания Совета?
Артемис покачал пальцем.
– Я прочитал Библию волшебного народца. Она не распространяется на людей и демонов. Если Номер Первый добровольно захочет мне помочь, у вас не будет юридического права, чтобы остановить его или меня.
Элфи решила присоединиться к дискуссии.
– Артемис, это безумие. Путешествие во времени было запрещено из-за того, что потенциальные последствия из-за малейшего вмешательства могут быть катастрофическими.
Артемис хмуро улыбнулся.
– Ах да, заслуживающий внимания временной парадокс. Если я возвращаюсь назад во времени и убиваю своего деда, то я прекращаю своё существование? Я считаю, как Горбен и Берндт(видимо ученные), что любые последствия мы уже чувствуем. Мы можем лишь изменить будущее, но не прошлое и настоящее. Если я возвращаюсь в прошлое, то это означает, что я там уже был.
Элфи старалась говорить помягче; ей было жалко Артемиса. Болезнь Ангелины мучительно напомнила ей последние дни её матери.
– Мы не можем вмешиваться во время, Артемис. Человеку позволено жить своей жизнью.
Артемис знал, чтобы убедительно прошло следующий аргумент, он должен встать и мастерски сыграть обвинение, но он не мог. Он собирался жестоко разыграть одного из своих близких друзей и чувство вины было почти невыносимо.
– Ты уже вмешалась Элфи, – произнёс он, вынуждая себя посмотреть её в глаза.
Эти слова вызвали дрожь у эльфийки. Она подняла забрало своего шлема.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты излечила мою мать. Излечила и погубила её.
Элфи сделал шаг назад, приподнимая ладони, как будто отражая удары
– Я? Я… Артемис, о чём ты говоришь?
Артемис был весь окунут в ложь, и пытался покрыть свою вину внезапным приступом гнева.
– Ты исцелила сою мать после осады. Ты должно быть и заразила её Спеллтропией.
Жеребкинс встал на защиту своего друга.
– Это невозможно. Исцеление было несколько лет назад. Спеллтропия имеет трёхмесячный инкубационный период и она никогда не задерживается больше, чем на несколько дней.
– И она никогда не передаётся людям, – нанёс встречный удар Артемис, – Это новый мутационный вид, Вы понятия не имеете, каковы его признаки.
Лицо эльфийки выражало шок и вину. Она поверила словам Артемиса, хотя Артемис знал, что это скорее его вина, он передал матери эту болезнь, когда корректировал её память.
Отец вероятно тоже заражён. Но кто передал мне эту болезнь? И почему у меня нет её признаков?
Было очень много загадок, но не было времени, чтобы разгадать их. Сейчас ему нужно было достать противоядие и гарантировать помощь волшебного народца, играя на чувстве их предполагаемой вины в этой проблеме.
– Но я не заражена, – запротестовала Элфи, – Меня проверили.
– Значит ты была лишь носителем, – сказал Артемис решительно. Он свой взгляд на изображение кентавра. – Это ведь возможно, не так ли?
Жеребкинс застал врасплох от прямоты Артемиса.
– Если это действительно новый мутационный вид, тогда да, это возможно. Но ты не можешь сделать какие-либо выводы, это только предположение, гипотеза.
– Обычно, я согласился бы, но обычно у меня много времени, которого хватает и на адекватность. Моя мать умирает, я не могу этому позволить случиться. Я должен возвратиться в прошлое, чтобы спасти лемура, и если вы не собираетесь мне помогать, не препятствуйте моим усилиям.
Представители волшебного народца молчали. Элфи думала о том, что она может сделать. Жеребкинс искал в своём мозге достойные ответы на аргументы Артемиса. Он их не обнаружил. Элфи сняла шлем с головы, и неуклюже подошла к постели Ангелины Фаул.
– Моя мать умерла – отравленная людьми. Случилась авария, которая не оставила её в живых, – слёзы скатились по её щёкам, – Я хотела выследить тех людей. Я возненавидела их., – Элфи сжала руки, – Я сожалею Артемис. Я не знаю, сколько людей я ещё могла заразить. Ты должен ненавидеть меня.
Забудь её мысли, – думал Артемис, – Скажи правду сейчас, или дружба с представителями народца никогда не будет прежней. Но тогда мать может умереть. Нет, ни за что. Будь сильным, и она будет жить.
– Я ненавижу тебя Элфи, – сказал Артемис мягким голосом вслух, а про себя добавил: Я ненавижу себя самого, но обман должен продолжаться,
– Конечно, это не твоя вина, но ты должна мне позволить вернуться в прошлое.
Элфи кивнула, вытирая полные от слёз глаза.
– Я сделаю больше, чем позволю тебе отправиться туда. Я решила отправиться с тобой. Дополнительная пара глаз и пушка окажутся полезными.
– Нет, нет, нет!, – закричал Жеребкинс, увеличивая звуковое сопровождение, – Мы не можем изменить прошлое, даже когда нам это необходимо. Возможно ты, Элфи, сможешь спасти его мать, или вернуть из мира мёртвых Джулиуса, но это абсолютно недопустимо.
Артемис указал пальцем на него.
– Это уникальная ситуация, – произнёс он, – Появился новый вид чумы, и мы можем остановить его здесь и сейчас. Кроме того, мы можем восстановить вид, который считается вымершим. Возможно я помог одному лемуру умереть, но благодаря Кобой остальные сгорели заживо. Вы настолько же виновны, как и я. Вы собирали мозговую жидкость живого существа, чтобы спасти себя самих.
– М-мы были в отчаянии, – испугавшись до заикания доказывал Жеребкинс.
– Вот именно, – восторжествовал Артемис, – Вы были готовы на что угодно. Вспомни, что ты чувствовал тогда и спроси себя, хочешь ли ты пережить это снова.
Жеребкинс опустил взгляд, думая о прошлом. То время было настоящим кошмаром для волшебного народца. Использование магии уже было приостановлено к тому времени, когда суд вынудил Опал показать источник её противоядия. Но к тому времени этот вид лемуров уже считался вымершим. Жеребкинс работал без сна, пытаясь найти альтернативные пути лечения, но всё было безуспешно.
– Мы думали, что мы её победили. Пока болезнь не перешла к человеку, – Кентавр собирался с решением, – Мозговая жидкость хранится недолго, далее она бесполезна. Я пытался изобрести контейнер для хранения, но… увы.
