и они пошли прочь – вниз по лестнице, мимо обеденного зала, где смеялись слуги, мимо солдат, играющих в футбол при лунном свете.
Выйдя за ворота дворца, они остановились, глядя на раскинувшийся внизу город. В морозном воздухе крыши посверкивали инеем.
– Куда теперь? – спросил Боб.
– Не знаю, – вздохнула Джоан. – Но мы же просто так не сдадимся, правда, Боб?
– Ну что за глупости! – возмутился Боб. – Конечно, нет! Мы обязательно его найдем, сколько бы ни пришлось искать. Просто нужна какая-то зацепка. А я пока ума не приложу, с чего начать.
– Пиши: «Профессор Штоппор и его удивительный Мальчик-Крыса! Крысий монстр – чудо века! Спешите видеть, как это мерзкое человекообразное барахтается в грязи!» Вот так. И нарисуй его, да пострашнее! Все записал? Ну, тогда за дело! – Мистер Штоппор напутственно хлопнул рисовальщика афиш по спине. – А теперь… что у нас с костюмом, Марта? Покажи-ка мне хвост. Не-не-не, так не пойдет! Я же тебе говорил: нужна короста. И в длину – шесть футов, не меньше, и чтобы весь был в гнойных прыщах. Кстати, кстати, ему же и на рожу можно прыщей налепить! Да, и крысиные усы не забыть бы.
Роджер сидел в фургоне мистера Штоппора, наблюдая за бурной деятельностью, которую развил балаганщик, и тихонько жевал кожаный ремень. Похоже, здесь можно было грызть что угодно: никто ему не запрещал.
– Эй, Рон! Клетку сделай поменьше! Так и зевак в шатре больше поместится, и крысеныш будет выглядеть крупнее. И прикрути там что-нибудь круглое – типа сточной трубы, да пошире, чтобы он на четвереньках туда поместился. Ага, самое то. Так, а гнезда у них есть? Кто-нибудь в курсе, у крыс есть гнезда? Эй ты, – балаганщик ткнул Роджера ногой в бок. – У крыс есть гнезда?
– Да, – сказал Роджер. Такие вопросы были куда легче философских. – Красивые и удобные, – добавил он.
– Слыхали? – крикнул своим помощникам мистер Штоппор. – Кто-нибудь, сходите к укротителю львов, возьмите старых гнилых костей. Будет гнездо нашем крысенышу. А теперь – освещение. Нужно сделать по-настоящему жутко, понимаете? Чтобы он у нас как будто выползал из теней! А там, где будут стоять зеваки, – пятно света, чтобы он перед ними встал и порычал, когда все притихнут… А кстати! – перебил он сам себя. – Может, надо дать ему имя?
– У меня уже есть имя, – сказал Роджер. – Совсем новое, я им почти еще не пользовался. Меня зовут Роджер.
– Нет-нет-нет. Нужно имя как у дикаря. Вроде как… ну, скажем, Рорано, Мальчик-Крыса. Что скажете?
– Глупости, – проворчала его жена, Марта, нашивая очередной прыщ на хвост. – Если у него будет имя, ему начнут сочувствовать. А нам этого не надо. Нам надо, чтобы их всех стошнило.
– Вот за это я на тебе и женился! – восхищенно воскликнул мистер Штоппор. – Какой блестящий ум! Ну, значит, будет просто Мальчик-Крыса.
– И говорить он не должен, – продолжала Марта. – Только ворчать и рычать. Эй ты, Мальчик-Крыса, иди-ка сюда, примерь.
Но Роджер не слишком прислушивался к их разговорам, а потому не понял, что она зовет его и остался сидеть, дожевывая ремень.
– Вправь ему мозги, Олли, – сказала Марта. – Пусть привыкает.
Мистер Штоппор подошел к Роджеру вплотную и наклонился над ним:
– Слушай меня внимательно и запоминай, а не то пожалеешь. Ты больше не Роджер. Ты – Мальчик-Крыса, понятно? Заруби себе на носу. А теперь вставай и примерь этот костюм.
Роджер растерялся, но послушно встал и натянул на себя костюм крысы. Вилять хвостом и извиваться на полу, как велел ему мистер Штоппор, оказалось даже забавно. Но Марта осталась недовольна.
– Великовато, – сказала она. – Придется чуток ушить. И надо, чтобы он научился обвиваться этим хвостом. А ну-ка давай, Мальчик-Крыса, не ленись! Взмахни им как следует!
Роджер попытался, но тряпичный хвост лишь волочился за ним по полу.
– Надо его выдрессировать, – сказала Марта. – В таком виде выставлять на публику нельзя. Да и вообще, он выглядит слишком ручным. С этим надо что-то сделать.
Наученные горьким опытом, в полицию Боб и Джоан больше не пошли. От разговоров с другими чиновниками, к которым они обращались по поводу Роджера, впечатления тоже остались не самые лучшие. Старички брели домой через рыночную площадь, горько недоумевая, что же им теперь делать.
– Как по-твоему, он ведь не мог просто взять и убежать совсем? – спросила Джоан. – Мне казалось, он уже чувствовал себя у нас как дома. В общем, мне и сейчас так кажется.
Они как раз проходили мимо «Черной лошади». Дверь паба открылась, и наружу, слегка пошатываясь, вышел их сосед Чарли, маленький вертлявый бакалейщик.
– Вечер добрый, Боб, – сказал он. – Привет, Джоан. Слыхали уже насчет мальчика?.. Черт, куда подевался этот рукав… – буркнул он, сражаясь с пальто.
– Что? – тут же спросила Джоан, помогая ему засунуть руку в рукав. – Что насчет мальчика?
– Ага, – ухмыльнулся Чарли. – Не слыхали, значит! Нынче в пабе только и разговоров было, что о крысах. Заявился какой-то расфуфыренный тип с большой сигарой и стал о них выспрашивать. В общем, похоже, в городе завелось чудовище, – добавил он, ступая очень осторожно, как будто не был уверен, что земля вовремя окажется под ногой.
– Ну, так что же? – поторопил его Боб. – Что за чудовище?
– Наполовину – ребенок, – торжественно произнес Чарли, – а наполовину – крыса!
Джоан крепко стиснула локоть Боба, но Чарли ничего не заметил: он искал второй конец шарфа, спрятавшийся на спине под пальто. Боб вытащил ему шарф из-под воротника.
– Спасибо, – кивнул Чарли и опять покачнулся.
– Ну, так что там насчет мальчика? – напомнила ему Джоан.
– Так я ж о том и толкую. – Чарли попытался заговорщически постучать себе по носу, но едва не ткнул пальцем в глаз. – Этот тип, как бишь его там? Штепсель?.. Шноббер?.. А-а, неважно. Короче, он искал этого крысиного монстра, чтобы показывать его на ярмарке. Ну, это Эрик так говорит. Эрик его уже раньше встречал, когда тот показывал русалку в стеклянном баке. Эрик заплатил ему, все дела, и его пустили посмотреть, и знаете что? Вы не поверите! Но вот что он сказал, слово в слово: «Верхняя половина – первый сорт, загляденье! Да только вместо ног у ней – не хвост, как положено, а просто связка старой трески». А? Каково? Что вы
