тогда смотрел, как дорога крошится на куски и края ямы расползаются всё быстрее и быстрее. Вот так же сейчас покрывалось трещинами и рассыпалось на осколки его сердце. И это чувство было странно знакомым. Он уже пережил подобное… После смерти бабушки? Нет, не то. В тот день слишком много всего произошло. Но когда? И вдруг внутри него как будто открылась дверь, которая раньше была заперта. Воспоминания, хлынув потоком, заполнили его сознание. Он вспомнил момент, когда бабушка рассказала ему, что его родители пропали и что их, возможно, уже нет в живых. Чувство опустошённости так сильно испугало его, что он запер его где-то очень глубоко внутри своей души.
Одна из сослуживиц Мистраль печально произнесла:
– Слава достойному воину! Герцогиня была…
Том смотрел туда, где только что в агонии исчез Безымянный. И вдруг увидел, как оттуда к ним приближается та самая тёмная точка. Не помня себя от радости, он подпрыгнул в воде и перекувыркнулся через голову.
– Герцогиня жива! Слава ей, слава!
В диком восторге он стал вопить как ненормальный, звать её и размахивать руками. Мистраль помахала в ответ.
Хотя клочки её чешуи были обожжены пламенем вулкана, а плюмаж и все украшения опалены, в глазах Тома ни один придворный, наряженный в золото и драгоценности, не мог сравниться с Мистраль. Мальчик устало улыбнулся:
– Похоже, мы выжили. Нам удалось пережить эту битву.
– Переживём ли ещё одну… – угрюмо вздохнула она в ответ.
Вокруг неё собрались солдаты, сражавшиеся вместе с ней.
– Вы ранены? – спросил Том.
Мистраль изогнула гибкую шею и осмотрела себя со всех сторон.
– Только растеряла часть знаков отличия. Пустяк, во дворце их припасено немерено.
Парадные двери королевского дворца со скрипом отворились. Как только опасность миновала, вельможные драконы, из дворца наблюдавшие победу Мистраль, толпой устремились к ней. Впереди колонны гордо плыл королевский шут.
– Ваша светлость, позвольте, я сию минуту доставлю вас к целительнице.
Мистраль посмотрела на дядюшку Тумера взглядом, который только дракон мог выдержать, не скукожившись, как засохший цветок.
– Значит, теперь, когда всё позади, ты решил выйти?
Её презрительный тон заставил дворцовую публику неподвижно зависнуть в воде.
– Я говорил вам, я не герой, – виновато пробормотал дядюшка Тумер.
Мистраль демонстративно повернулась к нему спиной:
– Уйди с глаз моих долой, трус.
Несчастный отступил, понурив голову. Том вступился за него:
– Разве он виноват, что испугался?
– А ты не испугался, когда бросился ко мне на помощь? Но тебя это не остановило.
– Так я ничем особо не помог. – Том улыбнулся: – Наоборот, это вы спасли меня.
Мистраль по-дружески махнула лапой:
– Ты сделал достаточно, мой мальчик. А с опытом всему научишься.
– Если доживу. А то с таким опытом можно и не дожить.
Израненная соратница-дракон подняла лапу:
– Троекратное «ура» в честь её светлости! Она спасла нас всех!
Мистраль безумно устала, но тут она так рассердилась, что поднялась над толпой и зависла в воде гневной сжатой пружиной.
– Глупцы! Никого я не спасла! Безымянный, может, и мёртв… – она ткнула когтем в сторону вулкана. – Но Клан Девяти никуда не делся. И кто может вернуть всех отважных воинов, уже отдавших свои жизни на этой войне?
Драконы притихли, молча взирая на беснующуюся герцогиню, парящую над ними, подобно чёрному кинжалу. Верховный маг, оказавшийся среди чествующих, промолвил с упреком:
– Ваша светлость, сейчас не время и не место, чтобы поднимать эту тему.
Мистраль замолчала, тяжело дыша. Рёбра её поднимались и опускались.
– Самое время! Хватит скрывать правду. Пора признать: мы, драконы, ужасающе ослабели. Наша земля в опасности.
Верховный маг проплыл сквозь испуганную толпу:
– Думаю, вам следует обсудить это с его величеством. Я провожу вас, вы позволите?
Он многозначительно посмотрел на неё. Мистраль обернулась к однополчанам:
– Освободите дорогу для меня и моего друга!
– Есть, ваша светлость!
Двое солдат оттеснили народ в стороны, проделав путь сквозь толпу. Мистраль и Том поплыли по проходу. За ними увязался дядюшка Тумер, помахивая цветными лентами и призывно гремя бубенчиками:
– Пропустите, пропустите! Коронованному глупцу негоже быть без придворного шута!
Присоединился и Верховный маг:
– Герцогиня, вы должны извинить нас. Всем хочется отпраздновать хотя бы временный триумф. В последнее время у нас так мало радостных событий.
Помолчав, Мистраль нехотя уступила:
– Да, полагаю, нелишним будет поднять наш боевой дух.
Началось всеобщее ликование. Придворные и слуги ринулись к проходу со всех сторон. Драконы из оцепления едва сдерживали беснующихся. Весь остаток пути герои купались в овациях. Когда они достигли дверей тронного зала, Верховный маг обратился к Тому:
– Мы должны расстаться здесь. Но я хочу сказать, что вы повели себя как герой. Вы доказали, что сто́ите большего, чем я думал. Я рад, что ошибся.
Мальчик не мог солгать в глаза доброму дракону.
– Я опять не справился с заклинанием, – признался он.
Верховный маг наклонился и прошептал ему в самое ухо:
– Вот вам истинный секрет магии: пусть все думают, что ваши ошибки – это вовсе не ошибки, а хитрый план. Многие ученики начинали гораздо хуже, чем вы. В том числе и я сам.
Воспрянув духом, Том вернулся в гостевые покои. Увидев его, швейцар-гвардеец впервые улыбнулся:
– Повезло тебе, двуногий! Хотел бы и я пойти на того монстра. Многих моих друзей он погубил.
В спальне господина Ху дежурил Сидни. При появлении Тома он подскочил с криком «Ура!» и попытался подбросить вверх приготовленные конфетти из своих запасов. Но бумажные кружочки слиплись комками и застыли в воде. Обезьяна сделала сальто.
– Молодчина, друг! Мы смотрели из окон, но отсюда обзор не очень. Так что давай рассказывай нам всё в подробностях.
«Может, не такой уж я плохой ученик?» – подумал Том, а вслух спросил:
– Как себя чувствует господин Ху?
Он обеспокоенно посмотрел на учителя. Тигр спал в своей кровати, роза лежала рядом на столике.
– За него не волнуйся. Всё время проспал, как тигрёнок. – Обезьяна взбила подушки на скамье. – Садись, рассказывай. Хочу знать всё о сражении.
Сидни поставил перед Томом тазик с личинками в сахаре.
– Хочешь? Вполне съедобно, если привыкнуть. Некоторые ещё живые. Когда их проглатываешь, они шевелятся, но не сильно. А обезьяна брезгует.
«Первый раз слышу, чтобы обезьяна отказалась от еды…» – подумал Том.
Он стал рассказывать друзьям про битву. На самых интересных местах Сидни от возбуждения запихивал закуску в рот целыми горстями. Когда Том закончил, обезьяна сказала с нежностью, которую никогда не показала бы прямо:
– Бьюсь об заклад, кичливая ящерица теперь вдвое длиннее.
– Совсем нет, – покачал головой Том. – Наоборот, переживает. Хоть Безымянный и побеждён, она всё равно
