Карл фон Кунов
Свинцовый ливень Восточного фронта
Я родился и вырос в Восточной Пруссии, древней земле язычников-пруссов, жители которой были окончательно обращены в христианство Тевтонским орденом несколько столетий назад. Начиная с XI века наши предки отвергали всеми способами попытки подчинить их Риму. Они сохраняли свою собственную культуру, язык, собственность, и более всего свою свободу. Это продолжалось примерно до 1250 года, когда, с благословения Папы Римского и Императора Священной Римской империи германской нации, Тевтонский орден начал жестокое покорение этого миролюбивого и гостеприимного народа.
В конце концов пруссы стали христианами, утратив в процессе свою культуру. Изначальной целью Тевтонского рыцарского ордена, рожденного в Акре во время Третьего крестового похода в 1190 году, было распространение христианства. Вскоре, однако, это святое дело стало для рыцарей менее интересным, чем захват как можно больших земель. Века спустя эта земля, в конечном счете названная Восточной Пруссией, дала свое название целому доминиону курфюрстов Бранденбурга-Пруссии и их преемников, королей Пруссии. В конечном счете Пруссия занимала фактически всю область от Мемеля до Рейна.
За свою историю Восточная Пруссия перенесла ту же судьбу, что и многие другие пограничные земли. Она часто завоевывалась, терялась и возвращалась поляками, шведами, русскими и французами. Однако это была в течение многих столетий преимущественно прусская земля — до 1945 года, когда она была потеряна, возможно, навсегда.
Часто превозносимая за свою выдающуюся и несравнимую красоту, «земля тысячи озер и темных лесов» казалась уникальной не только ее жителям, но и всем тем, кто бывал на моей родине, будь то по делам или в гостях. Малонаселенная — примерно шестьдесят восемь жителей на квадратный километр — она была практически целиком сельскохозяйственной областью, без сколь-нибудь заметной промышленности. Кенигсберг, единственный крупный город области, был основан в 1255 году и назван в честь короля Богемии Оттокара II. Город был защищен замком Тевтонского ордена.
С населением в 370 000 человек, это был важный торговый порт и ворота на Восток. Дружественные отношения, существовавшие в течение поколений между купцами Кенигсберга и их партнерами на востоке, возобновлялись вскоре после Первой и Второй мировых войн, даже с учетом того, что немецким партнерам пришлось переехать в Гамбург после 1945 года.
Точно известно, что мой род обосновался и жил в районе Натангер, около крепости Тевтонского ордена в Прёйсиш-Эйлау (ныне Багратионовск. — Прим. пер.) с 1585 года. Это место находится рядом с обширными лесами «Штаблака» — священной земли язычников — пруссов. Вполне вероятно, мой род жил здесь гораздо дольше, и некоторые из моих предков, возможно, происходили от пруссов.
В середине девятнадцатого века мой дед принял поместье приблизительно в 1000 акров от графов Дона. Поместье находилось на возвышенностях, именуемых, как я некогда читал, подходящим им симпатичным именем — «Белокурая сестра Мазурских озер». Поместье располагалось вдоль границы прежней польской провинции Эрмланд, непреклонного острова католицизма в преимущественно протестантской Восточной Пруссии. До 1926 года — начала великого опустения поместий на востоке — оно было домом моей семьи, возлюбленным и незабытым!
Из-за ее пограничного местоположения Восточная Пруссия была также землей солдат, и ее население всегда проявляло особую привязанность к своим военным, которые были, в конце концов, гарантами ее свободы.
Дети любят, чтобы их родители рассказывали им об их собственном детстве, и мой сын не был исключением. Все же он хотел узнать не только все о моем детстве, но и о моей военной службе. Так как я провел в армии, начиная с 1928 года, семнадцать лет, мне было так много чего рассказать, что я решил записать как можно больше. Эти записи включали мои двенадцать лет службы в мирное время, в конце которой я собирался уходить в отставку; последовавшие за ней годы на войне, и в конце несколько историй о послевоенных временах.
Я был Zwölfender — солдатом, отслужившим двенадцать лет, потому как статьи Версальского договора устанавливали минимальный срок службы в Рейхсвере в 12 лет. Я поступил на службу в 1928 году — таким образом, на время моей службы пришлось больше перемен, чем за любые полвека до этого.
В те времена мы — солдаты — были связаны клятвой лишь Конституции и, таким образом, нашей Родине. Нам было запрещено заниматься любой политической деятельностью, и это правило в значительной степени уважалось национал-социалистами: по крайней мере в начале. Из-за этого политического воздержания вооруженные силы главным образом избежали препирательств до прихода Гитлера к власти. Потому мои воспоминания об этом времени в основном о том, что происходило в моих казармах и в моей личной жизни.
Оглядываясь назад, я знаю, что во время моей службы были как положительные, так и отрицательные события. Среди них много забавных, даже комичных. У меня больше хороших воспоминаний, и, как миллионы старых солдат, чьи воспоминания об их военной службе были всегда добрыми, несмотря на случайные раздражения, я знаю, что, к сожалению, это более не так для многих молодых немцев, которые служили только в Бундесвере…
Мои годы как Zwölfender, двенадцать лет службы в мирное время, описаны в отдельной одноименной книге, опубликованной издательством Jahn und Ernst Verlag в Гамбурге. Однако на последующих страницах я временами ссылаюсь на некоторые из моих впечатлений о довоенном времени, чтобы добавить глубину, оттенок и перспективу. После 1945 года о Второй мировой войне было написано книг больше, чем о Первой мировой после ее окончания, написано людьми разных взглядов и по разным причинам. Я разделяю авторов подобных книг на три группы: первая группа включает историков в этой стране и за рубежом; вторая включает так называемых военных писателей; и последняя включает многочисленных авторов от индустрии развлечений с левым политическим уклоном, преобладающим — по крайней мере в публичном освещении — в нынешние дни.
Историки, взявшиеся за освещение Второй мировой войны и причин ее начала без достаточной дистанции, поставили перед собой непростую задачу. После войны многие важные источники по разным причинам были и оставались закрыты для них. Даже сегодня в определенном смысле это ограничение все еще существует, хотя недавнее открытие некоторых советских архивов и других ранее недоступных источников может пролить свет на некоторые вещи. По моему опыту, немногие историки предприняли достаточно усилий, чтобы разобраться в периоде истории, о котором они пишут, передать голую правду о том времени. Слишком многие накладывают свои теории и оценки, основанные на «послезнании», на беспомощных персонажей истории, слишком многие из которых не могут ответить за себя. Многие просто бессмысленно повторяют то, что другие написали перед ними.
